Он узнал Пендлтона.
— Уезжаете, мистер Пендлтон? Не останетесь поглядеть на пожар?
— Я видел достаточно пожаров, шериф. — Англичанин внимательно посмотрел на него. — Что случилось?
— Убили Карпентера. Едва я обнаружил тело, как кто-то запер двери и поджег конюшню. Попытался уничтожить и меня, и улики.
— Но вы выбрались. А тело?
— Я вынес его. Джейн с вами?
— В такое время?
— Извините, сэр. Я ищу женщину, которая могла бы побыть с миссис Карпентер и поддержать ее.
— Я привезу дочь. Но вон там, в пансионе, живет миссис Мэрфи. Она тоже сумеет помочь.
Шанаги в недоумении смотрел вслед отъезжающей повозке. Была почти полночь — совсем поздно, чтобы отправляться в дорогу. Города на Западе — это не Нью-Йорк. Здесь вставали на рассвете или даже чуть раньше и работали весь день. К вечеру жители уже спали.
Том еще раз взглянул на удаляющуюся повозку и направился к отелю.
Карпентера убили, хотели убить и его, поэтому хватит играть в игрушки. Кто-то следил или за конюшней, или за ним. Скорее всего последнее.
Из своей комнаты в отеле, не зажигая света, Шанаги посмотрел вниз на улицу. В темноте его силуэт не маячил в окне, зато он мог наблюдать за всем, что происходит.
Шанаги был озадачен. Он всегда остерегался слежки. Эта привычка возникла у него с тех пор, как работал в Файв-Пойнтс. Район буквально кишел бандитами. Там грабили даже дети. Нападали оравой, сваливая человека подножкой или накидываясь на него так, что он подал под тяжестью детских тел. Шанаги не сомневался, что за ним не следили. И все-таки кто-то знал, что он вошел в ту конюшню. Кто-то бросил все дела, чтобы осторожно следить за ним, значит, кого-то очень беспокоило его расследование.
Во-первых, его попытались убить в салуне Гринвуда, во-вторых, в горящей конюшне. Что дальше? То, что его скоро снова постараются убрать, Том знал наверняка.
Он положил шляпу на столик, снял сапоги и сел на край постели.
Что же в действительности ему известно? Он считал, что будет сделана попытка похитить деньги, которые, по последним данным, должны прибыть послезавтра; что к ограблению причастны таинственная молодая женщина, а также так называемый железнодорожный охранник.
Тот, кто разрабатывал план нападения, живет в городе или около него и имеет местный источник информации. Этот человек или эти люди спрятали лошадей и попытались убить его.
Шанаги вспомнил о своих арестованных, отнес им еду, воду и вернулся в номер. Его обеспокоило, что вели они себя безмятежно спокойно.
Убежать им не удастся. Столбы врыты на совесть, а перекладиной служило толстое, крепкое бревно. Звук пилы или топора разнесется по всему городу. Выкопать столбы и подавно нелегко.
Наверное, им пообещали, что о них позаботятся?
Шанаги раздраженно встал и начал расхаживать по комнате. Скоро привезут деньги. Если бы в городе не ждали Винса Паттерсона, грабители придумали бы какой-нибудь другой отвлекающий маневр. Как можно тише Шанаги передвинул кровать к окну, положил в изголовье две подушки и сел, глядя на улицу. Со своего места он видел двух прикованных наручниками к коновязи бандитов. Они, похоже, спали, как и все горожане. Улица совсем опустела.
К этому моменту заговорщики, видимо, узнали, что Паттерсон не станет нападать на город. Во всяком случае, он обязан так думать и не закрывать глаза на то, что может случиться.
Вдруг Том выпрямился. Один из прикованных к коновязи поднял голову и стал внимательно вглядываться в противоположный, невидимый Шанаги конец улицы.
