стран, которые, выступая за нейтралитет у себя, поддерживают войну в других странах в целях наживы».
Если отвлечься от «специального заказа» беседы Сталина с Димитровым, которому Сталин хотел доказать пользу и даже благотворность пакта для мирового коммунистического движения, то в знаменателе остается: стремление к укреплению позиций СССР, который должен был оставаться «третьим смеющимся» в схватке двух империалистических хищников. Такого рода мечту Сталин высказал еще в 1925 году, на пленуме ЦК РКП(б), явно желая подражать Ленину, который, совершив в Бресте свой резкий поворот, стремился использовать одного хищника против другого. Достаточно наивное представление Сталина о Гитлере как о человеке, который «подрывает капиталистическую систему», сочеталось с макиавеллистским призывом «подталкивать одну сторону против другой». Еще циничнее рассуждения о «фашистской Польше» — давнем противнике Сталина, не пожелавшем сдаться Красной Армии в 1920 году. Запись Димитрова дает нам своего рода образец сталинского метода обоснования любых своих действий. Это не волюнтаристское «делаю, что хочу», а «делаю, потому что хочу».
Встреча в Берлине
Сталин и Гитлер никогда не встречались, хотя легенды об этом ходят по миру. Первая из них относится к 1913 году, когда оба действительно жили в одном городе — Вене. Владельцы небольшой гостиницы на Шенбруннершлоссштрассе в XIV районе Вены близ знаменитого императорского дворца рассказывают посетителям, что в комнате на первом этаже жил Иосиф Сталин и здесь же снимал комнату Адольф Гитлер. Но, как гласит известная поговорка, «если это и неправда, то хорошо придумано».
В свои венские годы Сталин и вправду жил в этом доме, снимая койку в комнате другого русского эмигранта, будущего советского дипломата Александра Трояновского. В эти месяцы Гитлер жил в другом, далеком отсюда XXрайоне в мужском общежитии на Мельдеманнштрассе. Гитлер пробавлялся уличной продажей своих акварелей, к которым русские эмигранты едва ли приценивались; Сталин же, языка не зная, вообще по городу старался не бродить…
Вторая легенда относится к более позднему времени. Ее пустил в ход не кто иной, как небезызвестный шеф ФБР Эдгар Гувер, который в 1940 году доложил Рузвельту, что, по его надежным данным, Сталин и Гитлер точно встретились во Львове 17 октября 1939 года, якобы для заключения секретного военного соглашения. Сведения Гувера были чистой выдумкой. Сталин в этот день был в Москве (это подтверждают записи секретарей, тщательно фиксировавших посетителей генсека), Гитлер — в Берлине. Да и зачем им было тайно ехать в неспокойный Львов, когда Молотов в скором времени посетил Берлин? Именно тогда, провожая 13 ноября 1940 года посланца Сталина к дверям, Гитлер, обращаясь к нему, попросил переводчика Валентина Бережкова перевести: «Я считаю Сталина выдающейся исторической личностью. Да и сам я рассчитываю войти в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля, как мы, встретились. Я прошу Вас, господин Молотов, передать господину Сталину мои приветы и мое предложение о такой встрече в недалеком будущем…»
Интерпретаторы советско-германского пакта о ненападении с традиционных позиций советской эпохи считают его хитрой, даже гениальной уловкой и не видят за тогдашними формулировками пакта Молотова — Риббентропа серьезной стратегической линии на возможность дальнейшего (после 1939 г.) раздела сфер влияния с участием Советского Союза. Ссылаются они и на знаменитые переговоры В.Молотова в Берлине 12 — 14 ноября 1940 года с Гитлером. Перед этим Германия в необычной форме — было направлено письмо министра Риббентропа не его коллеге Молотову, а прямо Сталину — предложила Сталину обсудить вопрос о вступлении СССР в подписанный 27 сентября 1940 года «тройственный пакт» Германии, Италии и Японии. Как известно, СССР в пакт не вступил.
Более того: сразу после встречи с Молотовым Гитлер принял решение подписать директиву на операцию «Барбаросса». Те же традиционные интерпретаторы видят в подобном развитии событий аргументы в свою пользу. Но реальная политическая фактура ноябрьских переговоров заставляет снова серьезно задуматься о смысле политики Сталина.
Спора нет: до сего времени это сделать было трудно. Каждая из сторон — немецкая и советская — излагала ход переговоров по-своему. После войны появились немецкие записи бесед Молотова с Гитлером, по которым окончательных выводов сделать было невозможно. Затем — лишь в 1992 году! — в Москве был опубликован текст шифротелеграмм, которые Молотов посылал Сталину из Берлина (автор книги предпринял эту публикацию на страницах журнала «Международная жизнь» вместе с молодым дипломатом С.Горловым) . Но и они не дали ответов на все вопросы, так как в шифровках Молотов ссылался на некие предварительные директивы , которые в архиве МИД найти не удалось. Единственное, что было ясно: Молотов в Берлине боялся лишнее слово произнести без согласования со Сталиным. Не будет преувеличением сказать, что по сути это была встреча Гитлера не с Молотовым, а со Сталиным.
