Отряхнув пиджак, Том взял шляпу и спустился в ресторан, заказал мясо с бобами и начал потихоньку расслабляться.
Официант, полный человек в полосатой рубашке с резинками на рукавах и прилизанными волосами, налил ему чашку кофе, пролив немало на блюдце.
Окно на улицу, затянутое мелкой сеткой, было открыто, и Том услышал звон кузнечного молота.
— Поздновато трудится ваш кузнец.
— Много работы. — Официант поставил на стол кофейник. — Скоро начнется перегон скота, вот всем и надо подковать лошадей. В такое время он всегда занят.
Официант отошел. Шанаги медленно приходил в себя. Ему нравилось спокойно сидеть, потягивая кофе. Уже несколько дней подряд, а в действительности недель, он работал без перерыва. И вдруг такой подарок судьбы — целый отпуск. До завтрашнего вечера ему совершенно нечего делать. Лучше, наверное, купить билет на поезд сейчас: если что-нибудь случится, билет, по крайней мере, будет у него в кармане, а когда он попадет в Нью-Йорк, все пойдет своим чередом.
Что может случиться? В ответ на свой собственный вопрос Том пожал плечами и поднял глаза на возвратившегося с тарелкой официанта.
— Если захотите добавки, дайте знак, — предупредил он. — Мы привыкли, что у нас едят хорошо.
Шанаги наполовину закончил ужин, когда дверь с улицы открылась, посетитель, звеня шпорами, подошел к столу, где уже сидели двое, и упал на стул рядом с ними.
— Его не видно, — сказал он. — Опаздывать на три дня! Это так не похоже на Рига.
Услышав знакомое имя, Том, который резал мясо, застыл.
Риг? Риг Барретт? Шериф!
— В последний раз он дал о себе знать на прошлой неделе из Канзас-Сити.
— Может, он уже здесь? Разведывает обстановку? Тебе же известно, какой он, никогда не поднимает шума.
— Очень тревожно, судья. Вы же знаете, чем угрожает Винс Паттерсон, а Винс зря словами не бросается. Я слыхал, он нанимает ковбоев. Несколько дней назад приехал Джоэль Стронг и сообщил, что у Винса уже двадцать пять человек. Зачем ему столько? Чтобы пригнать стадо в две с половиной тысячи голов, ему не надо и половины, так к чему нанимать так много ковбоев?
— Может, боится индейцев?
— Винс? Да он пойдет против всех адских сил в одиночку с ведром воды! Нет, рассчитывает расквитаться. Когда убили его брата, пообещал вернуться.
— Он не может винить за это весь город.
— Однако винит. Винс — тертый калач и никогда зря не болтает. Его мог бы остановить только Риг Барретт. Он не послушает никого другого.
Судья отпил кофе, затем закурил сигару.
— Да, я знаю Винса, с характером человек. Он ведь из Кентукки. Приехал и начал отлавливать и клеймить одичавший скот. Подружился с индейцами, которые хотели подружиться с ним, воевал с теми, кто искал войны. Построил себе отличное ранчо. Первые два года все делал сам. Потом приехал его брат. Работали и воевали они с ним бок о бок. Брата убил Драко.
Драко?
С этого момента Шанаги слышал лишь обрывки разговора, как ни пытался что-нибудь разобрать. Любопытство его разгоралось. Наверное, Риг Барретт ехал на том поезде, и почему-то сошел, оставив вещи. Но зачем шерифу трястись в грузовом вагоне? Чтобы незаметно заявиться в город? Возможно, но Риг, похоже, не из тех, кто бы стал беспокоиться, что его узнают. Горожане с надеждой ждут его возвращения.
Так что же с ним стряслось? Том пожалел, что этим вечером не было поезда на Восток. Прямо сейчас. Он почувствовал, что его затягивает в западню. Его старый друг из тира много рассказывал о нравах на Западе. Если ты убил человека в честном поединке, вопросов не возникнет. Если же в спину или еще каким-то нечестным способом, тебя повесят. И выбор не велик — бежать или быть повешенным.
