подобно лунатику, Европа ступала на все заложенные против неё мины, одну за другой. Анти-революционных пророков зашикали и замолчали; революционные горлодёры и писаки овладели сценой и были встречены аплодисментами.
Наполеоновские войны помогли отвлечь общественное внимание от заговора и его организации. Через десять лет после французской революции все забыли и о материалах иллюминатов и о самой революции; народы либо поверили, что тайные общества действительно приказали долго жить или не играли в революции никакой роли, -либо же потеряли всякий интерес к этому вопросу. Через двадцать лет после революции иллюминаты были активнее, чем когда-либо. Ничто не изменилось кроме того, что сторонники революционной секты в Англии и Америке, используя свою власть над печатным словом, сумели обманом успокоить общественное мнение и оклеветать всех, кто предупреждал об опасности.
Последние данные об иллюминатах сравнительно недавнего происхождения; они стали известны благодаря трудам английской писательницы-историка Несты Вебстер. Она нашла их в архивах наполеоновской полиции, ставших теперь доступными для историков. Из них явствует, что через два десятилетия после революции, накануне падения самого Наполеона, Орден Иллюминатов был жив и действовал весьма активно, преследуя свои неизменные цели.
Франсуа Шарль де Беркхейм был начальником полиции в занятом французами Майнце, будучи в то же время масоном. В 1810 году он сообщал, что иллюминаты имели своих посвящённых во всех странах Европы и усердно старались внедрить свои принципы в масонские ложи: «Иллюминизм становится грандиозной силой. От него жестоко пострадают и короли, и народы, если предвидение и благоразумие не сломают эту страшную машину». Более позднее донесение 1814 года полностью подтверждает утверждения Баррюэля, Робисона и Морса в 1797-99 гг. о продолжении деятельности тайных обществ:
«Старейшей и наиболее опасной ассоциацией является та, которая обычно известна под именем иллюминатов и была основана в середине прошлого столетия… Доктрина иллюминизма стремится ниспровергнуть все виды монархии; основная догма секты — неограниченная свобода и абсолютное уравнение всех и всего; цель всех её усилий — разорвать все связи монарха с народом его страны». Через двадцать лет после публичного раскаяния герцога Брауншвейгского, Беркхейм писал, что «среди главных руководителей есть люди. выдающиеся по своему богатству, благородству рождения и почётному положению в обществе». По его мнению, некоторые из них «не были простыми марионетками демагогических мечтаний», но «надеялись, что разжигая народные страсти, они смогут захватить в свои руки бразды правления, или во всяком случае приумножить свои богатства; однако большинство сторонников секты с религиозным рвением слепо верят всему».
Картина, изображённая этими словами (очень похожая на то, что писал де Люше за двадцать пять лет до того) хорошо знакома, вернее, должна быть знакома нашему поколению, когда мы вновь так часто видим, что жажда власти толкает богатых или известных людей на сотрудничество с политическими движениями, казалось бы столь враждебными их богатству или положению; эти люди уверены, что с их помощью они станут ещё богаче и влиятельнее.
Беркхейм далее описывает организацию и методы иллюминатов, что точно воспроизводит картину, обнаруженную в переписке Вейсхаупта 1786 года, и что в то же время могло бы быть точной копией коммунистических методов нашего столетия.
Приводимый ниже отрывок из донесения французского начальника полиции описывает столь типичных политиков нашего столетия, что любой внимательный исследователь наших дней мог бы легко распознать их и назвать по именам; и, однако, всё это было написано в 1813 году: «Поскольку главная сила иллюминатов заключается в обработке общественного мнения, они с самого начала стремились привлечь в свою организацию людей, которые в силу своей профессии призваны оказывать прямое влияние на умы, как например литераторов, учёных и, прежде всего, профессоров университетов. Профессора со своих кафедр, а писатели в своих произведениях, проповедуют принципы этой секты, маскируя яд, который они распространяют в тысячах самых разнообразных форм. Эти микробы, часто не распознаваемые для глаза простых людей, затем развиваются далее, адептами секты в их обществах, в которые они вхожи, и самая туманная болтовня таким путём вдалбливается в наименее толковые головы. Именно в университетах иллюминаты всегда находили и всегда будут находить самых многочисленных последователей. Профессора, принадлежащие к тайному обществу, прежде всего изучают характер своих учеников. Студент со смелым умом и пылким воображением немедленно делается объектом их внимания и обработки; они не перестают трубить ему о «тирании», «деспотизме», «правах человека» и т. п. Прежде, чем он успеет освоить смысл этих слов, по мере его подрастания его снабжают подобранными для него книгами, организуют интересные собеседования, всячески развивая зародыш, заложенный в молодом мозгу. Вскоре его воображение охватывается брожением… Наконец, когда он уже полностью захвачен, а несколько лет испытаний гарантируют его полную преданность Обществу и умение хранить его тайны, ему внушают, что миллионы людей во всех странах Европы разделяют его чувства и надежды, что тайные нити связывают всех рассеянных членов в одну огромную семью, и что реформы, которых он жаждет, рано или поздно должны быть осуществлены. Успех этой пропаганды облегчается наличием студенческих объединений, где молодёжь встречается для литературных занятий, фехтования, игр или даже просто для попоек. Иллюминаты пролезают вовсе эти круги, используя их, как рассадник своих идей. Таким путём это Общество смогло непрерывно расти, с самого своего зарождения и до нашего времени; микробы яда с юности вносятся в высшие классы общества, студентам внушаются идеи, диаметрально противоположные тому порядку вещей, с которым они столкнутся в жизни, разрываются все связи с монархией, и этими методами иллюминаты вербуют наибольшее число новых сторонников».