Сегодня мы в состоянии еще раз повторить вещие булгаковские слова: рукописи не горят. Вопреки неоднократным заверениям руководителей дипломатических архивов, директивы Сталина для берлинских переговоров сохранились. Они находятся в личном архиве Молотова, хранившемся в архиве Общего отдела ЦК КПСС. Текст действительно рукописный. Писал Молотов, судя по всему, под диктовку (Сталина, конечно). Многие слова сокращены, текст испещрен подчеркиваниями различного вида. Подлинность — абсолютная, так как молотовский почерк прекрасно известен. Дата — 9 ноября 1940 года, то есть день перед отъездом из Москвы. Запись озаглавлена: «Некот. [орые] дир. [екти] вы к берл.[инской] поездке». Текст гласит :
«С. Секретно
Некот. дир. вы к берл. поездке
9.Х1.40
«1.Целъ поездки:
а) Разузнать действительные намерения Г. и всех участников Пакта 3-х (Г., И., Я.) в осуществлении плана создания «Новой Европы», а также «Велик. Восточноазиатского Пространства», границы «Новой Евр.» и «Вост. Аз. Пр.»; характер госуд. структуры и отношения отд. европ. государств в «Н.Е.» и в «В.А.», этапы и сроки осуществления этих планов, и по кр. мере ближайшие из них; перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем.
б) Подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе и также в Ближней и Средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом с Г., а также с И., но не заключать какого-либо соглашения с Г. и И. на данной стадии переговоров, имея в виду продолжить эти переговоры в Москве, куда должен приехать Риб. в ближайшее время.
2. Исходя из того, что с. —г. соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Германии событиями исчерпано (за исключ. Финл.), в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены:
а) Финляндия — на основе с.г. соглашения 39 г., в выполнении которого Г. должна устранить всякие трудности и неясности (вывод герм, войск, прекращение всяких политич. демонстраций в Ф. и в Г., направленных во вред интересам СССР).
б) Дунай, в части морского Дуная, в соответствии с директивами т. Соболеву.
Сказать также о нашем недовольстве тем, что Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Если отвлечься от «специального заказа» беседы Сталина с Димитровым, которому Сталин хотел доказать пользу и даже благотворность пакта для мирового коммунистического движения, то в знаменателе остается: стремление к укреплению позиций СССР, который должен был оставаться «третьим смеющимся» в схватке двух империалистических хищников. Такого рода мечту Сталин высказал еще в 1925 году, на пленуме ЦК РКП(б), явно желая подражать Ленину, который, совершив в Бресте свой резкий поворот, стремился использовать одного хищника против другого. Достаточно наивное представление Сталина о Гитлере как о человеке, который «подрывает капиталистическую систему», сочеталось с макиавеллистским призывом «подталкивать одну сторону против другой». Еще циничнее рассуждения о «фашистской Польше» — давнем противнике Сталина, не пожелавшем сдаться Красной Армии в 1920 году. Запись Димитрова дает нам своего рода образец сталинского метода обоснования любых своих действий. Это не волюнтаристское «делаю, что хочу», а «делаю, потому что хочу».
Встреча в Берлине
Сталин и Гитлер никогда не встречались, хотя легенды об этом ходят по миру. Первая из них относится к 1913 году, когда оба действительно жили в одном городе — Вене. Владельцы небольшой гостиницы на Шенбруннершлоссштрассе в XIV районе Вены близ знаменитого императорского дворца рассказывают посетителям, что в комнате на первом этаже жил Иосиф Сталин и здесь же снимал комнату Адольф Гитлер. Но, как гласит известная поговорка, «если это и неправда, то хорошо придумано».
