Остановился чуть дальше за двумя другими домами и к своему пошел пешком.
В подъезде, как всегда, гуляли сквозняки и пахло кошками. Лифтом не воспользовался, устремился бегом по лестнице. Не останавливаясь на своем этаже, добежал до последнего. Подъезд пуст, и опасности вроде бы ждать неоткуда.
Я спустился снова вниз и замер перед своей дверью. Прислушался, осмотрел замок — над ним еле поблескивал листик скотча.
Я открыл замки и вошел. Рука лежала на рукоятке пистолета.
На кухне попахивало газом — я знал, что краник над плитой чуток пропускает. Но это не опасно, я постоянно держу форточку открытой. Осторожно ступая, я толкнул ногой дверь в ванную. Пусто и сухо. В комнате тоже все было на своих местах. Легкая пыль лежала на полировке секции и телевизора.
Я подошел к окну и через тюлевую занавеску стал осматривать привычную панораму города.
Ничего не изменилось — солнце, зелень и лениво ползущие по улицам троллейбусы…
И вдруг мой взгляд совершенно непроизвольно метнулся к стоящей напротив девятиэтажке, к квадрату темного окна на правой стороне фасада.
Спустя какое-то мгновение я отчетливо понял — необычного блеска в этом окне не было и в помине. Все произошло мгновенно и почти беззвучно. Только слегка колыхнулся тюль да цокнуло стекло. Но произошло это на долю секунды позже того, как я начал падать на пол. Уже лежа я поднял голову и увидел небольшое лучистое отверстие в стекле и проследил взглядом предполагаемую траекторию пули.
«Вот оно, дождался», — подумал я и по-пластунски отполз к секретеру.
Отрикошетившая от стены пуля скрюченным червячком лежала на книжной полке между Сент-Экзюпери и тонкой книжицей «Оружие замозащиты». Девять граммов свинца легли на ладонь неопасным теперь грузом.
Я положил пулю в карман и, согнувшись в три погибели, направился к выходу. Не до сорочек и галстуков…
Я лихорадочно проиграл в уме ситуацию: тот, кто стрелял, наверное, уверен, что сейчас я испускаю дух в луже крови.
Значит, чтобы удостовериться, должен сюда прийти и убедиться в результате «проделанной работы». Я бы тоже так сделал. Это правило всех киллеров — умри, но убедись, что клиент на том свете.
Я подошел к двери и открыл замок. Пока он войдет, я обожду за дверью, и кто бы это ни был, ему не уйти. Но совершенно неожиданно понял: мое жилище не место для кровавых разборок.
Решение пришло само собой, и, кажется, лучше не придумаешь.
Рокировка — вот что надо. Он придет ко мне, а я отправлюсь в гости туда, откуда хотели меня прикончить.
Затворив дверь, на лифте спустился вниз и спрятался за дверью, ведущей в подвал. Я держал под наблюдением весь подъезд, не рискуя быть обнаруженным.
Время словно остановилось, и я уже было подумал, что мои расчеты — фуфло, когда вдруг в дверях появилась тень, а за ней — молодой мужчина. Смуглолицый, среднего роста, в джинсовом костюме и рубашке в красно-черную клетку. Он озирался и тяжело дышал.
Когда повернулся боком, я под джинсовкой углядел желтую полукобуру. Он пронесся мимо, словно молодой олень, только вместо копыт «адидасы».
Не медля, я вышел из укрытия и побежал в сторону интересующей меня девятиэтажки.
Обогнув угол киоска, я устроил настоящую спринтерскую гонку. Следовало добежать до девятого этажа и найти ту квартиру, откуда стреляли. На все про все ушло не более двух минут, когда я оказался у двери, обитой коричневым дерматином. Нажал на ручку — закрыто. Я вытащил из кармана куртки складной нож и, отжав плечом дверь, ковырнул шлеперный замок.
