На площади тесной кучкой сидело несколько мужчин с раскрашенными черной краской лицами и телами. Кое-кто сдирал кору с толстых веток.
– Кто эти люди? – спросила я.
– Ты их разве не узнаешь? – рассмеялась Тутеми. – Это же Ирамамове и мужчины, которые уходили с ним вчера в лес.
– А почему они такие черные? – Ирамамове! – крикнула Тутеми. – Белая Девушка хочет знать, почему у вас черные лица? – спросила она и убежала в хижину.
– Хорошо, что ты убегаешь, – сказал, поднимаясь, Ирамамове. – Ребенок в твоем чреве мог бы добавить воды в мамукори. и ослабить его. – И он, нахмурившись, повернулся к нам с Шотоми. Не дав ему ничего сказать, Шотоми втащила меня за руку в хижину Этевы.
То и дело прыская от смеха, Шотоми пояснила, что никому, кто побывал в этот день в воде, не полагается даже подходить к мужчинам, занятым приготовлением кураре.
Считалось, что вода ослабляет яд. – Если мамукори не подействует как надо, он обвинит в этом тебя.
– А я так хотела посмотреть, как они будут готовить мамукори, –разочарованно протянула я.
– Очень надо смотреть на такое! – сказала, садясь, Ритими. – Я тебе и так расскажу, что они будут делать. – Она зевнула, потянулась, собрала в кучку банановые листья, на которых спала, и постелила на земле свежие. – Мужчины раскрашены в черное, потому что мамукори годится не только для охоты, но и для войны, – сказала Ритими, приглашая меня сесть рядом. Очистив банан, она с полным ртом рассказала, как мужчины кипятят лиану мамукори, пока та не превратится в темное варево. Потом для густоты добавляется высушенная лиана ашукамаки.
Когда смесь в достаточной степени уваривается, ею можно смазывать наконечники стрел.
Махнув на все рукой, я стала помогать Тутеми готовить табачные листья для просушки. Следуя ее подробным наставлениям, я разрывала каждый лист вдоль жилки снизу вверх, так что он слегка закручивался, а потом целыми связками подвешивала их к стропилам. С того места, где я сидела, мне не было видно, что происходит перед хижиной Ирамамове. Вокруг работающих мужчин столпились ребятишки в надежде, что их попросят помочь. Нечего и удивляться, что никто из детей не купался сегодня в реке.
– Принеси-ка воды из ручья, – велел Ирамамове малышу Сисиве. – Да смотри не замочи ноги. Ступай по стволам, корням или камням. Если промокнешь, придется мне послать кого-нибудь другого.
День уже клонился к вечеру, когда Ирамамове заканчивал смешивание и уваривание кураре. – Вот теперь мамукори набирает силу. Я чувствую, как у меня засыпают руки. – Монотонным голосом он медленно запел заклинания духам яда, продолжая помешивать кураре.
На другой день, незадолго до полудня Ирамамове влетел в шабоно. – От мамукори никакого проку! Я подстрелил обезьяну, а она не умерла. Она убежала с торчащей в лапе бесполезной стрелой. – Ирамамове носился от хижины к хижине, ругая мужчин, помогавших ему готовить кураре. – Говорил же я вам, что нельзя было спать с женщинами. А теперь мамукори не действует. Если бы на нас сейчас напали враги, вы не смогли бы даже защитить своих женщин. Вы думаете, что вы храбрые воины. А толку от вас не больше, чем от ваших стрел. Корзины вам таскать, а не оружие! На мгновение, когда Ирамамове уселся на землю посреди деревенской площади, мне показалось, что он заплачет. – Я сам буду готовить яд. А вы все бестолочь, – бубнил он до тех пор, пока злость не выкипела и сам он совершенно не выдохся.
