Дельфия не преувеличивала: слуга де Блана был огромен. Его плечи и голова возвышались над остальными. Он был одет в просторную рубашку с открытым почти до пояса воротом, широкие панталоны, схваченные на талии ярким плетеным красно-зеленым поясом, на котором висел изогнутый меч — Дельфия говорила о мече. Он стоял, подбоченясь, со свирепым взглядом на орлином коричневом лице, охраняя открытый, отделанный бархатом футляр для оружия, лежавший у его ног.
По-видимому, его реакция и зрение были превосходны, казалось, он почувствовал, что женщины рассматривали его и в свою очередь он тоже уставился на трибуну. Его взгляд скользнул по Дельфии и встретился с глазами Кэтрин. Он и рта не открыл, но каким-то Образом привлек внимание своего хозяина, кивнув в ту сторону, где сидела Кэтрин.
Рован де Блан отвернулся от Жиля, с которым разговаривал: по-видимому, он описывал преимущества своего оружия, сравнивая его с предложенным хозяином.
Лишь встретившись с Кэтрин взглядом, он поднял вверх саблю, прижав рукой к щеке рукоятку — традиционное приветствие и дуэлянтов, и игроков. Опустив саблю, он сделал жест другой рукой и грациозно поклонился.
— Господи! — сказала Дельфия. — Ну разве не прелесть?
— Скорее всего, он надо мной смеется, — ответ Кэтрин был краток.
— А вы должны притвориться, что не замечаете этого, и царственно помашите ему, — проинструктировала ее служанка.
— Ты знаешь, кто он?
— Конечно, быстрее, пока он не отвернулся.
Кэтрин сделала все так, как велела Дельфия, хотя жест был скорее недоброжелательным, чем грациозным.
— Видите? Он думает, что вы вся в восхищении.
— Надеюсь, что нет!
— Во всяком случае, он не догадается, что вы его презираете.
— Я не презираю его, — коротко ответила Кэтрин.
— Тогда что же?
— Я бы очень хотела, чтобы он не приезжал.
Служанка, глядя с пониманием, выдержала взгляд Кэтрин.
— Но он здесь.
— Я знала, что ты не сможешь устоять, чтобы не смотреть на него.
Дельфия с печальной улыбкой наклонила голову.
— Он ни разу не посмотрел на меня, ни он, ни его великан.
Вскоре к Кэтрин и Дельфии присоединились Мюзетта и ее муж Брэнтли. Стало шумно от людских голосов. Трибуна заполнялась.
На противоположной стороне площадки появились, выстраиваясь парами, четыре музыканта с французскими флейтами. Жиль снова сел рядом. Шум голосов стал постепенно затихать, когда народ понял, что приближается время начала состязаний.
Вдруг Алан Доляней отделился от игроков, подошел к Кэтрин и встал перед ней.
— Мадам Кэтрин, — сказал он, поклонившись, — вчера вечером предположили, что я сегодня буду вашим чемпионом. Если вы тоже так думаете, можно мне попросить у вас на счастье амулет?
Он имел в виду глупое предложение Льюиса о вызове де Блана на дуэль. Ее улыбка превратилась в смех.
— Кажется, вы проникаетесь духом состязаний?
— Я читал Скотта, — ответил он с ухмылкой. — Не говоря уже об «Идиллиях короля» Тоннисона — о короле Артуре и его рыцарях. Я думал об этом и решил быть как можно галантнее.
Возможно ли, чтобы Алан победил Рована? Никто сейчас не ответит на этот вопрос, но уж, конечно, сам Рован думает иначе. Но все же, если ее амулет сможет вдохновить молодого человека, она ему не откажет.
