— О-ох, мэм, — сказала она, — как я буду рада, когда уедет этот человек, очень рада. Воображает, что на кухне все должны обращаться с ним как с лордом. И все только потому, что он слуга самого модного джентльмена в Лондоне, — это не мои слова, мэм, а его. Я могла бы ему кое-что сказать, могла бы. Я сказала бы, что моя хозяйка самая красивая леди во всей Англии. Но не стоит связываться с такими людьми, как он, не стоит.
— Ты совершенно права, Бриджет, — успокоила ее Диана, перешагивая через сброшенную юбку амазонки и расстегивая пуговки на лифе. — Иногда лучше сохранять чувство собственного достоинства промолчав, чем вступать в споры с человеком, не способным разумно мыслить.
— Однако, — продолжала Бриджет, — ему не позавидуешь, мэм. Кому захочется быть слугой его светлости?
Это высказывание осталось без ответа, Диана сняла шелковую блузку и отдала ее в руки горничной. Молчание редко смущало Бриджет. Она всегда была готова воспользоваться им.
— Происходят ужасные вещи, мэм, конечно, я должна держать язык за зубами и ничего не рассказывать, он все-таки выше меня по положению и все такое.
— Маркиз сделал что-то, что расстроило тебя? — спросила Диана, поворачиваясь спиной к Бриджет, чтобы та застегнула муслиновое платье, которое она надела.
— Он пытался подольститься ко мне сегодня утром, мэм, — с негодованием поведала Бриджет. — Он стоял у двери своей комнаты, кланялся, улыбался и расспрашивал, как я себя чувствую, как будто я какая-то леди. Я просто не знала, куда деваться, мэм, просто растерялась.
Но я не собиралась слушать его. Я не такая глупая, как эта Бетси.
— Бетси?
— Одна из горничных на верхнем этаже, мэм. Вечно торчит в его комнате. И в это самое утро целовалась с ним около его двери, наглая девчонка. Я бы тысячу раз умерла, а не стала бы так себя вести.
— Полагаю, это седело, — строго сказала Диана. — И его светлости.
— Да, мэм. — Но Бриджет была так возбуждена, что уже ничто не могло остановить этот поток негодования. — А потом эта леди, сразу после того, как он поцеловал горничную и улещивал меня. Вы совершенно правы, мэм. Это не мое дело. Но она замужняя женщина…
— Леди Хантингдон была здесь сегодня утром? — небрежным тоном спросила Диана. Она перелистывала страницы книги, пока Бриджет убирала в шкаф ее амазонку.
— И они вместе пошли в оранжерею, — ответила Бриджет. — Вдвоем. И Дик, это младший конюх, мэм, говорил, что она прижималась к нему так, как будто не могла дождаться, когда они войдут внутрь и закроют за собой дверь.
— Не дело Дика говорить такие вещи. — Диана опустила книгу. — Удивляюсь, что никто не отругал его за это.
— Миссис Карлинг ругала его, мэм, — призналась Бриджет. — Но все равно это доказывает, что вы совершенно правы. Он не настоящий джентльмен.
— Хорошо, — коротко ответила Диана, — осталось чуть больше недели, и мы уедем отсюда, Бриджет, и уже никогда не увидим его.
— А все-таки он очень красивый джентльмен, — вздохнула Бриджет. — И у него такая приятная улыбка.
В тот день, ближе к вечеру, граф и графиня Ротерхэм отдыхали в гостиной графини после игры в крокет на нижней лужайке, в которой они и все гости принимали участие.
— Ты не переутомляешься, сердце мое? — спросил граф, несколько обеспокоенный тем, как его супруга со вздохом опустилась рядом с ним и, приподняв ноги, пошевелила пальцами.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Нисколько. Знаешь, находясь в окружении нашей семьи, я дышу живительным воздухом, дорогой. Это счастливое время, и, конечно, самый лучший день еще впереди. Погода нам благоприятствует, не правда ли?
Он протянул руку над спинкой диванчика и с нежностью помассировал ее шею.