В свои венские годы Сталин и вправду жил в этом доме, снимая койку в комнате другого русского эмигранта, будущего советского дипломата Александра Трояновского. В эти месяцы Гитлер жил в другом, далеком отсюда XXрайоне в мужском общежитии на Мельдеманнштрассе. Гитлер пробавлялся уличной продажей своих акварелей, к которым русские эмигранты едва ли приценивались; Сталин же, языка не зная, вообще по городу старался не бродить…
Вторая легенда относится к более позднему времени. Ее пустил в ход не кто иной, как небезызвестный шеф ФБР Эдгар Гувер, который в 1940 году доложил Рузвельту, что, по его надежным данным, Сталин и Гитлер точно встретились во Львове 17 октября 1939 года, якобы для заключения секретного военного соглашения. Сведения Гувера были чистой выдумкой. Сталин в этот день был в Москве (это подтверждают записи секретарей, тщательно фиксировавших посетителей генсека), Гитлер — в Берлине. Да и зачем им было тайно ехать в неспокойный Львов, когда Молотов в скором времени посетил Берлин? Именно тогда, провожая 13 ноября 1940 года посланца Сталина к дверям, Гитлер, обращаясь к нему, попросил переводчика Валентина Бережкова перевести: «Я считаю Сталина выдающейся исторической личностью. Да и сам я рассчитываю войти в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля, как мы, встретились. Я прошу Вас, господин Молотов, передать господину Сталину мои приветы и мое предложение о такой встрече в недалеком будущем…»
Интерпретаторы советско-германского пакта о ненападении с традиционных позиций советской эпохи считают его хитрой, даже гениальной уловкой и не видят за тогдашними формулировками пакта Молотова — Риббентропа серьезной стратегической линии на возможность дальнейшего (после 1939 г.) раздела сфер влияния с участием Советского Союза. Ссылаются они и на знаменитые переговоры В.Молотова в Берлине 12 — 14 ноября 1940 года с Гитлером. Перед этим Германия в необычной форме — было направлено письмо министра Риббентропа не его коллеге Молотову, а прямо Сталину — предложила Сталину обсудить вопрос о вступлении СССР в подписанный 27 сентября 1940 года «тройственный пакт» Германии, Италии и Японии. Как известно, СССР в пакт не вступил.
Более того: сразу после встречи с Молотовым Гитлер принял решение подписать директиву на операцию «Барбаросса». Те же традиционные интерпретаторы видят в подобном развитии событий аргументы в свою пользу. Но реальная политическая фактура ноябрьских переговоров заставляет снова серьезно задуматься о смысле политики Сталина.
Спора нет: до сего времени это сделать было трудно. Каждая из сторон — немецкая и советская — излагала ход переговоров по-своему. После войны появились немецкие записи бесед Молотова с Гитлером, по которым окончательных выводов сделать было невозможно. Затем — лишь в 1992 году! — в Москве был опубликован текст шифротелеграмм, которые Молотов посылал Сталину из Берлина (автор книги предпринял эту публикацию на страницах журнала «Международная жизнь» вместе с молодым дипломатом С.Горловым) . Но и они не дали ответов на все вопросы, так как в шифровках Молотов ссылался на некие предварительные директивы , которые в архиве МИД найти не удалось. Единственное, что было ясно: Молотов в Берлине боялся лишнее слово произнести без согласования со Сталиным. Не будет преувеличением сказать, что по сути это была встреча Гитлера не с Молотовым, а со Сталиным.
Сегодня мы в состоянии еще раз повторить вещие булгаковские слова: рукописи не горят. Вопреки неоднократным заверениям руководителей дипломатических архивов, директивы Сталина для берлинских переговоров сохранились. Они находятся в личном архиве Молотова, хранившемся в архиве Общего отдела ЦК КПСС. Текст действительно рукописный. Писал Молотов, судя по всему, под диктовку (Сталина, конечно). Многие слова сокращены, текст испещрен подчеркиваниями различного вида. Подлинность — абсолютная, так как молотовский почерк прекрасно известен. Дата — 9 ноября 1940 года, то есть день перед отъездом из Москвы. Запись озаглавлена: «Некот. [орые] дир. [екти] вы к берл.[инской] поездке». Текст гласит :
«С. Секретно
Некот. дир. вы к берл. поездке
9.Х1.40
«1.Целъ поездки:
а) Разузнать действительные намерения Г. и всех участников Пакта 3-х (Г., И., Я.) в осуществлении плана создания «Новой Европы», а также «Велик. Восточноазиатского Пространства», границы «Новой Евр.» и «Вост. Аз. Пр.»; характер госуд. структуры и отношения отд. европ. государств в «Н.Е.» и в «В.А.», этапы и сроки осуществления этих планов, и по кр. мере ближайшие из них; перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем.
б) Подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе и также в Ближней и Средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом с Г., а также с И., но не заключать какого-либо соглашения с Г. и И. на данной стадии переговоров, имея в виду продолжить эти переговоры в Москве, куда должен приехать Риб. в ближайшее время.
2. Исходя из того, что с. —г. соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Германии событиями исчерпано (за исключ. Финл.), в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены:
а) Финляндия — на основе с.г. соглашения 39 г., в выполнении которого Г. должна устранить всякие трудности и неясности (вывод герм, войск, прекращение всяких политич. демонстраций в Ф. и в Г., направленных во вред интересам СССР).
б) Дунай, в части морского Дуная, в соответствии с директивами т. Соболеву.
Сказать также о нашем недовольстве тем, что Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68