Она не стала смотреть вниз, разбежалась, выпрямилась, вытянулась и головой, руками окунулась в пустоту. Показалось, что прошла вечность, и еще одна вечность прошла, пока ее не вытолкнуло из глубины наверх. Вода в глубине была ледяная, сверху ощутимо теплела. Течение само понесло к берегу. Она тряхнула головой - снова услышала голоса и запахи: трава, гарь, нагретая хвоя. Лето. Лес.
- Ты испугалась? - спросил Петька примирительно.
- Не успела.
- Зато я успел.
Вечером Андрей вышел к обрыву и сел около идола - корни сосны торчали из размытой глины, переплелись надежно. Томительная жара спадала. Солнце начинало краснеть.
Андрей сидел, кидая вниз камешки. Под руку попалась черная раскрывшаяся шишка, полетела в воду и утонула, не поплыла. Сырая была шишка.
Он увидел, что идолу кто-то подрисовал глаза и рот. Краска была свежая. Идол смотрел сердито и, пожалуй, зло. Андрей отряхнул руки от глины и встал. Пошел в лес, но снова вышел к обрыву по другой тропинке. Сюда идол смотрел, улыбаясь. Его сделали трехликим, как индийское божество.
Солнце садилось, и золотистая дорожка на воде краснела. Течение казалось спокойным, но ключи били, холодные ключи у самого обрыва - просто их отсюда не видно.
Андрей покусывал длинную травинку, сорванную в лесу. Да, высоко. Но ему высота не казалась такой страшной, может быть, потому, что он всю жизнь прожил на пятом этаже. И ему приходилось прыгать с вышки на городском пруду. Здесь было ненамного выше.
Он заглянул в третий идолиный лик. Идол скалил зубы. Насмешничал. «Ну, смейся!» - подумал Андрей и, отбросив травинку, шагнул вперед.
- Можешь мне ничего не говорить! - такими словами встретил его у домика старший тренер. - Я все видел. Ты можешь как-нибудь объяснить свой поступок?
«На идола смотрел», - чуть не сказал Андрей. Можно было сказать, что закружилась голова и он оступился. «Ага! Скажу - упал. С кем не бывает».
- Не трудись придумывать, - сказал тренер. - Я видел, что ты прыгал вполне профессионально. Я понимаю, что запрет придает всему известную притягательную силу, но знаешь, как это называется?
- «Нарушение спортивного режима».
- Грубое нарушение спортивного режима! Я отстраняю тебя от тренировок и при первой же возможности отправлю в город. Ясно?
- Что же мне теперь делать? - машинально спросил Андрей.
- Что хочешь. Иди обсохни.
Шумели сосны. Погода портилась. К ночи обещали дождь. Не вовремя Андрей собрался в поселок. Но нужно было позвонить домой. Он торопился - до ужина времени оставалось не так уж много. Больше, чем попало, уже не попадет. Просто ужин могли съесть.
Он вышел из леса, теперь с двух сторон тянулись картофельные поля. Становилось теплее, когда выглядывало солнце, но потом солнечные пятна бледнели, стирались, сливались с тенями, и это двойственное ощущение тепла и холода было хуже, чем любой ветер.
Поселок был уже виден. В домике с зеленой крышей помещались почта и не то сельсовет, не то колхозное правление. На почте оказалось пусто. Раздумывая, стоит ли заказывать разговор, он подошел к междугородному автомату: автомат при повороте диска зарычал, Андрей испугался. По такому ни разу не звонил и обращаться с ним не умел. Девушка-телефонистка одобрительно покивала - мол, так и надо. Но ему уже расхотелось выслушивать повторное рычание.
- Пожалуйста, город.
Телефонистка засуетилась, закричала в трубку.
- Жди. В течение часа.
«Ого», - подумал Андрей и сел на скамейку,
- Есть хочешь? - спросила вдруг телефонистка. - Пирожки. С черемухой.
Он помотал головой.
- Чего ты стесняешься? - воскликнула девушка. - Сегодня суббота, мама сама стряпала!