Шериф встал, натянул сапоги и надел пиджак. Надвинув шляпу, спустился по лестнице в пустынный холл. Над столом портье тлел слабый огонек, все остальное погрузилось в темноту. Том подошел к широкому окну и встал, прислонившись к колонне. Отсюда ему стали хорошо видны оба конца улицы. Вдруг рука одного из бандитов вскинулась, словно хотела поймать какой-то предмет, но не сумела. Арестованный нагнулся и принялся что-то искать в пыли.
Шанаги пересек холл. У задней двери он остановился, медленно приоткрыл ее и выскользнул в ночь. В ту же секунду увидел удалявшуюся между домами темную фигуру. Шериф кинулся за ней, стараясь бесшумно бежать по мягкому песку. Но какой-то звук все же долетел до человека, он оглянулся и бросился бежать, исчезнув за углом. Шанаги заметил бледные очертания испуганного лица, остановился, ожидая западни, и услышал стук копыт. Он выскочил на улицу только для того, чтобы увидеть едва различимое в темноте движение и услышать затихающий топот скачущей лошади.
Том выругался и сплюнул. Вот невезуха! Еще шаг-другой, и ему удалось бы поймать ночного визитера.
Усталый, он вернулся в отель и лег. Его не особенно интересовало, что бросили тем двоим у коновязи. Скорее всего отмычку. «Черт с ними, пусть бегут, — подумал он, — меньше хлопот, когда придет время действовать».
Проснулся Шанаги в предрассветной мгле не отдохнувшим, раздраженным и уверенным, что события вышли из-под его контроля. Скоро здесь начнется светопреставление, а он не знал, что предпринять.
Позавтракав, стал обходить дома, стараясь организовать жителей так, как он обрисовал это Паттерсону. Одни ворчали, но другие с удовольствием соглашались с его планами. Город жил слишком спокойно, и некоторые горячие головы соскучились по событиям, по любым событиям.
В кузнице накопилось много работы. Сняв пиджак и рубашку, Том надел кожаный передник и принялся ковать. Во всяком случае, ему всегда думалось лучше, когда руки были заняты. Физическая работа помогала ему четче мыслить.
Он выполнил заказ на каминную решетку, сделал две пары петель и подковал двух лошадей. И когда чистил копыта второй, его осенило. Закончив работу, привязал лошадь возле кузницы и минуту постоял, разглядывая улицу. В городе имелось несколько мест, откуда можно было наблюдать за всем происходящим. Одно из них — салун Гринвуда.
Том повесил фартук, оделся и вышел из кузницы.
Глава 14
Постояв у магазина Холмструма, шериф подошел к коновязи, у которой сидели неудачливые ганфайтеры, проверил замки наручников и как бы между прочим бросил:
— Вам, ребята, пора кое-что уяснить. Если ограбление удастся, сколько вам обещали? Но чем меньше участников, тем больше доля — дураку ясно. — Он столкнул шляпу на затылок. — Если бы я планировал операцию, то уж точно позаботился, чтобы вас освободили перед самой перестрелкой. Во-первых, вы отвлекли бы обороняющихся, а во-вторых, в создавшейся неразберихе вас обязательно отправили бы на тот свет — не важно кто, свои или чужие.
Шанаги слишком долго общался с ворами, чтобы не знать, что те постоянно друг друга подозревают.
— Вы хорошо знаете людей, с которыми работаете? — спросил он мягко. — Мой вам совет — убираться отсюда, пока не поздно.
— Я не понимаю, о чем он говорит. А ты, Турки?
— И я тоже. — Тощий, костлявый парень пожал плечами. — Мы приехали в город немного выпить.
— Наш городишко с обманчивой наружностью, — засмеялся Шанаги. — Например, бьюсь об заклад, что вы и не предполагали, что у меня по всему городу свои люди. Если начнется заваруха, они будут палить из окон. А ружья и крупнокалиберные винтовки здесь в каждом доме. — Он махнул рукой. — Ребята, на этой улице нет ни дюйма, не простреливаемого по крайней мере с пятидесяти ярдов. А в основном она прочесывается с двадцати ярдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Уезжаете, мистер Пендлтон? Не останетесь поглядеть на пожар?
