А я верну Кристину ее матери.
Кристофер непонимающе нахмурился.
— Так ты считаешь, что моя дочь со мной в этом экипаже? — спросил он. — Довольно позднее время для прогулок с ребенком. Я уверен, что она давно уже спит в своей кровати в “Палтни”.
— В “Палтни”? — Тут Мартин нахмурился, в свою очередь. Затем он резко кивнул одному из слуг: — Посмотри внутри экипажа, Маклин. Отойди в сторону, Тревельян.
Кристофер послушно отошел. Маклин заглянул внутрь и покачал головой.
— Пусто, сэр, — ответил он.
Кристофер снова недоверчиво приподнял брови.
— Ага, — заговорил Мартин. — Так ты решил перехитрить нас, Тревельян? Мы заберем ее из отеля. Не важно, находится она там или в твоем экипаже, это все равно похищение, о котором ты писал в своей трусливой записке к моей сестре.
— Моя дочь останется на месте, — произнес Кристофер. — Она находится там потому, что я ее туда пригласил. И с полного согласия моей жены.
Мартин хмыкнул.
— Это будет решать суд, — сказал он. — Тебе конец, Тревельян. На этот раз ты зашел слишком далеко. — Даже в темноте было видно, как злорадно сверкнули глаза Мартина. — И хватит называть мою сестру своей женой. Подумай лучше, что тебя ждет.
— Графиня Тревельян — моя жена, — повторил Кристофер. — Она стала ею сегодня утром, после того как обвенчалась со мной. Джон был свидетелем на нашей свадьбе.
— Связать его! — приказал Мартин собравшимся слугам. — Хватит с нас. Я должен спасать свою племянницу.
— Я действительно был свидетелем, — раздался в темноте голос Джона. — Так что видишь, Мартин, если тебе это интересно, как и всем присутствующим, лорд Тревельян имеет полное право оставить свою дочь в “Палтни” или даже забрать ее в Пенхэллоу, с согласия своей жены или нет. А в данном случае у него есть это согласие.
Мартин обернулся и уставился на Джона, который привычно сидел на лошади и улыбался.
— Уберите пистолеты, — приказал он слугам своего отца. — Эта сцена напоминает плохой фарс и может быть неверно истолкована теми, кто случайно окажется рядом. Это явно досадное недоразумение. Лорд Тревельян выехал на прогулку в экипаже, а я верхом. Леди Кристина Атуэлл в полной безопасности находится со своей тетей в отеле, и ее не следует беспокоить ночью. Вы все можете вернуться домой.
Кое-кто из слуг заколебался, но слово виконта Астона для них было равносильно слову самого герцога, и уж конечно, оно было важнее приказа Мартина. Вскоре все семеро направились в сторону Лондона.
— Так ты, Тревельян, — заговорил Мартин, — выставил меня и моего отчима полными идиотами. Понимаешь, Джон, он оставил записку в комнате Лиззи, где говорилось, что он забрал Кристину. Естественно, раз никто не сказал нам о сегодняшней свадьбе, мы решили, что произошло похищение. Папа просто потерял голову, как ты понимаешь. Я предложил ему отправиться вслед за Тревельяном. А почему никто не сообщил мне о свадьбе? Лиззи ведь знала, что я буду очень рад этому.
— Мартин, больше у тебя ничего не выйдет, — сказал Джон; его улыбка исчезла.
— Я бы не стал отговаривать ее, — продолжал Мартин. — Она знает, что я не поддерживал папино решение о разводе.
— У тебя больше ничего не выйдет, Мартин, — громче повторил Джон. — Ничего.
Мартин неуверенно взглянул на него.
— Это ты нанял женщину, которая заявила, что она моя любовница и мать моего ребенка, — сказал Кристофер. — Ты поспешно отправил ее в Америку, как только было решено дело с разводом. Ты заплатил Родесу, чтобы тот сказал, будто видел меня с той несчастной шлюхой, которая вскоре умерла. Ты распространил совершенно немыслимую выдумку о том, будто я обыграл бедного Моррисона в карты. И сделал ты это после того, как единственный в Лондоне свидетель этого происшествия отправился в Ирландию. Ты безжалостно и преднамеренно разрушил наш брак, Мартин.
