Рован сейчас ничего не сказал о своих намерениях. Она думала об этом, когда шла к огромной центральной лестнице. Интересно, что он задумал: то ли не собирается уезжать вообще, то ли не решил, когда ему ехать. Она помнила, что он ей обещал, но обстоятельства изменились — сейчас она в безопасности и уже не замужем.
Интересный мужчина в доме — это всегда сплетни по округе, которых любая порядочная женщина старается избегать. Правда, она не была уверена, будут ли ее считать порядочной теперь, но подумала, что для Рована это будет, наверное, небезразлично.
Кто-то шел за ней из гостиной, она слышала, как открылась и снова закрылась дверь. Она остановилась на второй ступеньке и оглянулась. Это был Льюис.
Он шел к ней ленивой походкой, засунув руки в карманы и как-то неопределенно улыбаясь. Увидев, что она обернулась, он сказал:
— Можно, я тебя ненадолго задержу? Знаю, что сейчас не очень подходящее время для подобного разговора, но это очень важно для меня.
— Если речь пойдет о деньгах… — начала она.
— Нет, то есть да, в общем… — его рот задергался. — Я хотел бы узнать, сможешь ли ты выдать мне всю причитающуюся за год сумму сразу? Если да, то я хотел бы вернуться в Англию и обосноваться там. И обещаю, что более не буду рассчитывать на твой кошелек.
Она ожидала чего угодно: от мольбы заплатить карточные долги до просьбы купить новый экипаж, но только не это.
— Ты хочешь уехать из Аркадии?
— Не то что я хотел бы уехать, я просто хочу самостоятельности. Когда я приехал сюда, то думал, что стану полезным дяде Жилю. Но он не позволил мне этого. Думаю, что Брэнтли отговорил его, боялся, что я могу занять его место. Также предполагаю, что дядя держал меня при себе, чтобы стравить с Брэнтли, когда тот стал уж слишком самоуверенным.
— Я не понимала этого, — сказала Кэтрин, подумав, что должна была понять.
— У нас с дядей было одно дело: ему нравилось держать меня рядом, я его развлекал. Кроме того, у него была мечта, похвальная, но довольно трудная — сделать из меня джентльмена.
— Я думала, что ты и был джентльменом.
— Разве? Ты очень добра. Моя мать была дочерью купца по торговле шерстью, недостаточно благородна для дяди Жиля, когда он построил Аркадию. Наследство перешло к моему старшему брату, когда умер отец, и мать послала меня сюда, рассчитывая на то, что дядя сделает человека из своего родственника по мужской линии.
Кэтрин тихо спросила:
— Я все испортила, да?
— О, нет. Не вини себя, это была моя ошибка. Безделье — это страшная скука, а от скуки выходит наружу самое худшее, что есть во мне. По существу, я не добрый малый. — Помолчав, он бесстрастно продолжал: — Дядя Жиль всегда мне отказывал, когда я просился домой. Я подумал, что, может, ты будешь сговорчивее, не откажешь. Будет лучше, если я слиняю отсюда, не наделав больше вреда, чем уже наделал.
Кэтрин увидела, как его тонкое лицо исказила боль. Она сказала:
— Ты обвиняешь себя в смерти Шарлотты.
Его глаза застыли.
— А как же иначе? Я оставил ее незащищенной. Просто так, из чистой ревностной злобы и своей внутренней опустошенности. Вот такой я есть, и ничего уже не поделаешь.
Она тоже недавно узнала ту ужасную опустошенность, боль, когда обвиняешь себя.
— Тебе необходимо чем-то заняться, а ведь здесь сейчас так много работы без Жиля и Брэнт-ли.
Его глаза загорелись.
— Я с радостью буду мастером на все руки в Аркадии, если ты сможешь доверять мне. — Он сделал кислую мину. — У меня торгашеская душа, не говоря уже о других недостатках. Но я не алчен.
Кэтрин улыбнулась.
— Склонность к торгашеству — не так уж плохо для мастера на все руки. Попробуй и посмотри, может тебе подойдет это занятие.
