А потом нанял водолазов, которые подпили винты у его конкурентов… — Это моя идея, я когда-то в совхозе работал приемщиком зерна и знаю, что такое вес — полезный и вредный. О, я тогда мог стать миллионером…
— Почему не стал? — спросил Сергей. Он пил пиво из бутылки и курил одну сигарету за другой.
— Почему не стал? Дураком был и верил этим, как их — СМИ, чтоб им пусто было… Мне бы тогда сегодняшний разум, — Лоскутов прокрутил пальцем у виска.
— И чтобы ты сделал?
— Я бы самоустранился от строительства социализма, а так тридцать лет трубил в каботажном флоте… Во, смотри, какие у меня руки, — он протянул открытые ладони Сергею и тот увидел мозолистые, потрескавшиеся, черные от въевшегося мазута, и мало похожие на человеческие, руки.
Временами Серега выходил на дебаркадер и, держась руками за трос, который служил ограждением, подолгу всматривался в белые контуры гидроузла.
Когда сторож, опьянев, упал лицом на банку с килькой в томате, Сергей обыскал его, но кроме мятых троллейбусных билетов и табачных крошек ничего там не обнаружил. А искал он ключ от сторожевой будки, потому что в ней находились ключи от замков, которыми примыкались суда к береговым цепям.
Ключ он нашел на полочке, над дверью, но брать его с собой не стал. Ключ, хоть и был от французского замка, но до такой степени истертый, что замок вполне можно было открыть ногтем. Однако гость подошел к двери и внимательно осмотрел запоры. И действительно, закрыв на ключ дверь, он тут же без проблем открыл ее малым лезвием ножа.
Сторож спал мертвецким сном. Серега спустился вниз и вывел велосипед с дебаркадера. Вскоре он вовсю накручивал педали и минут через тридцать остановился возле неказистой мазанки, огороженной «пьяным» забором, выглядывающим из густых зарослей древосила. Откинув со столбика проволочную петлю, он вошел во двор и прислушался. Нет, все спокойно, разве что цикады как сумасшедшие стрекотали в густых зарослях жасмина и боярышника. И сильно излучал ароматы отцветающий шиповник.
Он взошел на крыльцо и все его движения были вкрадчивые, с оглядкой. Он осторожно нажал на ручку, но дверь не открылась. Постучал. Никакого отзвука. Однако успел заметить, как в ближнем окне, сквозь герань, стоящую в горшках на подоконнике, что-то мелькнуло. Он еще раз постучал: три раза дробно и два с интервалом. И дверь вдруг распахнулась и в ее проеме показался человек с пистолетом в руках.
— Чего сразу не сигналил? — спросил человек у Сергея. — Так и на пулю нарваться не трудно. Ладно, заваливай и рассказывай, что разнюхал… А я пока закончу свои дела.
На столе стояли весы, а рядом, в целлофановых кульках, какая-то серебристая смесь и что-то еще похожее на красную соль. С краю стола — незнакомые металлические побрякушки, о назначении которых Сергей ничего не знал. Рядом со столом, на табуретке, возвышалась пирамидка оранжевых брикетов На них что-то не по-русски было написано. Но он и без перевода понял, что это тротил…
— Я сделал все, как ты велел. И рыбку половил и сфотографировал объект, и на лодочной станции побывал.
— А зачем пил? От тебя за три версты разит сивухой.
— Надо было, провести презентацию с главным начальником дебаркадера… старым придурком… Все получилось лучше, чем я предполагал. Когда я удил рыбку, ко мне подвалил сторож лодочной станции… пьянчуга, без рюмки не разговаривает. Пришлось немного подпоить… Кстати, ты, Михайло, мне должен стольник, я его на презентацию израсходовал.
— Могу дать тебе за это по фейсу, а не стольник. Я тебя просил не выпячиваться, а ты полез в собутыльники.
— Да он рвань подзаборная… Мгновенно вырубился.