Квартира, куда я попал, была однокомнатной и почти полупустой. В прихожей находилась только вешалка-полка, в комнате — квадратный стол и два венских стула.
То, из чего несколько минут назад хотели меня прикончить, преспокойно лежало на широком подоконнике. Я ее, голубушку, распознал сразу: СВД — снайперская винтовка Драгунова. Оружие отливало вороненой сталью, и рука невольно потянулась к цевью. Но вместо карабина я взял лежащее на том же подоконнике портмоне и высыпал на подоконник содержимое.
Паспорт был на имя Алова Исмаила, одноразовая виза, выданная в Москве, прописан в Саратове. Водительские права, билеты на поезд «Рига — Москва», разный другой хлам, не представляющий интереса. Из пачки денег я отделил несколько долларовых ассигнаций, а российские рубли засунул в портмоне.
В комнате был разбит настоящий бивак: литровая банка с водой, стакан с висевшим на его краю крошечным кипятильником, пустые и полные банки пива, недоеденные бутерброды, номера газеты «Собеседник» и пустая пачка из-под сигарет «Кент».
В спортивной сумке, стоящей в углу, ничего особенного не было: две несвежие сорочки, спортивный костюм, домашние шлепанцы, коробка с патронами и… рубчатый комочек с колечком. Граната Ф-1.
Мне некогда было особо разглядывать все, коллега в любую минуту мог вернуться. Когда он поймет, что стрельбы по живой мишени не получилось, захочет как можно быстрее сняться с насиженного места.
Я взял с собой его паспорт, водительские права, деньги и гранату. Ничего не стоило с помощью бельевой веревки, найденной, к счастью, в ванной, устроить гостю небольшой сюрприз.
Один конец бичевки привязал к чеке, гранату прикрепил к дверной ручке, другой же конец примотал к вешалке.
Осторожно закрывая за собой дверь, я пожелал Ислаиму благополучного полета в царствие небесное.
Я снова его увидел, когда сам уже вышел из подъезда. Его белые кроссовки споро перебирали по дорожке, ведущей от киоска.
Я замер в кустах жасмина, вглядываясь в лицо парня. Он бежал легко, и я подумал, что все мы так же легко стремимся навстречу своей смерти.
После того, как он скрылся в подъезде, я начал про себя считать. И по мере того, как щелкали незримые часы, а взрыва все не было, я невольно стал психовать. Если этого залетного сейчас не убрать, то уберет меня он. Или кто-то ему подобный. А этой падали не место даже в нашей дерьмовой жизни.
Но философствовать долго не пришлось — мой сюрприз сработал: взрывной волной выбило из окна девятого этажа стекла вместе с рамами, а вместе с ними беспорядочно кувыркался карабин. Он ударился оптикой об асфальт, спружинил и затих, как бы ставя точку в недолгой жизни киллера.
Я не стал ждать приезда полиции, хотя очень хотелось самому удостовериться в том, что коллега свел свои счеты с жизнью.
Вскоре я был на Юрмальском шоссе, по которому не хочешь, да все равно нажмешь на газ, чтобы с ветерком промчаться вдоль полей.
Я остался без свежего белья, костюма и галстука, но зато с целой башкой.
Это, конечно, несколько утешало, но вместе с тем я не мог не понимать простой вещи: на меня началась самая настоящая охота. Банда Рэма, видно, отдавала себе отчет в том, что если не отделаться от меня, у них возникнут серьезные проблемы с Велтой Краузе. Понимал я и другое: отчасти спасло везение, отчасти опыт, отчасти то, что называется судьбой. Но сколько же все это может продолжаться?
Сзади догонял какой-то джип, и я невольно нащупал за ремнем пистолет. Однако он пронесся мимо, и я понял, что это был другой, не несущий мне угрозы джип.
Глава восьмая
Вечером позвонил Сухареву, но не застал дома. «На работе», — ответил женский голос.
Целый день провалялся в своей комфортабельной норе и где-то около семи часов еще раз набрал номер телефона контролера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32