- Лучше город побыстрее дайте, - сказал Андрей.
Но телефонистка уже налила чуть остывшего чаю с мятой и протягивала ему пирог. Он пробовал черемуху в первый раз. Понравилось. Вкусно.
Окна быстро синели. Незаметно пошел дождь. Телефонистка в коротком платьишке бросилась закрывать окно. Свет лампочки словно стал неярким.
- Ах, окно протекает!
Окно действительно протекало. Но хуже было то, что телефон молчал.
- Связи нет, - сказала девушка, послушав.
- В глуши, что ли, какой живете - связь пропадает? А еще центральная усадьба!
- Да в прошлом году ремонт был, - словно оправдываясь, заговорила девушка. - И теперь как дождь посильнее, все из строя выходит.
Ждать больше было нечего. Ужин уже не то что начался - кончился. Дождь слабее не становился - лил стеной. Андрей сидел, вытянув ноги, и думал, как быть. Переждать дождь и возвращаться? Ну да… А когда он перестанет? Хорошо еще, что не гроза.
- Спасибо за черемуху, - сказал он.
- Куда ты? - изумилась девушка. - Льет-то как! Возьми хоть куртку!
- Нет, до свидания.
И шагнул под дождь, ругая себя за желание позвонить домой. Чего он хотел? Чтобы мама уговорила старшего тренера, а его пожалела? Как в детском садике!
У дороги он почувствовал, что дождь временами стихает, потом накатывается волнами. Он весь промок, и это было не так уж приятно. Время летело. Было уже совсем темно. Дорога раскисла, в вязкой глине стояли лужи. «Влип ведь!»
Можно сократить путь, пойти полем. Но картошка росла в той же глине, более вязкой, чем на дороге. Не поле - настоящее болото. Ловушка. Грязный, Андрей шагал через ломкие кустики. В кроссовках чавкало. Он проваливался чуть не по колено. «Вот влип!»
В лесу он пошел быстрее. Страшно не было - кто еще, кроме него, будет в такую погоду бродить по лесу! А дождь все шел и шел.
Петьку вызвал к себе старший тренер и потребовал - глупейшую вещь! - график кухонных дежурств.
- Я сдавал, - сказал Петька.
Он не сдавал. Ему постоянно напоминали об этом графике, но на кухне ведь все равно никто из школьников не дежурил: их в лагере было мало, лагерь-то студенческий, университетский. И что теперь график, если Усова выгнали!
- У меня его нет, - раздраженно сказал тренер.
- Федор Игнатьевич, - заметил осторожно Петька. - Какая от нас польза на кухне? Я, например, суп только мешать могу, а солить уже не умею.
Тренер сказал, что солить ничего не требуется - на то есть повариха, а ей нужна помощь: картошку чистить, воду таскать.
- Ага, воду! - сказал Петька возмущенно. - Девчонки, что ли, будут воду таскать?
Тренер ответил, что если эти девочки могут с гантелями присесть и встать, то принести немного воды для них только в удовольствие, а если не могут, то им здесь не место, только под ногами путаются и мешают взрослым работать. И вообще, никакой дисциплины, разболтались совсем! И со словами: «Ну, иди, иди, у меня еще дела есть» - тренер выставил Петьку за дверь.
- Детский труд на фабрике! - мрачно сказал Петька двери и пошел искать Стеклову, которой необдуманно перепоручил написать этот несчастный график. Необдуманно - потому что ей пришлось бы подходить к лохматому старшекурснику, ответственному у студентов за кухню, а лохматый Петьке не нравился. И при мысли, что Стеклова будет еще и что-то спрашивать у этого лохматого, казалось, что он, Петька, вообще может каждый день не обедать, лишь бы Стеклова и этот старшекурсник не общались.
Стеклова сидела в столовой у телевизора. Было время ужина, она сидела с тарелкой на коленях. Шел «Театр» Моэма. Элька еще не появлялась. Усова тоже не было. Петька сел и со своего места увидел, как Стекловой подает хлеб тот самый старшекурсник. Петька разозлился, подошел и довольно громко спросил насчет графика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20