— Не дави мне на психику, эта рвань, когда ее прижмут органы, все вспомнит и даже то, чего не было. Ты же, безглуздый, небось оставил отпечатки пальцев на посуде, из которой пил?
— Ну, бля, ты даешь! Да кому я нужен, там каждый день кто-нибудь ошивается и дурь идет практически непрекращающаяся.
Михайло уселся на стул и маленьким совком стал насыпать в чашки весов серебристую пудру.
— Ладно, раствори проявитель, и принеси из колодца воды. Только не высовывайся…
— А чего нам бояться — мы дачники, сняли домик, никому не мешаем?
— Да у тебя вместо головы кавун… Тоже мне дачник, задолбанный пьяный отдыхающий…
…Когда фотографии были напечатаны, над ними долго сидел и курил Михайло. Тот самый Михайло, который застрелил водителя такси и продырявил толстую кишку участковому Усачу. Потом он ходил из угла в угол довольно просторной горницы и что-то себе напевал под отрастающие темные усики. Сергей в это время при открытых дверях сидел на крыльце и лузгал семечки.
— У нас будет большой груз, — наконец сказал Михайло.
— А велосипед для чего?
Михайло реплику пропустил.
— Сегодня сходим на берег и на месте сориентируемся. Фотографии нечеткие, ты сделал слишком большую выдержку. Все сливается…
— Извини, как умел…
— Да заткнись ты… как умел. Ты ни черта, кроме пьянки, не умеешь…
— Ты брось свои хохлацкие замашки. Сколько ты мне заплатил? И сколько обещал?
— Сделаем дело, отдам все еще и премию выдам.
— А ты мне так и не сказал, о каком деле идет речь. Что-то, как Менделеев, химичишь, а что — один боженька знает.
— Чем меньше знаешь, тем дольше будешь пить пиво.
— Какой груз тебе надо перетащить? Сто, двести тонн? — съязвил Серега.
— Более трех центнеров, поэтому велосипед свой засунь себе в сраку.
— Найми КамАЗ. За полтинник тут любой шоферюга, если надо, самого дьявола посадит себе на колени и отвезет куда прикажут…
У Сереги от умных речей на лбу образовались глубокие морщины.
— Только очень прошу тебя, в это дело ты больше не суйся, — Михайло от зажженной сигареты прикурил следующую. И как-то задумчиво-отстраненно: — Красивые здесь места, похожи на наши. В Карпатах тоже такие же тихеньки вичора и так же цикады спивают…
Переход с русского на украинский говорил, очевидно, о том, что в душе Михайлы что-то заструнило, заскребло, его душа, видимо, устремилась к исконным своим берегам.
* * *
Весь уголовный розыск Волгограда был, что называется, поставлен на уши. Его начальник Мороз каждый день проводил совещания и выслушивал донесения агентуры. В середине дня он вызвал к себе Акимова с Поспеловым и поставил перед ними задачу:
— Учтите, если мы не найдем еще двоих… Я, разумеется, условно говорю, может, их тут сотня или две… Но нам пока известно только о двоих, значит, и речь идет пока о них. А что мы имеем?
— Пока шерстим рынки. Двоих взяли с оружием, но это не те, это молодцы из заволжской группировки. Наркоты два килограмма наковыряли, одно старое убийство подняли, — Поспелов при этом загибал пальцы руки. — Я уверен, что количество рано или поздно перейдет в качество.
Мороз сделал пометку в настольном календаре.
— Вот именно — поздно, когда опять где-нибудь не рванет фугас. Сегодня какое число? Ну вот, до дня независимости Ичкерии остается несколько суток. А вы сами знаете, по оперативным данным, именно в этот день и намечена их вылазка, — Мороз закурил. — Вербуйте людей, платите им деньги… Сегодня наш министр подписал приказ о поощрении агентуры… Привлекайте алкашей, бомжей, эти люди лучше нас знают, что делается на улицах… Выходите на сторожей, продавцов киосков… Словом, нужна сеть с очень мелкими ячейками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Почему не стал? — спросил Сергей. Он пил пиво из бутылки и курил одну сигарету за другой.