— Какая нелепость! — воскликнул Мартин. Он повернулся к Джону: — Ты видишь, каков он? Он все врет.
— У нас есть доказательства всему этому, — ответил Джон. — Кроме того, ты избил и изнасиловал Нэнси в Кингстоне. Ты превратил ее жизнь в сущий ад и лишил меня шанса быть счастливым с ней.
— Если она так это преподносит, то она лжет, — оправдывался Мартин. — Она так же хотела этого, как и я. Я ведь был мальчишкой и просто не знал, как отделаться от ее приставаний.
— Ты избил и изнасиловал служанку моей сестры всего несколько недель назад в Пенхэллоу. — добавил Кристофер.
— А, служанка… — с презрением отозвался Мартин. — Шлюха, она умоляла меня об этом. И получила то, что просила.
— Надеюсь, и вы получите свое, монсеньор, — подал голос Антуан.
— А сейчас ты был озабочен тем, чтобы навсегда разлучить нас с Элизабет, — сказал Кристофер. — Я уверен, что ты изобрел какой-нибудь план для того, чтобы она отказалась и от замужества с Пулом.
— Ты негодяй, Мартин, — спокойно произнес Джон. — Ты заслуживаешь смерти.
Мартин нервно рассмеялся.
— Разве можно меня обвинять за то, что я хотел защитить свою сестру от невзгод и убогой жизни? — спросил он. — Ты испытываешь к ней страсть, Тревельян, так же как Пул и сотни других мужчин, только потому, что Бог наделил ее красотой. Но ты не любишь ее. Никто не любит ее, кроме меня. Я любил ее всю свою жизнь и буду любить до самой смерти. Ты уехал в Канаду сразу же, как только появились первые трудности. Ты, Джон, отправился в Испанию воевать и мог погибнуть там. Вы жили своей собственной жизнью, в то время как Лиззи страдала. Кто остался с ней и любил ее, помогая снова обрести силы? Я остался. Я!
— Ей не пришлось бы страдать, если бы ты не разбил ее сердце, — напомнил Кристофер. — Она была молодой женщиной, Мартин, любящей своего мужа. Пока твой сатанинский замысел не разрушил все.
— Но зачем? — спросил Джон. — Я не могу этого понять, Мартин. Если ты любил ее, то почему не пытался добиться ее для себя? Может, она отвергла тебя? Может, она видела в тебе только брата?
Голос у Мартина задрожал, когда он заговорил.
— Только у человека с грязными мыслями могло возникнуть предположение, что я пытался соблазнить Лиззи, — ответил он. — Моя любовь к ней чиста, это любовь брата. Но я должен был ожидать этого от тебя, Джон. Жизнь в солдатской среде сделала тебя грубым.
— Да ты просто одержим ею, — произнес Кристофер.
Мартин повернулся к нему, быстро спешился и почти вплотную подошел к Кристоферу.
— То, что я испытываю к ней, — это любовь! — яростно возразил он. — Тебе никогда не понять этого чувства, Тревельян. Ты не способен на чистую любовь, не способен на обуздание своей страсти. А я люблю ее. Я любил ее, когда был ребенком, потом — когда стал юношей. Я любил ее как женщину, правда, очень недолго: когда мне было шестнадцать, мать перед смертью рассказала мне правду.
Мартин замолчал.
— Правду? — переспросил Джон.
Мартин заплакал. Кристофер с недоверием и отвращением увидел, как лицо Мартина исказилось и слезы потекли по его щекам.
— Никто не знал об этом, — говорил он сквозь рыдания. — Зачем она на своем смертном одре обременила меня такой ношей? Я ненавижу ее за это. Я буду вечно ненавидеть ее. Даже он сам не знает об этом. Чичели — мой родной отец. Моя мать была его любовницей, когда они оба еще состояли в браке с другими супругами. Он мой отец, черт бы его побрал!