У нее не было ни шарфа, ни ленты на голове, ни зонтика с декоративными украшениями… Но юбка ее кораллового платья из муслина была отделана гофрированными оборками, каждая оборка — лентами разных цветов, завязывающимися бантами. Она оглядела себя и остановилась на лентах у корсажа. Их концы были слишком длинными и как нельзя лучше подходили для этого случая. Кэтрин оторвала банты из кремовой, бледно-розовой, цвета морской волны и желтой лент. Наклонившись, она передала всю эту коллекцию Алану.
Он немного помахал бантами, чувствуя себя неловко от интимности этих вещиц. В его голосе прозвучало торжество:
— Теперь, когда у меня есть амулет, что вы прикажете с ним делать?
Ответила Дельфия, ее голос прозвучал намного мягче обычного тона.
— Может, привязать их к руке?
— В лучшие мои времена я не удостаивался такой чести, — ответил он, тряхнув головой.
— Позвольте мне, — сказала Кэтрин.
Она взяла у него ленты, спустилась со специально сделанных для вручения призов ступенек.
Слегка наклонившись, она быстро привязала ленты к левому предплечью Алана, стараясь не завязать их слишком туго, чтобы не стеснять его движений.
— Итак, мой рыцарь. Вот вам мой амулет и мое благословение.
— Как же я могу проиграть после всего этого?
Поклонившись, он удалился на свое место. Жиль, в молчании наблюдавший эту сцену, вполголоса обратился к ней, как только она села:
— Дорогая, не было ли это глупо?
— Столь же глупо, как и все остальное, — не глядя на него, бросила Кэтрин.
Жиль нахмурился, но ничего не сказал. В следующую минуту он дал сигнал флейтам играть и встал, приказывая начать игры.
Фехтование на саблях пришло из Италии и вошло в моду недавно. Жиль считал, что столь длинное и тяжелое оружие представляло собой находку для соревнований и восхитительное зрелище. Оно имело много общего с мечами, на которых дрались на настоящих дуэлях в средневековье.
Он не любил дуэли на, заменивших мечи, пистолетах. В битве на мечах, говорил он, наиболее очевидны элементы стойкости, выносливости, интеллигентности и интуиции. При этом остается много места для божественного вмешательства, которое, предполагалось, должно быть на стороне правды.
Поединки должны были проводится одновременно, по раундам. Победителем считается выигравший два раунда из трех. Получивший три удара саблей выбывает. А так как на поле было шестнадцать человек, то раундов должно быть четыре, по восемь человек с каждой стороны. Проигравшие в предыдущих раундах выбывают, а выигравшие вновь деляться попарно. Сражаются до тех пор, пока не останется два участника. Победитель финального раунда и будет считаться победителем дня.
Как и говорил Алан прошлой ночью, острие каждой сабли было тупым, а лезвие — нет. Выпады и парирования стояли в правилах, но удары наносить не разрешалось. Мишенью являлось лишь туловище, ниже воротника и выше паха, эта зона защищалась. Получивший укол выбывал. В случае обоюдного удара — двое прикасаются друг к другу одновременно — выигрывал тот игрок, который был в наступательной позиции.
Кэтрин ненавидела бои на саблях. Она ненавидела надетые на лица маски и стеганые прокладки, превращавшие мужчин в странных, обезличенных и бесформенных бойцов. Она ненавидела скрип и бряцание стали, неконтролируемые удары, проливающие кровь. А больше всего она ненавидела замирание своего сердца, когда удары сыпались направо и налево.
И в то же время это ее завораживало. Она восхищалась мужеством бойцов, сражавшихся с молниеносной реакцией и решительной настойчивостью, применяя тактику изобретательности и внезапности. Более того, эти поединки, проводимые по строгим правилам и в соответствии с церемонией, всегда приносили с собой элементы опасности и зачастую были похожи на самую настоящую дуэль. Подобные встречи на поле чести, конечно, были для женщин нежелательны.
Странно было видеть мужчин на публике без верхней одежды. Эта часть туалета никогда не снималась, даже в самые жаркие дни, а если такое и бывало, то только в случае крайней необходимости и всегда с массой извинений и оправданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65