Он схватил ее руку и с жаром поцеловал ее.
— Ты не пожалеешь.
Она покачала головой.
— О, думаю, время от времени буду жалеть. Мы же с тобой живые люди, будут и ссоры, и столкновения, но мы научимся работать вместе.
Он лукаво посмотрел на нее из-под ресниц.
— Они будут, но меньше, чем ты думаешь, если ты сама будешь находиться где-нибудь еще.
— Я не поняла.
Но он поклонился ей и пошел к гостиной.
Она постояла, посмотрела ему вслед и стала подниматься по лестнице. Делала она это медленно, будто была в два раза старше. Она должна была почувствовать облегчение от того, что часть ноши — руководство Аркадией — будет переложено на плечи Льюиса, но вместо этого ей показалось, что сейчас она взяла на себя ответственность за благополучие еще одного человека.
Ладно, она способна вынести это. Научится, одержит победу, и Аркадия будет процветать. Только какой ценой?
Какую цену она должна заплатить, чтобы стать хозяйкой и опорой Аркадии, как мечтал Жиль?
Она знала, слишком хорошо знала.
Ценой была любовь.
Она могла, если бы захотела, если бы была менее горда, чтобы Рован поступил так, как обещал перед лицом смерти. Как это похоже на него, сказать ей такие дорогие слова, и если уж ей суждено умереть, пусть они останутся с ней.
Это была щедрость человека, который уже так много дал ей, она будет хранить эти слова. Она будет их время от времени слушать в своей душе, и если повезет, они через годы станут ее погребальной песней.
А сейчас Рован, будучи очень строгим по отношению к себе в вопросах чести, чувствует себя связанным данным словом. Она попыталась отпустить его, но пока он не принял свободу, но примет, и тогда она уже останется одна.
В спальне ее ждала Дельфия. Служанка достала ночную сорочку и села, готовая раздеть ее и причесать на ночь волосы. Лицо ее от рыданий распухло, и. глаза были красными. Она занялась хозяйкой, не глядя ей в глаза.
Кэтрин так и не поговорила с ней после смерти Жиля и Брэнтли. И сейчас не знала, как переступить ту пропасть, которая образовалась между ними, но и откладывать больше было нельзя. Первый шаг должна сделать она и нежелательно, чтобы Дельфия говорила только из страха за последствия.
— С тобой все в порядке? — спросила она, глядя на распухшее лицо Дельфии. И когда та кивнула, продолжала: — Как все с тобой обращаются?
— Некоторые говорят ужасные вещи. Ладно, не имеет значения.
— Жаль, если тебя оскорбили. Мне попросить Като, чтобы он поговорил с остальными?
— Нет-нет, все пройдет.
Кэтрин помолчала, раздумывая, а в это время Дельфия помогла ей снять через голову черное платье и отложила его в сторону. А когда начала развязывать ее нижние юбки, Кэтрин сказала:
— Я знаю, что искушение заставило тебя вступить в связь с Брэнтли, но все время задаюсь вопросом — неужели ты любила его?
— Я гордилась и мне льстило, что он выбрал меня. Он дарил мне красивые вещи и много обещал. Я жалела его, что он женился на мадам Мюзетте, которая думает только о себе.
Кэтрин переступила через юбки и просунула руки в пеньюар. Она села перед туалетным столом, где горела масляная лампа и попыталась произнести самое трудное ровным голосом.
— А ты знала, что он собирался убить нас с Рованом там, в башне?
Расческа из слоновой кости выпала из рук Дельфии.
— Нет, нет, мадам Кэтрин, о господи, нет! Просто не поверила своим глазам, когда увидела, что башня горит. Я чуть с ума не сошла.
— Но ты же отдала Брэнтли письмо Шарлотты.
— Он забрал его у меня, да-да, просто взял. Я несла его сюда, к вам, думала, что мистер Рован здесь, но Брэнтли перехватил меня в коридоре. Он пригрозил мне, что если я его выдам, он скажет, что все это время я ему помогала — с мышьяком для мистера Жиля и всем остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65