— Я видел достаточно пожаров, шериф. — Англичанин внимательно посмотрел на него. — Что случилось?
— Убили Карпентера. Едва я обнаружил тело, как кто-то запер двери и поджег конюшню. Попытался уничтожить и меня, и улики.
— Но вы выбрались. А тело?
— Я вынес его. Джейн с вами?
— В такое время?
— Извините, сэр. Я ищу женщину, которая могла бы побыть с миссис Карпентер и поддержать ее.
— Я привезу дочь. Но вон там, в пансионе, живет миссис Мэрфи. Она тоже сумеет помочь.
Шанаги в недоумении смотрел вслед отъезжающей повозке. Была почти полночь — совсем поздно, чтобы отправляться в дорогу. Города на Западе — это не Нью-Йорк. Здесь вставали на рассвете или даже чуть раньше и работали весь день. К вечеру жители уже спали.
Том еще раз взглянул на удаляющуюся повозку и направился к отелю.
Карпентера убили, хотели убить и его, поэтому хватит играть в игрушки. Кто-то следил или за конюшней, или за ним. Скорее всего последнее.
Из своей комнаты в отеле, не зажигая света, Шанаги посмотрел вниз на улицу. В темноте его силуэт не маячил в окне, зато он мог наблюдать за всем, что происходит.
Шанаги был озадачен. Он всегда остерегался слежки. Эта привычка возникла у него с тех пор, как работал в Файв-Пойнтс. Район буквально кишел бандитами. Там грабили даже дети. Нападали оравой, сваливая человека подножкой или накидываясь на него так, что он подал под тяжестью детских тел. Шанаги не сомневался, что за ним не следили. И все-таки кто-то знал, что он вошел в ту конюшню. Кто-то бросил все дела, чтобы осторожно следить за ним, значит, кого-то очень беспокоило его расследование.
Во-первых, его попытались убить в салуне Гринвуда, во-вторых, в горящей конюшне. Что дальше? То, что его скоро снова постараются убрать, Том знал наверняка.
Он положил шляпу на столик, снял сапоги и сел на край постели.
Что же в действительности ему известно? Он считал, что будет сделана попытка похитить деньги, которые, по последним данным, должны прибыть послезавтра; что к ограблению причастны таинственная молодая женщина, а также так называемый железнодорожный охранник.
Тот, кто разрабатывал план нападения, живет в городе или около него и имеет местный источник информации. Этот человек или эти люди спрятали лошадей и попытались убить его.
Шанаги вспомнил о своих арестованных, отнес им еду, воду и вернулся в номер. Его обеспокоило, что вели они себя безмятежно спокойно.
Убежать им не удастся. Столбы врыты на совесть, а перекладиной служило толстое, крепкое бревно. Звук пилы или топора разнесется по всему городу. Выкопать столбы и подавно нелегко.
Наверное, им пообещали, что о них позаботятся?
Шанаги раздраженно встал и начал расхаживать по комнате. Скоро привезут деньги. Если бы в городе не ждали Винса Паттерсона, грабители придумали бы какой-нибудь другой отвлекающий маневр. Как можно тише Шанаги передвинул кровать к окну, положил в изголовье две подушки и сел, глядя на улицу. Со своего места он видел двух прикованных наручниками к коновязи бандитов. Они, похоже, спали, как и все горожане. Улица совсем опустела.
К этому моменту заговорщики, видимо, узнали, что Паттерсон не станет нападать на город. Во всяком случае, он обязан так думать и не закрывать глаза на то, что может случиться.
Вдруг Том выпрямился. Один из прикованных к коновязи поднял голову и стал внимательно вглядываться в противоположный, невидимый Шанаги конец улицы.
