— Я бы предпочел испанскую пытку сразу, — говорил Джон. — Это могло бы быстрее дать ответ и, несомненно, доставило бы мне большее удовлетворение. Когда я сейчас смотрю на слащавую улыбку Мартина, то не могу поверить, что всю жизнь не замечал, какой дьявол скрывается за этой улыбкой.
— Это план настоящего похищения, который я придумал по совету Мартина, — сказал Кристофер. — На этот раз в нем присутствует Кристина. Я посвящу тебя в детали этого плана, чтобы ты знал, что происходит, если он попытается вовлечь тебя в него. А он способен на это. Но мне нужно, чтобы ты был на моей стороне.
Кристофер рассказал Джону о плане Мартина и о своих соображениях по поводу этого дела.
— Хорошо, — ответил Джон. — Надеюсь, что Нэнси не собирается завтра вечером на прием в Карлтон-Хаус. Вряд ли она захочет пойти туда, когда узнает, что Мартину готовится хорошая взбучка.
Мистер Роберте вышел из-за письменного стола, улыбаясь и довольно потирая руки, увидев, что в назначенное время пришли два джентльмена. Он сообщил, что Пауэрса с большими трудностями удалось разыскать только сегодня утром.
— Симона Пауэрса никак нельзя назвать уважаемым адвокатом, — пояснил мистер Роберте. — Похоже, он занимается только темными делишками, — добавил он, посмотрев на Кристофера.
Контора Симона Пауэрса находилась не в самом престижном районе города. Похоже, он ведет дела ростовщиков, заметил Джон, когда они спустя полтора часа добрались до места.
В приемной мистера Пауэрса тощий клерк с глубоко посаженными глазами что-то писал в толстой тетради; он сообщил джентльменам, что хозяин ушел по делам и не вернется до конца дня. Несмотря на громкие протесты клерка, Кристофер открыл дверь, ведущую в кабинет, но там никого не оказалось.
Он посмотрел на Джона, а затем на клерка.
— Мы придем завтра, чтобы получить консультацию у мистера Пауэрса, — произнес он. — Завтра в полдень.
— Передайте ему, что мы хорошо заплатим, — добавил Джон и, вытащив из кармана деньги, вручил их клерку.
— Похоже, это больше, чем Пауэрс платит ему за месяц, — сказал Джон, когда они с Кристофером, немного разочарованные, вышли из конторы. — Этот бедняга слишком уж бледен.
Кристофер вздохнул.
— Хоть я и понимал, что это невозможно, но все же я надеялся, что сегодня все может разрешиться, мы найдем доказательства, разоблачим Мартина и все расскажем Элизабет. Я так надеялся, что завтра наконец будет счастливый день. Но нам даже не удастся переговорить с Пауэрсом до свадьбы, — сказал он.
— Может, это и к лучшему, — заметил Джон. — Она ведь согласилась, Кристофер. Но она очень расстроится, когда узнает правду о Мартине и поймет, что вы столько лет страдали по его вине. После этого она вряд ли будет готова к свадьбе.
— Наверное, ты прав, — согласился Кристофер. Он вернулся домой из Америки, намереваясь добиться правды, и собирался действовать терпеливо и неторопливо, в зависимости от обстоятельств. А теперь, когда он был так близок к разгадке, терпение покинуло его. Кристофер хотел все узнать как можно скорее.
— Да, — ответил он Джону. — Я уверен, что ты прав.
* * *
Как Джон и предполагал, оперный театр был переполнен. Все было заполнено пышно одетыми и украшенными сверкающими бриллиантами людьми. Трудно было представить, как они собираются превзойти себя на следующий вечер на приеме в Карлтон-Хаусе.
Когда появился принц-регент со своими иностранными гостями, все встали и исполнили национальный гимн, громко зааплодировав в конце.
Пустовала только одна ложа, что было весьма подозрительно. Позже нашлись такие, кто готов был поклясться, будто регент весь первый акт нервно поглядывал туда и только в конце действия вздохнул с облегчением, стал наслаждаться блеском окружавших его именитых гостей.
Но успокоился он слишком рано. В начале второго акта по залу прокатился гул и в пустовавшей прежде ложе появилась принцесса Уэльская. Она выглядела нелепо в блестящем платье, с ярко-желтыми локонами и была так сильно нарумянена, что это было заметно даже в самом дальнем уголке театра.
Все взгляды были устремлены на появившуюся принцессу, а затем перенеслись на регента, застывшего в своей ложе, побледневшего и ставшего неестественно прямым. В это время русский царь встал и поклонился принцессе; его примеру последовали остальные монархи, и регенту ничего не оставалось, как тоже подняться и поклониться своей отвергнутой супруге. Только после этого стоявшая в зале напряженная тишина взорвалась громкими и радостными восклицаниями. Регент скрыл свое смущение и ярость за улыбкой и поклоном, воспринимая все это как нечто обычное.
Начало второго акта еще немного задержалось, так как несколько зрителей, а именно три видных лидера партии вигов, решили лично поприветствовать принцессу. Она грациозна им поклонилась под громкие аплодисменты. Джентльмены удалились вместе со своими дамами, и действие на сцене наконец продолжилось.
Элизабет была страшно рассержена. Она всегда знала, что Манли принадлежит к вигам и что все его симпатии на стороне принцессы Уэльской. Она всегда уважала его мнение, даже когда была совершенно не согласна с ним. Она не вполне разделяла его отношение к принцессе, считая эту женщину вульгарной и недостойной стать королевой Англии. Но и регент был не лучше.
Больше всего Элизабет рассердило то, что ее силой принудили на глазах регента, его высоких гостей и всего светского общества открыто продемонстрировать свою поддержку принцессе. Лорд Пул провел ее в ложу принцессы, где ей пришлось сделать глубокий реверанс, заслужив улыбку этой женщины и восторженные аплодисменты публики. Элизабет предпочла бы не делать этого так явно. Но этот вечер, так же как и завтрашний день, был посвящен тому, чтобы поддержать авторитет Манли.
Но то, к чему он принудил ее, было несправедливо. Элизабет была вне себя от ярости. Тем не менее весь вечер ей пришлось сидеть рядом с Манли и улыбаться. Они поздно вышли из театра, потому что собравшаяся снаружи толпа окружила экипаж принцессы Уэльской, громко приветствуя ее, и никто не мог выехать. Наконец уехали русский царь, король Пруссии и другие именитые гости.
— Это был чудесный вечер, — произнес лорд Пул, повернувшись с довольным видом к Элизабет, когда они наконец оказались в своем экипаже. — Вы видите, Элизабет, все обожают ее. Регента заставят предоставить ей ее законное место при дворе, и тогда — уж будьте в этом уверены — она вспомнит, кто помог ей добиться этого. И если тори будут продолжать поддерживать регента, то скоро лишатся своей победы. — Он взял Элизабет за руку. — Вы были просто великолепны.
Она отдернула свою руку.
— То, что вы сделали, непростительно, — сказала она. — Манли, вам следовало сначала спросить меня, хочу ли я войти в ее ложу. Я бы вам сказала “нет”.
Его глаза зло сверкнули.
— Вы бы отказались, мадам? Так позвольте вам напомнить, что вы — моя невеста, а скоро станете моей женой.
— Но у меня все-таки есть собственное мнение, — ответила Элизабет. — И мне этот спектакль показался совершенно недостойным.
— Я буду решать, каким должно быть ваше мнение и ваши суждения, Элизабет, — возразил он. — И мне решать, что достойно, а что нет.
“Можно превратить этот конфликт в крупную ссору, — подумала Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94