- Не для меня! - возразила она. Председатель суда переменил тактику.
- Из Берлина вы прибыли в Париж через Голландию, Бельгию и Англию. Что вы собирались делать в Париже?
- Я хотела последить за перевозкой моих вещей с дачи в Нейн.
- Ну, а зачем было ездить в Виттель?
Хотя в полицейских донесениях указывалось, что она самоотверженно и любовно ухаживала за потерявшим зрение капитаном Мировым, тем не менее она там сумела свести знакомство со многими офицерами-летчиками.
- Штатские мужчины меня нисколько не интересовали, - следовал ответ. - Мой муж был капитан. В моих глазах офицер высшее существо, человек, всегда готовый пойти на любую опасность. Если я любила, то всегда только военных, из какой бы страны они ни были.
Когда ей напомнили о предложении сделаться шпионкой в пользу Франции, она слегка заколебалась, но затем сказала, что ей нужны были деньги, так как она хотела начать новую жизнь.
Получала ли она гонорары как знаменитая кокотка или жалованье как выско ценимая шпионка - в обоих случаях деньги ей посылались на имя «Н-21». Этот номер значился в перехваченном французами списке германских шпионов!
Показания свидетелей носили драматический и одновременно трогательный характер. Мата Хари позволили слушать все, что приводило в своих доводах обвинение. В ее пользу оказывали сильнейшее давление на суд влиятельные частные лица; но Франция в то время еще была под впечатлением агитации пораженцев и волнений на фронте. Поэтому считалось необходимым не церемониться со шпионками. В иной обстановке Мата Хара отделалась бы тюремным заключением.
Президент Пуанкаре отказался помиловать ее или смягчить вынесенный приговор. В Гааге премьер-министр ван-ден-Линден безуспешно умолял королеву подписать обращение в ее пользу.
Утром 15 октября Мата Хари, как обычно, поднялась с постели и оделась. Тюрменый врач подал ей рюмку коньяку. В последнюю минуту она отказалась надеть повязку на глаза. Раздался залп двенадцати винтовок, и все было кончено.
Прошло около восьми лет после казни Мата Хари. Летом 1925 года два французских писателя Марсель Надан и Анд-ре Фаж опубликовали статью (в «Пти журналь» от 16 июля 1925 г.), в которой впервые открыто высказывалось сомнение в виновности танцовщицы. Полные отчеты о ее процессе хранились в тайне. В 1922 году майор Массар в «Парижских!) шпионках» на основании документальных данных пришел к выводу о полной виновности Мата Хари.
Но для беспристрастных людей, даже во Франции, этот вопрос все же остался открытым.
Жорж дю-Парк рассказывает в своих воспоминаниях, что Мата Хари просила его записать ее мемуары. Познакомился он с ней в бытность свою парижским журналистом, и знакомство это длилось не один год, он навестил ее и в тюремной камере на правах старинного друга, а не чиновника Второго бюро генерального штаба французской разведки, каким он в ту пору стал. Частными литературными делами он уже не имел права заниматься, но когда он доложил о желании осужденной «рассказать все», его начальник граф де-Леден заявил, что все его записи будут переданы Второму бюро, если что-нибудь из сообщенного танцовщицей представит интерес для контрразведки.
Дю-Парк .сообщает, что Мата Хари в течение трех часов диктовала ему свои «откровения», явившиеся «обвинительным актом против многих высокопоставленных чинов как английской, так и французской армии».
Впоследствии эти воспоминания были погребены в хорошо охраняемых архивах секретной службы в Париже. Сам дю-Парк обязан был хранить тайну в силу данной клятвы и особенно ввиду своей связи с разведкой..
Между тем в деле Мата Хари французская военная машина показала всю свою предубежденность и склонность к крючкотворству. Во время процесса танцовщицы французская секретная служба провокационно объявила, что некий член кабинета министров, подписавшийся «М…и», отправил немало писем знаменитой куртизанке.
Генералу Нивелю и его коллегам нужно было оправдаться перед общественным мнением в провале наступления в Шам-пании и в других своих бездарных действиях. Козлом отпущения, по-видимому, сознательно, был избран Луи Мальви, тогдашний министр внутренних дел, хорошо знакомый с секретной службой, расследованием и надзором, осуществлявшимися гражданским бюро политической полиции.
Вполне возможно, что какой-нибудь из агентов Мальви столкнулся с генералом, связь которого с поставками на армию носила скорее политический, чем патриотический характер. И в виде возмездия французская секретная служба не только допустила, но и поощрила распространение слуха: Мальви - тот самый министр, который предавал Францию немцам при посредстве шпионки-куртизанки!… Мальви - единственный «М…и» во французском кабинете!
Дело кончилось тем, что министра внутренних дел предали суду. Среди свидетелей, выступивших по этому делу, были четыре бывших премьера Франции. Каждый удостоверял, что Мальви - честный и преданный слуга Республики.
Военные все же требовали его осуждения. Франция воевала, армия главенствовала во всем, поэтому последнее слово в деле Мальви также принадлежало военным.
Сенат приговорил его к семилетней высылке за пределы Франции. Если учесть обстановку, то можно утверждать, что Мальви должен был считать себя счастливым, поскольку ему удалось избежать смертного приговора или ссылки в Кайенну. Но когда раны, нанесенные войной, начал затягиваться, «измена» Мальви была забыта, а его самого амнистировали. Премьер Эдуард Эррио возвратил его к общественной жизни и даже предоставил ему место в своем кабинете.
Наступил день, когда Мальви должен был предстать перед палатой депутатов для реабилитации. Когда он поднялся и заговорил, голоса оппозиции оборвали и заглушили его: «Мата Хари! - с издевкой вопили оппозиционеры. - Мата Хари!… Мата Хари!». Мальви пытался говорить, но ему не дали сказан» ни слова.
Здоровье его было подорвано годами испытаний, и он рухнул на пол без чувств. Его унесли и привели в чувство. А тем временем вопли политиканов, травивших его, сменились презрительным хихиканьем. Эррио уверил Мальви в своем неизменном к нему доверии. Но Мальви был нравственно разбит и подал в отставку.
Прошло еще несколько лет, и произошло событие, еще раз ярко осветившее все мелкое лицемерие французской военной клики. В деле Мальви-Мата Хари появилась еще одна пленительная женщина, не танцовщица, не куртизанка и не шпионка, а умная и талантливая журналистка. Она добыла запоздалое признание у одного из тех самых людей, которые погубили министра внутренних дел Мальви.
На этот раз сознался настоящий «М…и» - генерал Месси-ми, бывший военным министром в начале войны 1914 года. Мессими - пожилой жуир и претенциозный невежда, которого первая битва на Марне сбросила с министерского поста. Этот Мессими являлся близким другом Мата Хари. Несомненно, он и был назван и «разоблачен» в воспоминаниях, которые Мата Хари диктовала дю-Парку.
Так генерал Мессими, в конце концов, реабилитировал Малыш, признавшись ловкой журналистке, что он был членом кабинета, писавшим глупые и компрометирующие письма шпионке-куртизанке.
Но Мессими принадлежал к той самой военной клике, которая затравила Мальви, никто не отправил его ни в ссылку, ни тем более на венсениский полигон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130