И не в ее силах было помешать этому. Она словно лишилась дара речи и не могла даже пошевелиться.
— Джек, — сказала графиня с таким видом, как будто ей это только что пришло в голову, — вы ведь еще не видели замка? Вы не должны тратить этот прекрасный вечер на такое прозаическое занятие, как осмотр двора. Это можно сделать и днем. Что вам стоит осмотреть, так это ров на северной стороне. Там в нем еще осталась вода. И конечно, сегодня в лунном свете вид будет великолепный. О Боже, если бы только я не так устала за этот тяжелый день. Должно быть, сказывается возраст. — Она весело рассмеялась.
Маркиз улыбнулся и заложил руки за спину. Зачем вмешиваться в разговор, когда она сама блестяще справляется с задачей?
Диана ждала, обеспокоенная и беспомощная.
— Диана! — На графиню нашло вдохновение. — О, дорогая, ты же можешь показать дорогу Джеку. Ты же была здесь несколько раз.
— Может быть, всем захочется обойти замок, после того как они осмотрят двор, — сказала Диана, стараясь сохранить холодный тон. Но она чувствовала, что близка к панике.
— И они определенно нарушат царящую там атмосферу, — сказала свекровь. — Вид будет идеальным, дорогая, в тишине этого вечера, и Джек увидит его впервые во всем великолепии. А теперь отправляйтесь, и не надо торопиться. Вы знаете дорогу домой на случай, если остальные уйдут раньше вас. Как мило, дорогая, что ты избавишь меня от лишних ступеней.
— С большим удовольствием, мама, — сказала Диана, сдерживая раздражение, и положила руку на локоть маркиза. Неужели он не мог что-нибудь сказать? Притвориться усталым? Высказать желание осмотреть двор? Но нет, все происходящее доставляло ему удовольствие.
Лорд Кенвуд улыбнулся ей.
— Замок в лучшем состоянии, чем я ожидал, — сказал он.
— Да, — согласилась она.
— Я думал, что меня заставят восхищаться грудой покрытых мхом камней.
— Неужели?
— Конечно, внешние стены замков часто были намного крепче его остальных частей. Полагаю, внутри он больше похож на руины?
— Да.
— Жаль, что теперь ров не окружает замок со всех сторон.
— Да.
— И я полагаю, что еще около получаса я буду расточать эти перлы мудрости и получать односложные ответы.
— Я…
— Или, может быть, одну букву. Чем я оскорбил вас, Диана? Я имею в виду сегодняшний день. Конечно, я служил объектом вашего неудовольствия со времени нашего приезда сюда. Я понимаю, что любая благовоспитанная леди может испытывать некоторую неприязнь к человеку, который непреднамеренно узнал, что она способна забыть о благовоспитанности при особых… э-э… обстоятельствах в очень личной жизни. Но что случилось сегодня?
— Ничего не случилось сегодня, — сказала она. — Вы меня не оскорбляли.
— Вы рассердились, потому что мяч, который так неловко упустил Эрни, послал я? — спросил он. — Но я предоставил ему прекрасный шанс покрыть себя славой. Ему не надо было пропускать мяч, я же его не намазал маслом.
— Джентльмены столь глупы, что так серьезно воспринимают игры.
— Думаю, мы глупы, — любезно согласился он. — Но трудно не воспринимать игру серьезно, когда на тебя смотрят столько красивых дам. Если вы помните, я не смеялся над Эрни, когда он не мог найти в кустах мяч. Вам нравится старина Эрни, не так ли?
— Он брат мужа. Тедди любил его.
— Ах да, Тедди, — сказал он. — Счастливый человек.
— Тедди умер, — напомнила она.
— О, верно. Но я не сомневаюсь, Диана, что найдется много мужчин, которые бы с радостью предпочли отдать жизнь за четыре года с вами, нежели прожить сто лет, но без вас.
— Какие глупости, — рассердилась она.