Несколько дней спустя на заре, незадолго до того, как изжарилась обезьяна, подстреленная стрелой со свежим ядом, в шабоно явился пришелец с большим свертком. Его волосы были еще мокрые после купания в реке; лицо и тело броско раскрашены пастой оното. Положив сверток, лук и стрелы на землю, он несколько минут молча постоял в центре деревенской площади и лишь после этого подошел к хижине Арасуве.
– Я пришел пригласить вас на праздник моего народа, – громко и нараспев произнес пришелец. – Вождь Мокототери прислал меня сказать вам, что у нас поспело много бананов.
Не вылезая из гамака, Арасуве сказал посланцу, что не может пойти на праздник. – Я не могу бросить свои огороды. Я посадил новые саженцы бананов, за ними нужен уход. – Арасуве обвел рукой хижину: – Смотри, сколько плодов висит на стропилах. Я не хочу, чтобы они пропали.
Пришелец подошел к нашей хижине и обратился к Этеве: – Твой тесть не хочет к нам идти. Надеюсь, ты сможешь прийти в гости к моему народу, который прислал меня с приглашением.
Этева от радости хлопнул себя по бедрам. – Да, я приду. Мне не жаль оставлять свои бананы. Я разрешу их съесть остальным.
По мере того, как пришелец переходил от хижины к хижине, приглашая Итикотери в свою деревню, его темные живые глаза все больше светились радостью. Его пригласили передохнуть в хижине старого Камосиве, угостили банановым супом и мясом обезьяны. Позже вечером он распаковал сверток, оставленный посреди деревенской площади. – Гамак, – разочарованно пробормотали столпившиеся вокруг него мужчины. Хотя Итикотери и признавали удобство и теплоту хлопчатобумажных гамаков, но такие были только у немногих женщин. Мужчины предпочитали лубяные либо сплетенные из лиан гамаки, которые время от времени заменялись новыми. Гость желал обменять хлопчатобумажный гамак на отравленные наконечники для стрел и порошок эпена, приготовленный из семян. За разговорами и обсуждением новостей несколько мужчин Итикотери просидели с гостем всю ночь.
Арасуве был категорически против того, чтобы вместе с группой жителей деревни пошла на праздник Мокототери и я. – Милагрос доверил тебя мне, – напомнил вождь. – Как я смогу тебя оберегать, если ты будешь далеко? – А зачем меня оберегать? – спросила я. – Разве Мокототери – это опасный народ? – Мокототери доверять нельзя, – сказал после долгого молчания Арасуве. – Костями чувствую, что не следует тебе туда идти.
– Когда я впервые встретилась с Анхеликой, она сказала, что женщине не опасно ходить по лесу.
Глядя сквозь меня, Арасуве не счел нужным ответить или как-то прокомментировать мое замечание. Он явно считал вопрос решенным и не собирался опускаться до препирательств с невежественной девчонкой.
– Может, там будет и Милагрос, – сказала я.
Арасуве улыбнулся. – Милагроса там не будет. Будь он там, мне не о чем было бы беспокоиться.
– А почему Мокототери нельзя доверять? – настаивала я.
– Ты задаешь слишком много вопросов, – сказал Арасуве и нехотя добавил: – У нас с ними не очень-то дружеские отношения.
Я недоверчиво уставилась на него: – Тогда почему же они приглашают вас на праздник? – Ничего ты не понимаешь, – сказал Арасуве и вышел из хижины.
Решение Арасуве разочаровало не меня одну. Ритими так расстроилась из-за того, что не сможет продемонстрировать меня Мокототери, что призвала к себе в союзники Этеву, Ирамамове и старого Камосиве, чтобы те помогли уговорить ее отца дать такое разрешение. Хотя советы стариков всегда высоко ценились и уважались, но только известный своей храбростью Ирамамове смог уговорить и заверить брата, что в деревне Мокототери со мной не случится ничего плохого.
– Возьми с собой лук и стрелы, которые я для тебя сделал, – сказал мне Арасуве в тот вечер и громко расхохотался. – То-то Мокототери удивятся. Ради того, чтобы это увидеть, и мне стоило бы пойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Кто эти люди? – спросила я.