— Почему не стал? Дураком был и верил этим, как их — СМИ, чтоб им пусто было… Мне бы тогда сегодняшний разум, — Лоскутов прокрутил пальцем у виска.
— И чтобы ты сделал?
— Я бы самоустранился от строительства социализма, а так тридцать лет трубил в каботажном флоте… Во, смотри, какие у меня руки, — он протянул открытые ладони Сергею и тот увидел мозолистые, потрескавшиеся, черные от въевшегося мазута, и мало похожие на человеческие, руки.
Временами Серега выходил на дебаркадер и, держась руками за трос, который служил ограждением, подолгу всматривался в белые контуры гидроузла.
Когда сторож, опьянев, упал лицом на банку с килькой в томате, Сергей обыскал его, но кроме мятых троллейбусных билетов и табачных крошек ничего там не обнаружил. А искал он ключ от сторожевой будки, потому что в ней находились ключи от замков, которыми примыкались суда к береговым цепям.
Ключ он нашел на полочке, над дверью, но брать его с собой не стал. Ключ, хоть и был от французского замка, но до такой степени истертый, что замок вполне можно было открыть ногтем. Однако гость подошел к двери и внимательно осмотрел запоры. И действительно, закрыв на ключ дверь, он тут же без проблем открыл ее малым лезвием ножа.
Сторож спал мертвецким сном. Серега спустился вниз и вывел велосипед с дебаркадера. Вскоре он вовсю накручивал педали и минут через тридцать остановился возле неказистой мазанки, огороженной «пьяным» забором, выглядывающим из густых зарослей древосила. Откинув со столбика проволочную петлю, он вошел во двор и прислушался. Нет, все спокойно, разве что цикады как сумасшедшие стрекотали в густых зарослях жасмина и боярышника. И сильно излучал ароматы отцветающий шиповник.
Он взошел на крыльцо и все его движения были вкрадчивые, с оглядкой. Он осторожно нажал на ручку, но дверь не открылась. Постучал. Никакого отзвука. Однако успел заметить, как в ближнем окне, сквозь герань, стоящую в горшках на подоконнике, что-то мелькнуло. Он еще раз постучал: три раза дробно и два с интервалом. И дверь вдруг распахнулась и в ее проеме показался человек с пистолетом в руках.
— Чего сразу не сигналил? — спросил человек у Сергея. — Так и на пулю нарваться не трудно. Ладно, заваливай и рассказывай, что разнюхал… А я пока закончу свои дела.
На столе стояли весы, а рядом, в целлофановых кульках, какая-то серебристая смесь и что-то еще похожее на красную соль. С краю стола — незнакомые металлические побрякушки, о назначении которых Сергей ничего не знал. Рядом со столом, на табуретке, возвышалась пирамидка оранжевых брикетов На них что-то не по-русски было написано. Но он и без перевода понял, что это тротил…
— Я сделал все, как ты велел. И рыбку половил и сфотографировал объект, и на лодочной станции побывал.
— А зачем пил? От тебя за три версты разит сивухой.
— Надо было, провести презентацию с главным начальником дебаркадера… старым придурком… Все получилось лучше, чем я предполагал. Когда я удил рыбку, ко мне подвалил сторож лодочной станции… пьянчуга, без рюмки не разговаривает. Пришлось немного подпоить… Кстати, ты, Михайло, мне должен стольник, я его на презентацию израсходовал.
— Могу дать тебе за это по фейсу, а не стольник. Я тебя просил не выпячиваться, а ты полез в собутыльники.
— Да он рвань подзаборная… Мгновенно вырубился.
— Не дави мне на психику, эта рвань, когда ее прижмут органы, все вспомнит и даже то, чего не было. Ты же, безглуздый, небось оставил отпечатки пальцев на посуде, из которой пил?