На некоторое время воцарилась тишина, которую прерывали только его глухие рыдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Кристофер непонимающе нахмурился.
— Так ты считаешь, что моя дочь со мной в этом экипаже? — спросил он. — Довольно позднее время для прогулок с ребенком. Я уверен, что она давно уже спит в своей кровати в “Палтни”.
— В “Палтни”? — Тут Мартин нахмурился, в свою очередь. Затем он резко кивнул одному из слуг: — Посмотри внутри экипажа, Маклин. Отойди в сторону, Тревельян.
Кристофер послушно отошел. Маклин заглянул внутрь и покачал головой.
— Пусто, сэр, — ответил он.
Кристофер снова недоверчиво приподнял брови.
— Ага, — заговорил Мартин. — Так ты решил перехитрить нас, Тревельян? Мы заберем ее из отеля. Не важно, находится она там или в твоем экипаже, это все равно похищение, о котором ты писал в своей трусливой записке к моей сестре.
— Моя дочь останется на месте, — произнес Кристофер. — Она находится там потому, что я ее туда пригласил. И с полного согласия моей жены.
Мартин хмыкнул.
— Это будет решать суд, — сказал он. — Тебе конец, Тревельян. На этот раз ты зашел слишком далеко. — Даже в темноте было видно, как злорадно сверкнули глаза Мартина. — И хватит называть мою сестру своей женой. Подумай лучше, что тебя ждет.
— Графиня Тревельян — моя жена, — повторил Кристофер. — Она стала ею сегодня утром, после того как обвенчалась со мной. Джон был свидетелем на нашей свадьбе.
— Связать его! — приказал Мартин собравшимся слугам. — Хватит с нас. Я должен спасать свою племянницу.
— Я действительно был свидетелем, — раздался в темноте голос Джона. — Так что видишь, Мартин, если тебе это интересно, как и всем присутствующим, лорд Тревельян имеет полное право оставить свою дочь в “Палтни” или даже забрать ее в Пенхэллоу, с согласия своей жены или нет. А в данном случае у него есть это согласие.
Мартин обернулся и уставился на Джона, который привычно сидел на лошади и улыбался.
— Уберите пистолеты, — приказал он слугам своего отца. — Эта сцена напоминает плохой фарс и может быть неверно истолкована теми, кто случайно окажется рядом. Это явно досадное недоразумение. Лорд Тревельян выехал на прогулку в экипаже, а я верхом. Леди Кристина Атуэлл в полной безопасности находится со своей тетей в отеле, и ее не следует беспокоить ночью. Вы все можете вернуться домой.
Кое-кто из слуг заколебался, но слово виконта Астона для них было равносильно слову самого герцога, и уж конечно, оно было важнее приказа Мартина. Вскоре все семеро направились в сторону Лондона.
— Так ты, Тревельян, — заговорил Мартин, — выставил меня и моего отчима полными идиотами. Понимаешь, Джон, он оставил записку в комнате Лиззи, где говорилось, что он забрал Кристину. Естественно, раз никто не сказал нам о сегодняшней свадьбе, мы решили, что произошло похищение. Папа просто потерял голову, как ты понимаешь. Я предложил ему отправиться вслед за Тревельяном. А почему никто не сообщил мне о свадьбе? Лиззи ведь знала, что я буду очень рад этому.
— Мартин, больше у тебя ничего не выйдет, — сказал Джон; его улыбка исчезла.
— Я бы не стал отговаривать ее, — продолжал Мартин. — Она знает, что я не поддерживал папино решение о разводе.
— У тебя больше ничего не выйдет, Мартин, — громче повторил Джон. — Ничего.
Мартин неуверенно взглянул на него.
— Это ты нанял женщину, которая заявила, что она моя любовница и мать моего ребенка, — сказал Кристофер. — Ты поспешно отправил ее в Америку, как только было решено дело с разводом. Ты заплатил Родесу, чтобы тот сказал, будто видел меня с той несчастной шлюхой, которая вскоре умерла. Ты распространил совершенно немыслимую выдумку о том, будто я обыграл бедного Моррисона в карты. И сделал ты это после того, как единственный в Лондоне свидетель этого происшествия отправился в Ирландию. Ты безжалостно и преднамеренно разрушил наш брак, Мартин.