– Ты их разве не узнаешь? – рассмеялась Тутеми. – Это же Ирамамове и мужчины, которые уходили с ним вчера в лес.
– А почему они такие черные? – Ирамамове! – крикнула Тутеми. – Белая Девушка хочет знать, почему у вас черные лица? – спросила она и убежала в хижину.
– Хорошо, что ты убегаешь, – сказал, поднимаясь, Ирамамове. – Ребенок в твоем чреве мог бы добавить воды в мамукори. и ослабить его. – И он, нахмурившись, повернулся к нам с Шотоми. Не дав ему ничего сказать, Шотоми втащила меня за руку в хижину Этевы.
То и дело прыская от смеха, Шотоми пояснила, что никому, кто побывал в этот день в воде, не полагается даже подходить к мужчинам, занятым приготовлением кураре.
Считалось, что вода ослабляет яд. – Если мамукори не подействует как надо, он обвинит в этом тебя.
– А я так хотела посмотреть, как они будут готовить мамукори, –разочарованно протянула я.
– Очень надо смотреть на такое! – сказала, садясь, Ритими. – Я тебе и так расскажу, что они будут делать. – Она зевнула, потянулась, собрала в кучку банановые листья, на которых спала, и постелила на земле свежие. – Мужчины раскрашены в черное, потому что мамукори годится не только для охоты, но и для войны, – сказала Ритими, приглашая меня сесть рядом. Очистив банан, она с полным ртом рассказала, как мужчины кипятят лиану мамукори, пока та не превратится в темное варево. Потом для густоты добавляется высушенная лиана ашукамаки.
Когда смесь в достаточной степени уваривается, ею можно смазывать наконечники стрел.
Махнув на все рукой, я стала помогать Тутеми готовить табачные листья для просушки. Следуя ее подробным наставлениям, я разрывала каждый лист вдоль жилки снизу вверх, так что он слегка закручивался, а потом целыми связками подвешивала их к стропилам. С того места, где я сидела, мне не было видно, что происходит перед хижиной Ирамамове. Вокруг работающих мужчин столпились ребятишки в надежде, что их попросят помочь. Нечего и удивляться, что никто из детей не купался сегодня в реке.
– Принеси-ка воды из ручья, – велел Ирамамове малышу Сисиве. – Да смотри не замочи ноги. Ступай по стволам, корням или камням. Если промокнешь, придется мне послать кого-нибудь другого.
День уже клонился к вечеру, когда Ирамамове заканчивал смешивание и уваривание кураре. – Вот теперь мамукори набирает силу. Я чувствую, как у меня засыпают руки. – Монотонным голосом он медленно запел заклинания духам яда, продолжая помешивать кураре.
На другой день, незадолго до полудня Ирамамове влетел в шабоно. – От мамукори никакого проку! Я подстрелил обезьяну, а она не умерла. Она убежала с торчащей в лапе бесполезной стрелой. – Ирамамове носился от хижины к хижине, ругая мужчин, помогавших ему готовить кураре. – Говорил же я вам, что нельзя было спать с женщинами. А теперь мамукори не действует. Если бы на нас сейчас напали враги, вы не смогли бы даже защитить своих женщин. Вы думаете, что вы храбрые воины. А толку от вас не больше, чем от ваших стрел. Корзины вам таскать, а не оружие! На мгновение, когда Ирамамове уселся на землю посреди деревенской площади, мне показалось, что он заплачет. – Я сам буду готовить яд. А вы все бестолочь, – бубнил он до тех пор, пока злость не выкипела и сам он совершенно не выдохся.
Несколько дней спустя на заре, незадолго до того, как изжарилась обезьяна, подстреленная стрелой со свежим ядом, в шабоно явился пришелец с большим свертком. Его волосы были еще мокрые после купания в реке; лицо и тело броско раскрашены пастой оното. Положив сверток, лук и стрелы на землю, он несколько минут молча постоял в центре деревенской площади и лишь после этого подошел к хижине Арасуве.