— Ну, бля, ты даешь! Да кому я нужен, там каждый день кто-нибудь ошивается и дурь идет практически непрекращающаяся.
Михайло уселся на стул и маленьким совком стал насыпать в чашки весов серебристую пудру.
— Ладно, раствори проявитель, и принеси из колодца воды. Только не высовывайся…
— А чего нам бояться — мы дачники, сняли домик, никому не мешаем?
— Да у тебя вместо головы кавун… Тоже мне дачник, задолбанный пьяный отдыхающий…
…Когда фотографии были напечатаны, над ними долго сидел и курил Михайло. Тот самый Михайло, который застрелил водителя такси и продырявил толстую кишку участковому Усачу. Потом он ходил из угла в угол довольно просторной горницы и что-то себе напевал под отрастающие темные усики. Сергей в это время при открытых дверях сидел на крыльце и лузгал семечки.
— У нас будет большой груз, — наконец сказал Михайло.
— А велосипед для чего?
Михайло реплику пропустил.
— Сегодня сходим на берег и на месте сориентируемся. Фотографии нечеткие, ты сделал слишком большую выдержку. Все сливается…
— Извини, как умел…
— Да заткнись ты… как умел. Ты ни черта, кроме пьянки, не умеешь…
— Ты брось свои хохлацкие замашки. Сколько ты мне заплатил? И сколько обещал?
— Сделаем дело, отдам все еще и премию выдам.
— А ты мне так и не сказал, о каком деле идет речь. Что-то, как Менделеев, химичишь, а что — один боженька знает.
— Чем меньше знаешь, тем дольше будешь пить пиво.
— Какой груз тебе надо перетащить? Сто, двести тонн? — съязвил Серега.
— Более трех центнеров, поэтому велосипед свой засунь себе в сраку.
— Найми КамАЗ. За полтинник тут любой шоферюга, если надо, самого дьявола посадит себе на колени и отвезет куда прикажут…
У Сереги от умных речей на лбу образовались глубокие морщины.
— Только очень прошу тебя, в это дело ты больше не суйся, — Михайло от зажженной сигареты прикурил следующую. И как-то задумчиво-отстраненно: — Красивые здесь места, похожи на наши. В Карпатах тоже такие же тихеньки вичора и так же цикады спивают…
Переход с русского на украинский говорил, очевидно, о том, что в душе Михайлы что-то заструнило, заскребло, его душа, видимо, устремилась к исконным своим берегам.
* * *
Весь уголовный розыск Волгограда был, что называется, поставлен на уши. Его начальник Мороз каждый день проводил совещания и выслушивал донесения агентуры. В середине дня он вызвал к себе Акимова с Поспеловым и поставил перед ними задачу:
— Учтите, если мы не найдем еще двоих… Я, разумеется, условно говорю, может, их тут сотня или две… Но нам пока известно только о двоих, значит, и речь идет пока о них. А что мы имеем?
— Пока шерстим рынки. Двоих взяли с оружием, но это не те, это молодцы из заволжской группировки. Наркоты два килограмма наковыряли, одно старое убийство подняли, — Поспелов при этом загибал пальцы руки. — Я уверен, что количество рано или поздно перейдет в качество.
Мороз сделал пометку в настольном календаре.
— Вот именно — поздно, когда опять где-нибудь не рванет фугас. Сегодня какое число? Ну вот, до дня независимости Ичкерии остается несколько суток. А вы сами знаете, по оперативным данным, именно в этот день и намечена их вылазка, — Мороз закурил. — Вербуйте людей, платите им деньги… Сегодня наш министр подписал приказ о поощрении агентуры… Привлекайте алкашей, бомжей, эти люди лучше нас знают, что делается на улицах… Выходите на сторожей, продавцов киосков… Словом, нужна сеть с очень мелкими ячейками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108