Если у него найдут ружье и одеяла Рига, его сочтут виновным!
Допив кофе, он встал и расплатился. Двадцать центов… Неплохо. И еда хорошая.
Тома так и тянуло на звук кузнечного молота. Он прошелся по улице.
Двери кузницы оказались распахнуты настежь. Огонь в горне светился неярким красным цветом, вокруг наковальни висели лампы. Том шагнул в дверь, кузнец взглянул на него.
— Поздно работаете, — улыбнулся Шанаги. — Хотите выпить? Угощаю.
— Не пью.
— Ну, я тоже. Так, иногда. — Том немного понаблюдал за работой кузнеца. — Я часто видел, как такой же отвал делал мой отец.
— Вы кузнец?
— От случая к случаю. А вот папа был хорошим кузнецом
— Хотите работу?
Шанаги заколебался.
— Я завтра вечером уезжаю, но если у вас слишком много заказов, могу помочь. А что надо делать?
— Подковывать лошадей, ковать ободы для фургонных колес, иногда литье.
— Это пожалуйста. Я не часто работал с плугами и отвалами, потому что живу в Нью-Йорке, а там главное — уметь подковывать тягловых или ездовых лошадей, ставить ободы на повозки.
— Приходи в шесть часов, помашешь молотом денек. Жаль, что не можешь остаться. У меня достаточно работы для трех человек — всем надо срочно. — Кузнец смахнул пот со лба. — Пора отдохнуть. — Он вытянул из-под верстака старую табуретку. — Сядь, посиди. Нью-Йорк, а? Я там никогда не был.
— У вас есть машинка для сворачивания ободов?
— Слыхал о них. Ничего работает?
— Некоторые ничего. До прошлого года я и сам о них не знал, но кузнец, у которого подрабатываю в Нью-Йорке, его зовут Маккарти, купил себе одну. Ему понравилось.
— Может, мне тоже себе такую достать. Сэкономит время.
— Давно вы здесь кузнецом?
— Давно? Черт возьми, да я закладывал этот город! Человек, который живет дальше по улице, увидел мой инструмент, когда я проезжал на фургоне мимо его лагеря, и попросил согнуть обод. Я сделал для него четыре фургона, а потом начали приводить подковывать лошадей. Здесь народ сам подковывает лошадей, но работа оставляет желать лучшего, большинство выполняет ее тяп-ляп. Ну, я проработал недели две, а потом перебрался сюда, под тополь, и поставил себе хибару. Следом появился старина Гринвуд с фургоном, полным виски, и тоже остановился здесь — начал продавать выпивку прямо с фургона. Я потребовал с него четвертую часть прибылей, поскольку он встал на моей земле. Так ему и сказал, а он не стал спорить и начал платить. Потом появился Холмструм, узнал, где кончается моя земля, занял соседний участок и построил магазин. Так и получился город. Сегодня у нас и склады, и железная дорога, и жителей восемьдесят человек.
— Много проблем?
— Случается. Драко часто затевают скандалы. Они поселились к западу отсюда. Старик и четверо парней. Буйные. Ужас какие буйные! Гринвуд, Холмструм и я хотим, чтобы город рос. Задумали построить церковь и школу, пусть даже пока в одном доме — средств маловато. Мы с самого начала совершили ошибку: выбрали шерифом Генри Драко, он выгнал бродяг… одного убил. Потом вроде как запало ему в голову, что он здесь самый главный, ну прямо король. За ним и его сыновья решили, что город принадлежит им. Нам это не нравится. Совсем не нравится. Этот городишко основали мы. Собрались четверо или пятеро и организовали комитет. Посадили деревья, в свободное время копаем колодец — городской колодец. — Он встал. — Ну, пора за работу. Если не передумал, приходи завтра. Я буду здесь на рассвете.
Том вернулся обратно и немного постоял перед отелем, вглядываясь в темноту. В домах вдоль улицы зажгли лампы. Свет от окон ровными прямоугольниками падал на тротуар.
Он недоверчиво покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44