— Я, конечно, не романтичен. Я бы предпочел быть с вами и жить сто лет. Так скажите же мне, чем я вас оскорбил.
— Вы меня не оскорбляли.
— Это сказано с некоторым раздражением, — заметил он. — И я вижу, мы добрались до рва. Или это озеро? Нам придется обогнуть его, чтобы увидеть во всем великолепии, в лучах лунного света и на фоне замка. Мы не должны разочаровать графиню, не правда ли, и не воспользоваться такой, без сомнения, романтической обстановкой.
Она не ответила. Напоминать ему, что он только что признался, что не романтик, было ниже ее достоинства. Она гордо подняла голову и имела довольно воинственный вид.
— Действительно, впечатляет, — сказал он через несколько минут, когда они обошли озеро и остановились.
Позади них чернел густой лес, а перед ними за гладью озера возвышался замок, грозная северная стена которого вырастала из самой воды. Луна, стоявшая прямо над стеной, бросала серебряный сноп света к их ногам.
Диана невольно поддалась очарованию этой величественной картины. Она никогда не видела ничего подобного.
— Красиво, — сказала она. — Можно представить рыцаря в полном вооружении, въезжающего на подъемный мост. Когда-то, до того как проложили дорожку, здесь был подъемный мост.
Лорд Кенвуд прижал к себе ее руку, хотя всего лишь минуту назад он чувствовал, что она пыталась освободить ее.
— Интересно, приводили ли рыцари сюда своих дам в лунные вечера, — сказал он.
Красота окружающего была забыта.
— Я уверена, что нет. — Она снова сердилась. — Они жили по очень строгим законам рыцарства.
— Правила предписывали им обожать своих дам, — возразил он. — Но я читал, что это обожание часто проявлялось самым естественным образом.
— Я уверена, вы ошибаетесь, милорд, — холодно ответила она.
— Вы уверены? — сказал он тихо, почти ей на ухо. — Вы думаете, что нельзя обожествлять тело женщины? Вы думаете, что, как только отношения мужчины и женщины становятся физически близкими, они становятся порочными? Я вынужден не согласиться с вами. Вы не правы.
Он смотрел, как она старается владеть собой, переводя взгляд с одного парапета стены на другой, что давалось ей с трудом. Ее рука дрожала. Он ждал, когда она приведет в порядок свои чувства. Он не спешил. Нисколько не спешил. При лунном свете она казалась более хрупкой и более прелестной, чем обычно. Он почувствовал, как в нем возрастает желание, то самое, которое пробудилось в нем, когда он впервые дотронулся до нее, а она до него.
Ей безумно хотелось вырваться и бежать. Бежать до тех пор, пока она не успокоится. Он пристально смотрел на нее, и она знала, что не может посмотреть ему в глаза. Это было просто физически невозможно. Она чувствовала его сильную и теплую руку на своей руке. И эти воспоминания.
Он намеренно возбуждал ее. Искушал. Старался соблазнить. Он распутник, как сказал Эрнест. И она должна была это знать, даже если бы ей этого не говорили.
— Не думаю, чтобы какой-нибудь рыцарь, достойный этого звания, привел сюда свою даму на тайное свидание, — сказала она. — Вы опошляете кодекс чести, милорд.
— Диана, вы были замужем, разве физическая сторона брака опошлила ваши отношения? Вы едва ли создаете привлекательную картину брака, моя дорогая. Думаю, я правильно поступал, всю свою жизнь держась от него подальше.
Ее спас гнев, она чувствовала, как он закипает внутри ее, готовый выплеснуться наружу.
— Вы не смеете шутить над моим браком, сэр. Не смеете. Я всеми силами буду защищать память Тедди. И хотя смешно нападать на вас, потому что вы мгновенно одолеете меня, я сделаю это, сэр, сделаю, если вы скажете еще одно мерзкое слово о нем или нашем браке.
Он наконец отпустил ее руку, но лишь для того, чтобы взять ее за плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52