Шериф встал, натянул сапоги и надел пиджак. Надвинув шляпу, спустился по лестнице в пустынный холл. Над столом портье тлел слабый огонек, все остальное погрузилось в темноту. Том подошел к широкому окну и встал, прислонившись к колонне. Отсюда ему стали хорошо видны оба конца улицы. Вдруг рука одного из бандитов вскинулась, словно хотела поймать какой-то предмет, но не сумела. Арестованный нагнулся и принялся что-то искать в пыли.
Шанаги пересек холл. У задней двери он остановился, медленно приоткрыл ее и выскользнул в ночь. В ту же секунду увидел удалявшуюся между домами темную фигуру. Шериф кинулся за ней, стараясь бесшумно бежать по мягкому песку. Но какой-то звук все же долетел до человека, он оглянулся и бросился бежать, исчезнув за углом. Шанаги заметил бледные очертания испуганного лица, остановился, ожидая западни, и услышал стук копыт. Он выскочил на улицу только для того, чтобы увидеть едва различимое в темноте движение и услышать затихающий топот скачущей лошади.
Том выругался и сплюнул. Вот невезуха! Еще шаг-другой, и ему удалось бы поймать ночного визитера.
Усталый, он вернулся в отель и лег. Его не особенно интересовало, что бросили тем двоим у коновязи. Скорее всего отмычку. «Черт с ними, пусть бегут, — подумал он, — меньше хлопот, когда придет время действовать».
Проснулся Шанаги в предрассветной мгле не отдохнувшим, раздраженным и уверенным, что события вышли из-под его контроля. Скоро здесь начнется светопреставление, а он не знал, что предпринять.
Позавтракав, стал обходить дома, стараясь организовать жителей так, как он обрисовал это Паттерсону. Одни ворчали, но другие с удовольствием соглашались с его планами. Город жил слишком спокойно, и некоторые горячие головы соскучились по событиям, по любым событиям.
В кузнице накопилось много работы. Сняв пиджак и рубашку, Том надел кожаный передник и принялся ковать. Во всяком случае, ему всегда думалось лучше, когда руки были заняты. Физическая работа помогала ему четче мыслить.
Он выполнил заказ на каминную решетку, сделал две пары петель и подковал двух лошадей. И когда чистил копыта второй, его осенило. Закончив работу, привязал лошадь возле кузницы и минуту постоял, разглядывая улицу. В городе имелось несколько мест, откуда можно было наблюдать за всем происходящим. Одно из них — салун Гринвуда.
Том повесил фартук, оделся и вышел из кузницы.
Глава 14
Постояв у магазина Холмструма, шериф подошел к коновязи, у которой сидели неудачливые ганфайтеры, проверил замки наручников и как бы между прочим бросил:
— Вам, ребята, пора кое-что уяснить. Если ограбление удастся, сколько вам обещали? Но чем меньше участников, тем больше доля — дураку ясно. — Он столкнул шляпу на затылок. — Если бы я планировал операцию, то уж точно позаботился, чтобы вас освободили перед самой перестрелкой. Во-первых, вы отвлекли бы обороняющихся, а во-вторых, в создавшейся неразберихе вас обязательно отправили бы на тот свет — не важно кто, свои или чужие.
Шанаги слишком долго общался с ворами, чтобы не знать, что те постоянно друг друга подозревают.
— Вы хорошо знаете людей, с которыми работаете? — спросил он мягко. — Мой вам совет — убираться отсюда, пока не поздно.
— Я не понимаю, о чем он говорит. А ты, Турки?
— И я тоже. — Тощий, костлявый парень пожал плечами. — Мы приехали в город немного выпить.
— Наш городишко с обманчивой наружностью, — засмеялся Шанаги. — Например, бьюсь об заклад, что вы и не предполагали, что у меня по всему городу свои люди. Если начнется заваруха, они будут палить из окон. А ружья и крупнокалиберные винтовки здесь в каждом доме. — Он махнул рукой. — Ребята, на этой улице нет ни дюйма, не простреливаемого по крайней мере с пятидесяти ярдов. А в основном она прочесывается с двадцати ярдов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44