– Я пришел пригласить вас на праздник моего народа, – громко и нараспев произнес пришелец. – Вождь Мокототери прислал меня сказать вам, что у нас поспело много бананов.
Не вылезая из гамака, Арасуве сказал посланцу, что не может пойти на праздник. – Я не могу бросить свои огороды. Я посадил новые саженцы бананов, за ними нужен уход. – Арасуве обвел рукой хижину: – Смотри, сколько плодов висит на стропилах. Я не хочу, чтобы они пропали.
Пришелец подошел к нашей хижине и обратился к Этеве: – Твой тесть не хочет к нам идти. Надеюсь, ты сможешь прийти в гости к моему народу, который прислал меня с приглашением.
Этева от радости хлопнул себя по бедрам. – Да, я приду. Мне не жаль оставлять свои бананы. Я разрешу их съесть остальным.
По мере того, как пришелец переходил от хижины к хижине, приглашая Итикотери в свою деревню, его темные живые глаза все больше светились радостью. Его пригласили передохнуть в хижине старого Камосиве, угостили банановым супом и мясом обезьяны. Позже вечером он распаковал сверток, оставленный посреди деревенской площади. – Гамак, – разочарованно пробормотали столпившиеся вокруг него мужчины. Хотя Итикотери и признавали удобство и теплоту хлопчатобумажных гамаков, но такие были только у немногих женщин. Мужчины предпочитали лубяные либо сплетенные из лиан гамаки, которые время от времени заменялись новыми. Гость желал обменять хлопчатобумажный гамак на отравленные наконечники для стрел и порошок эпена, приготовленный из семян. За разговорами и обсуждением новостей несколько мужчин Итикотери просидели с гостем всю ночь.
Арасуве был категорически против того, чтобы вместе с группой жителей деревни пошла на праздник Мокототери и я. – Милагрос доверил тебя мне, – напомнил вождь. – Как я смогу тебя оберегать, если ты будешь далеко? – А зачем меня оберегать? – спросила я. – Разве Мокототери – это опасный народ? – Мокототери доверять нельзя, – сказал после долгого молчания Арасуве. – Костями чувствую, что не следует тебе туда идти.
– Когда я впервые встретилась с Анхеликой, она сказала, что женщине не опасно ходить по лесу.
Глядя сквозь меня, Арасуве не счел нужным ответить или как-то прокомментировать мое замечание. Он явно считал вопрос решенным и не собирался опускаться до препирательств с невежественной девчонкой.
– Может, там будет и Милагрос, – сказала я.
Арасуве улыбнулся. – Милагроса там не будет. Будь он там, мне не о чем было бы беспокоиться.
– А почему Мокототери нельзя доверять? – настаивала я.
– Ты задаешь слишком много вопросов, – сказал Арасуве и нехотя добавил: – У нас с ними не очень-то дружеские отношения.
Я недоверчиво уставилась на него: – Тогда почему же они приглашают вас на праздник? – Ничего ты не понимаешь, – сказал Арасуве и вышел из хижины.
Решение Арасуве разочаровало не меня одну. Ритими так расстроилась из-за того, что не сможет продемонстрировать меня Мокототери, что призвала к себе в союзники Этеву, Ирамамове и старого Камосиве, чтобы те помогли уговорить ее отца дать такое разрешение. Хотя советы стариков всегда высоко ценились и уважались, но только известный своей храбростью Ирамамове смог уговорить и заверить брата, что в деревне Мокототери со мной не случится ничего плохого.
– Возьми с собой лук и стрелы, которые я для тебя сделал, – сказал мне Арасуве в тот вечер и громко расхохотался. – То-то Мокототери удивятся. Ради того, чтобы это увидеть, и мне стоило бы пойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67