— Ты должна побольше отдыхать, — сказал он. — Мне тяжело об этом говорить, сердце мое, и ты для меня навсегда останешься девушкой, покорившей мое сердце, но, знаешь ли, мы оба не становимся моложе.
— А я не хотела бы ничего менять. — Она похлопала его по колену. — Если бы, дорогой, я могла выбросить из жизни хотя бы минуту, я не сделала бы этого, потому что не знаю, от какой счастливой минуты я могла бы отказаться. Я только надеюсь — и это сделало бы твой день рождения еще лучше и радостнее, — что на балу будет объявлено по крайней мере об одном событии.
Он усмехнулся.
— Полагаю, если молодежь так глупа, что их нельзя убедить в преимуществах семейной жизни, то пусть они влачат свое жалкое существование.
— Ну, с Расселом и Барбарой все понятно. О них я нисколько не беспокоюсь. Они оба очень молоды. И я не ожидаю, что они пойдут дальше взаимопонимания, по крайней мере пока он не окончит университет. Но Эрнест и милочка Анджела. А дорогая Диана и Джек.
— Должен признаться… — граф погладил кончиками пальцев ее затылок, — я всегда считал, что в обоих случаях мало шансов на брак.
— Глупости, — возразила она. — Анджела прекрасно подходит Эрнесту, а Джек Диане. Но Анджела с Эрнестом, кажется, все время ссорятся. Сегодня она не захотела пойти вместе с ним на лужайку, хотя, дорогой, я очень тонко предложила ей это сделать. А у него появилась неприятная привычка хмурить брови, как в детстве, когда что-нибудь делалось не по его желанию. А Диана избегает Джека.
— Возможно, он чересчур сложный человек для нашей Дианы, — сказал граф. — Она слишком нежная и слишком благовоспитанная, чтобы укротить Джека.
— Я так не считаю. Я думаю, он очень интересуется ею, дорогой. И это вселяет надежду. Мужчины, подобные Джеку, обычно не тратят много времени на ухаживания, когда вокруг так много женщин, жаждущих попасть в их сети. И сегодня утром он гулял следи Хантингдон всего лишь пятнадцать минут, а мы оба знаем, что она собой представляет, хотя и нехорошо с моей стороны намекать на такие вещи.
— Ладно, — сказал граф. — У него еще есть неделя, чтобы поймать нашу маленькую Диану. Не в твоих правилах терять надежду, сердце мое.
— О! — Она удивленно посмотрела на него. — Я никогда не теряю надежду. Какая странная мысль. Просто обеим парам нужно, чтобы чья-то рука подтолкнула их. И это будет моя рука. Можешь не сомневаться, я что-нибудь придумаю. Я приведу их в чувство, хотя они, конечно, не узнают, что это дело моих рук. Уверяю тебя, дорогой, они будут счастливы, все четверо. Может быть, счастливы, как были мы. — Она положила голову ему на плечо.
— Были? — повторил он. — А разве мы не счастливы сейчас? Или не будем в будущем?
— О, глупенький! Ты всегда был глупым. Понять меня в буквальном смысле, надо же!
Картер еще раз провел щеткой по спине фрака своего хозяина. Конечно, он слишком хорошо знал свое дело, чтобы оставить хотя бы одну морщинку на его одежде. Он отступил на шаг и с мрачным удовлетворением оглядел дело своих рук. Хотя безупречный покрой синего фрака, панталон и великолепие расшитого серебром жилета делали честь портному лорда Кенвуда, а не его камердинеру. А хороший вкус являлся достоинством самого маркиза.
Но белоснежный шейный платок, уложенный красивыми складками, демонстрировал искусство слуги. Этот талант Картера искупает многие его недостатки, думал маркиз, критически разглядывая себя в большом напольном зеркале и поправляя манжеты.
Предстоял торжественный роскошный обед, на котором за стол садились сорок шесть гостей. А затем бал, на который было приглашено множество гостей. Весь день дом гудел, как встревоженный улей, готовясь к вечеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52