Диана предчувствовала, что свекровь будет грозным ппотивником.
И все это начнется завтра. Из своего кокона — в лапы свекрови.
Отсюда и головная боль.
Диана забилась под одеяла и попыталась не думать о том, что ее ожидает. Ей необходимо поспать. Она должна встать рано, день будет долгим, а путешествие утомительным.
Но сон не является по приказанию. Она зажмурила глаза и попыталась погрузиться в мир фантазий, которые начали посещать ее вскоре после свадьбы, когда она лежала рядом со своим тихо похрапывающим супругом, стараясь уснуть. После смерти мужа она была бы рада избавиться от них, они вызывали сильное чувство вины и ощущение пустоты.
И сейчас они были ни к чему. Мысль, что на следующий день кончится ее траур, приводила ее в смятение, хотя еще месяц назад она отказалась от черного и даже серого и вернулась к обычной жизни.
Она прикладывала ко лбу ладони, стараясь унять пульсирующую боль, и беспокойно ворочалась с боку на бок.
Хорошо бы не ехать завтра в Ротерхэм-Холл.
Хорошо бы, чтобы прошла головная боль.
Чтобы рядом с ней был и похрапывал Тедди.
Чтобы в ее будущем нашелся человек, который превратил бы мир в увлекательное, интересное место, где бы хотелось жить.
Тедди. Тедди.
ГЛАВА 2
Предполагалось, что восемнадцать гостей, не считая двух маленьких детей их старшего сына, приглашенных графом и графиней Ротерхэм, будут съезжаться в течение нескольких дней. И не было ничего удивительного в том, что две группы приглашенных оказались в одно и то же время на одной и той же дороге в десяти милях от Ротерхэм-Холла.
Но вполне вероятно, что они так бы и не узнали об этом, если бы не тучи, уже несколько часов угрожающе проносившиеся над их головами. Вместо того чтобы весело поморосить в течение нескольких часов, они устроили великолепный ливень. Меньше чем за час дорога превратилась в болото, блестевшее от липкой грязи. Можно было бы назвать его непроходимым, если бы не закрытая карета, двухколесный экипаж и всадник на лошади, которые предпочитали как-то пробираться вперед, а не страдать, съежившись под живой изгородью.
Маркиз Кенвуд, который сидел на лошади, с радостью бы воспользовался любым укрытием. Копыта его коня щедро разбрасывали грязь, облеплявшую маркиза, стекавшая с полей шляпы вода мешала ему видеть, а холодный ручеек непрерывно затекал ему за воротник. Кто бы подумал, что сейчас июнь? Маркиз поежился.
Однако он поднял голову и расправил плечи, услышав, как его окликнул Лестер Хаундсли, сидевший в новом экипаже Эрни, и, проследив, куда указывает палеи Лестера, увидел желанную картину. Приземистая безобразная гостиница, с самодовольным видом расположившаяся почти на дороге, в нескольких сотнях ярдов от них, была достойна называться вратами рая. Лорд Кенвуд представил сухую пивную, теплый очаг и стакан ароматного эля и уже не думал о менее комфортном укрытии под изгородью.
Лорда Кренсфорда, страшно гордившегося своим новым экипажем и парой купленных на «Таттерсоллз» всего два дня назад серых лошадей, не могла испугать такая мелочь, как грязь на дороге. Или, точнее, непроходимая грязь. Он намеревался поскорее добраться до гостиницы и остановиться там — разверзшиеся небеса были чертовски неприятны. И было просто унизительно тащиться позади большой невзрачной кареты, которая осторожно, со скоростью улитки ползла перед ними по дороге. Но, путешествуя в таком прекрасном новом экипаже, об осторожности можно и не думать.
Сквозь пелену дождя маркиз увидел, как его безумный родственник развернул свой экипаж поперек дороги и погнал лошадей, именно погнал их, так, что экипаж, вильнув, пролетел мимо кареты.
Эрни умчался, оставаясь в полном неведении о разыгравшейся позади него драме.
Лорд Кенвуд натянул поводья и остановил своего коня, беспомощно глядя на происходящее.
Карета съехала в сторону, закачалась, развернулась и заскользила дальше. Лошади, копыта которых разъезжались в грязи, заржали и попятились. Прошло, вероятно, несколько секунд, прежде чем кучер с виртуозной ловкостью и не менее виртуозными и впечатляющими выражениями остановил карету и лошадей, все они остались целыми и невредимыми, но после его удачных действий оказалось, что карета уперлась в изгородь, а лошади развернулись в обратную сторону.
Из кареты доносились такие душераздирающие вопли, что маркиз — в такие критические минуты ему было не до размышлений — решил, что внутри, должно быть, находились не менее дюжины пострадавших девиц.
Эрни следует повесить, мрачно подумал маркиз и, спрыгнув с седла в грязную жижу, побежал к карете. Он распахнул дверцу прежде, чем последнее ругательство кучера утонуло в шуме дождя.
— Вы в полной безопасности, леди, — объявил маркиз, как будто их спасение от адских мучений было его личным делом.
Он увидел, что их только двое. Горничная с пышной грудью, которую можно было бы назвать хорошенькой, если бы она закрыла рот и поправила съехавший на брови чепчик. Какая жалость, что она имела несчастье родиться женщиной, неожиданно подумал маркиз. Армия лишилась отличного сержанта.
От резкого наклона кареты на горничную сбоку навалилась еще не пришедшая в себя леди. Она была молода и исключительно хороша собой. В своем теплом голубом пальто, белых нижних юбках и чулках она казалась поразительно хрупкой и женственной, особенно на фоне разгулявшейся снаружи непогоды.
Конечно, нижние юбки и чулки не предназначались для его заинтересованного взгляда. Как и пара тонких изящных лодыжек, открытых высоко поднявшимися юбками. И шляпа сидела криво, съехав набок так, что почти закрывала ее правый глаз, с другого бока из-под нее выбивались непокорные
блестящие белокурые локоны.
— О, — сказала она, поспешно отодвигаясь от горничной, и на мгновение застыла в нерешительности — восхитительное мгновение для маркиза, — не зная, что поправить в первую очередь: шляпку или юбки. Шляпку, наконец решила она.
— Возьми себя в руки, Бриджет. Этот джентльмен сказал, что мы в безопасности. Благодарю вас за заботу, сэр, но вы, случайно, не тот идиот, который только что обогнал нас таким ужасным образом?
— Нет, мэм. — Никакое чувство лояльности не могло заставить лорда Кенвуда высказаться в защиту своих спутников. Во всяком случае, в такой момент, когда леди так густо и так мило покраснела, в смущении оправляя юбки и осознав, насколько, к его великому удовольствию, она показала ему свои ноги. — Не представляю, кто мог быть так преступно безрассуден. Надеюсь, вы не пострадали?
— Нет, благодарю вас. — Она выпрямилась и сидела с чопорным видом, таким же холодным, как те дождевые капли, что катились по его шее. Горничная, сидевшая рядом с ней, замолчала и посадила чепчик на положенное ему место на макушке.
Увы, подумал маркиз, касаясь шляпы и изображая поклон, поскольку повода, чтобы сесть в карету и успокоить бившихся в истерике женщин в своих сильных и гостеприимных мужских объятиях, не нашлось. В истерике была только горничная, и одного слова хозяйки хватило для ее успокоения.
Встреча принесла одно разочарование. А казалось, открывала большие и романтичные возможности. Хотя, честно говоря, он не отличался романтизмом. Открывала такие… возможности, уточнил он свою мысль.
А те два идиота, вероятно, уже сушатся у камина, подумал он, садясь в седло, и поморщился, взглянув на свои сапоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52