— Какая нелепость! — воскликнул Мартин. Он повернулся к Джону: — Ты видишь, каков он? Он все врет.
— У нас есть доказательства всему этому, — ответил Джон. — Кроме того, ты избил и изнасиловал Нэнси в Кингстоне. Ты превратил ее жизнь в сущий ад и лишил меня шанса быть счастливым с ней.
— Если она так это преподносит, то она лжет, — оправдывался Мартин. — Она так же хотела этого, как и я. Я ведь был мальчишкой и просто не знал, как отделаться от ее приставаний.
— Ты избил и изнасиловал служанку моей сестры всего несколько недель назад в Пенхэллоу. — добавил Кристофер.
— А, служанка… — с презрением отозвался Мартин. — Шлюха, она умоляла меня об этом. И получила то, что просила.
— Надеюсь, и вы получите свое, монсеньор, — подал голос Антуан.
— А сейчас ты был озабочен тем, чтобы навсегда разлучить нас с Элизабет, — сказал Кристофер. — Я уверен, что ты изобрел какой-нибудь план для того, чтобы она отказалась и от замужества с Пулом.
— Ты негодяй, Мартин, — спокойно произнес Джон. — Ты заслуживаешь смерти.
Мартин нервно рассмеялся.
— Разве можно меня обвинять за то, что я хотел защитить свою сестру от невзгод и убогой жизни? — спросил он. — Ты испытываешь к ней страсть, Тревельян, так же как Пул и сотни других мужчин, только потому, что Бог наделил ее красотой. Но ты не любишь ее. Никто не любит ее, кроме меня. Я любил ее всю свою жизнь и буду любить до самой смерти. Ты уехал в Канаду сразу же, как только появились первые трудности. Ты, Джон, отправился в Испанию воевать и мог погибнуть там. Вы жили своей собственной жизнью, в то время как Лиззи страдала. Кто остался с ней и любил ее, помогая снова обрести силы? Я остался. Я!
— Ей не пришлось бы страдать, если бы ты не разбил ее сердце, — напомнил Кристофер. — Она была молодой женщиной, Мартин, любящей своего мужа. Пока твой сатанинский замысел не разрушил все.
— Но зачем? — спросил Джон. — Я не могу этого понять, Мартин. Если ты любил ее, то почему не пытался добиться ее для себя? Может, она отвергла тебя? Может, она видела в тебе только брата?
Голос у Мартина задрожал, когда он заговорил.
— Только у человека с грязными мыслями могло возникнуть предположение, что я пытался соблазнить Лиззи, — ответил он. — Моя любовь к ней чиста, это любовь брата. Но я должен был ожидать этого от тебя, Джон. Жизнь в солдатской среде сделала тебя грубым.
— Да ты просто одержим ею, — произнес Кристофер.
Мартин повернулся к нему, быстро спешился и почти вплотную подошел к Кристоферу.
— То, что я испытываю к ней, — это любовь! — яростно возразил он. — Тебе никогда не понять этого чувства, Тревельян. Ты не способен на чистую любовь, не способен на обуздание своей страсти. А я люблю ее. Я любил ее, когда был ребенком, потом — когда стал юношей. Я любил ее как женщину, правда, очень недолго: когда мне было шестнадцать, мать перед смертью рассказала мне правду.
Мартин замолчал.
— Правду? — переспросил Джон.
Мартин заплакал. Кристофер с недоверием и отвращением увидел, как лицо Мартина исказилось и слезы потекли по его щекам.
— Никто не знал об этом, — говорил он сквозь рыдания. — Зачем она на своем смертном одре обременила меня такой ношей? Я ненавижу ее за это. Я буду вечно ненавидеть ее. Даже он сам не знает об этом. Чичели — мой родной отец. Моя мать была его любовницей, когда они оба еще состояли в браке с другими супругами. Он мой отец, черт бы его побрал!
На некоторое время воцарилась тишина, которую прерывали только его глухие рыдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94