Он не просто принимает моралистскую точку зрения, распространенную в то время и десятилетия спустя, что «контроль рождаемости» и мастурбация вредны, но приводит и факты, подтверждающие это. Он считал, что неврастения и неврозы тревожности возникают при подавлении половой функции. Фрейд был на пути к этой идее еще в 1887 году, когда рассказал Флису о своей пациентке, госпоже А. Уже к 1892 году он подробно обсуждал с другом ее случай и втайне попросил его найти для нее контрацептив, который бы ей не повредил. Многочисленные случаи из его практики свидетельствовали, что презервативы, прерванное половое сношение и сношение без оргазма мужчины являются главными виновниками. Эти случаи никогда не были им подробно описаны или хотя бы подсчитаны.
Фрейд считал, что симптомы — несварение желудка, боль в спине, усталость, тревога и т. п. — вызываются отравляющими веществами, которые организм вырабатывает в случае подавления половой функции. Перспективы у образованных классов были мрачные, и, по мнению Фрейда, низшие слои населения вскоре должны были оказаться в плачевном состоянии. Опубликованные работы на эту тему появились у него ближе к концу века, но уже в феврале 1893 года он пишет об этом Флису в апокалиптическом настроении. Актуальные неврозы «легко предотвратить и совершенно невозможно вылечить». Одно из решений, призванных исключить мастурбацию, вело за собой риск заболеть сифилисом, потому что пришлось бы прибегать к услугам проституток. Альтернатива — «свободные половые отношения между молодыми мужчинами и несвязанными молодыми женщинами» — представлялась возможной лишь при наличии «безвредных способов контрацепции». Фрейд был против презервативов, считая, что они опасны и неприменимы для тех, кто уже страдает неврастенией.
В отсутствие такого выхода общество, похоже, осуждено на то, чтобы стать жертвой неизлечимых неврозов, сводящих на нет радость жизни, разрушающих семьи и передающих эти беды всему новому поколению. Низшие слои общества пока ничего не знают о мальтузианстве [контрацепции], но вскоре они придут к нему естественным путем и окажутся жертвой той же злой судьбы.
Навязчивая озабоченность Фрейда презервативами и мастурбацией (а также не менее вредным воздержанием) была куда менее серьезна, чем та работа, которую он проводил с истериками, пытаясь пролить свет на психические процессы и природу человеческого сознания. Это видно в каждом письме Флису: Фрейд изобилует обобщениями. «Каждый» случай неврастении связан с половыми проблемами, пишет он; «любое количество» связано с прерванными половыми сношениями.
Данные, как считал Фрейд, позволяют ему сделать такие выводы, которые он затем высказывал своим пациентам. «Они восклицают, словно громом пораженные: 'Никто раньше меня об этом не спрашивал!' — и уходят приверженцами новой веры». Нам приходится верить Фрейду на слово, что так действительно и было. Он ставил диагноз невроза, задавал пациенту вопросы о его половой жизни, обнаруживал в его прошлом мастурбацию или попытки контролировать рождаемость, и — оп-ля! — решение было готово.
Фрейд обладал более широкими взглядами, чем врачи-догматы, считавшие контрацепцию и мастурбацию извращениями, которые разлагают моральный облик человечества и становятся причиной болезней. И все же многие годы его идеи о половой жизни человека были столь же ошибочны, а может, и более опасны, потому что являлись частью сложных теоретических выкладок. Его осуждение (сначала в письмах Флису, а затем и в статьях) презервативов, прерванного полового сношения и тому подобного наводит на мысль, что он лично интересовался этой проблемой. Мрачное пророчество о «разрушении семьи», высказанное Флису в начале зимы 1893 года, шло из глубины души.
Фрейд считал себя неврастеником, о чем даже упоминал в своих письмах. Во время военных маневров он писал об этом Брейеру; сообщал он об этом и своей невесте, когда был в Париже в феврале 1886 года: «Моя усталость — это нечто вроде небольшой болезни. Ее называют неврастенией». Эрнест Джонс, который читал неопубликованные письма Фрейда, утверждает, что в те дни у Фрейда были такие симптомы, как перемены настроения и «необычное ощущение усталости». Фрейду наверняка приходило в голову, что вынужденное воздержание во время долгого периода помолвки было одной из причин — а возможно, и главной причиной. Он говорил Марте, что, когда он с ней, его усталость исчезает «как по мановению волшебной палочки».
Женитьба поправила бы положение, если бы не новая проблема — дети. Его мать, Амалия, беременела восемь раз за десять лет. К тому времени как Фрейд женился, образованные люди все чаще стали прибегать к контрацепции, но эта тенденция обошла Зигмунда и Марту стороной. Всего за восемь с лишним лет она родила шестерых детей — почти как Амалия. Ее беременности были проблемой не только для нее, но и для самого Фрейда. Во время помолвки он упоминает в письме о «троих детях, о которых ты преждевременно начала мечтать». Трое детей — это контрацепция или сокращение половой жизни.
К 1880 году уровень рождаемости в Германии стал падать. У жен государственных служащих и интеллигентов рождалось гораздо меньше детей, чем у более бедных слоев населения. Особенно быстро начали сокращаться семьи врачей. В Австрии или любой другой стране, где государственной религией был католицизм, рождаемость снижалась не так быстро, но Фрейд не придерживался ни этой религии, ни какой-то другой.
Эрнст Саймон считает, что его принадлежность к еврейской национальности, «наследие ортодоксального иудаизма предков» повлияли на его точку зрения и он считал секс чем-то вроде обязанности перед своим народом. Трудно представить себе, что Фрейд-атеист думал об этом в таком ключе. Тот же автор отмечает, что к 1890-м годам в «среде либеральных евреев-буржуа» шестеро детей за несколько лет уже были редкостью.
Фрейд не раз высказывал надежду, что Флис откроет приемлемый способ контрацепции, и добавлял, что это принесет пользу человечеству. Впрочем, его жена продолжала беременеть, и помощь нужна была по более конкретному адресу. В июле 1893 года, три месяца спустя после рождения пятого ребенка, Фрейд писал, что считает Флиса «мессией», который найдет ответ. В мае 1895 года, когда Марта уже два месяца носила их шестого ребенка, Фрейд выражал радость по поводу того, что его друг, возможно, решил проблему контрацепции, добавляя: «Для меня спасение на пару месяцев опоздало, но, быть может, это пригодится в следующем году».
Вопрос в том, почему существующие методы предотвращения беременности не подходили Фрейдам. Все барьерные контрацептивы в то время уже существовали. В Лондоне их рекламировали в иллюстрированных брошюрках, продавали на улицах победнее и даже высылали по почте. Можно было приобрести самые разные колпачки, губки и диафрагмы. Резиновые презервативы были довольно грубыми, но те, что делались из кишок животных, использовались уже веками. Все это было доступно и в немецкоязычных странах, где производилась большая часть этой продукции.
Еще до женитьбы Фрейд исследовал проблему контрацепции. В его личной библиотеке в Музее Фрейда в Лондоне есть три брошюрки, посвященные женским методам. В первой (написанной Карлом Хассе в 1882 году) контроль рождаемости объявляется «долгом гуманности» и выражением доброго отношения к женам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135