Так иллюминизм выжил и расцвёл в темноте после того, как его «адепты», засевшие в издательствах, университетских кафедрах и на амвонах сумели задушить все общественные попытки к его уничтожению. С тех времён, в продолжение пяти поколений, продолжалось одно и то же: известное число людей с положением и известное число молодых людей в университетах в каждом поколении продолжали заманиваться в эту сеть. Единственной контрмерой, которая смогла бы приструнить старших и открыть глаза неопытным младший, могла быть широкая общественная информация о мировой революции и её методах; однако из поколения в поколение именно это не допускалось, так что правящая секта смогла сохранить своё влияние и власть. Может быть только одно объяснение упорному отказу правительств, от поколения к поколению, от судебного расследования и разоблачения деятельности секты, а именно то, что в наши дни, как и в век Вейсхаупта, её «адепты» сами сидят в правительствах; наше столетие являет тому достаточно примеров.
Какова была судьба самого Вейсхаупта через 20 с лишним лет после разоблачения и запрета Ордена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259
Наполеоновские войны помогли отвлечь общественное внимание от заговора и его организации. Через десять лет после французской революции все забыли и о материалах иллюминатов и о самой революции; народы либо поверили, что тайные общества действительно приказали долго жить или не играли в революции никакой роли, -либо же потеряли всякий интерес к этому вопросу. Через двадцать лет после революции иллюминаты были активнее, чем когда-либо. Ничто не изменилось кроме того, что сторонники революционной секты в Англии и Америке, используя свою власть над печатным словом, сумели обманом успокоить общественное мнение и оклеветать всех, кто предупреждал об опасности.
Последние данные об иллюминатах сравнительно недавнего происхождения; они стали известны благодаря трудам английской писательницы-историка Несты Вебстер. Она нашла их в архивах наполеоновской полиции, ставших теперь доступными для историков. Из них явствует, что через два десятилетия после революции, накануне падения самого Наполеона, Орден Иллюминатов был жив и действовал весьма активно, преследуя свои неизменные цели.
Франсуа Шарль де Беркхейм был начальником полиции в занятом французами Майнце, будучи в то же время масоном. В 1810 году он сообщал, что иллюминаты имели своих посвящённых во всех странах Европы и усердно старались внедрить свои принципы в масонские ложи: «Иллюминизм становится грандиозной силой. От него жестоко пострадают и короли, и народы, если предвидение и благоразумие не сломают эту страшную машину». Более позднее донесение 1814 года полностью подтверждает утверждения Баррюэля, Робисона и Морса в 1797-99 гг. о продолжении деятельности тайных обществ:
«Старейшей и наиболее опасной ассоциацией является та, которая обычно известна под именем иллюминатов и была основана в середине прошлого столетия… Доктрина иллюминизма стремится ниспровергнуть все виды монархии; основная догма секты — неограниченная свобода и абсолютное уравнение всех и всего; цель всех её усилий — разорвать все связи монарха с народом его страны». Через двадцать лет после публичного раскаяния герцога Брауншвейгского, Беркхейм писал, что «среди главных руководителей есть люди. выдающиеся по своему богатству, благородству рождения и почётному положению в обществе». По его мнению, некоторые из них «не были простыми марионетками демагогических мечтаний», но «надеялись, что разжигая народные страсти, они смогут захватить в свои руки бразды правления, или во всяком случае приумножить свои богатства; однако большинство сторонников секты с религиозным рвением слепо верят всему».
Картина, изображённая этими словами (очень похожая на то, что писал де Люше за двадцать пять лет до того) хорошо знакома, вернее, должна быть знакома нашему поколению, когда мы вновь так часто видим, что жажда власти толкает богатых или известных людей на сотрудничество с политическими движениями, казалось бы столь враждебными их богатству или положению; эти люди уверены, что с их помощью они станут ещё богаче и влиятельнее.
Беркхейм далее описывает организацию и методы иллюминатов, что точно воспроизводит картину, обнаруженную в переписке Вейсхаупта 1786 года, и что в то же время могло бы быть точной копией коммунистических методов нашего столетия.
Приводимый ниже отрывок из донесения французского начальника полиции описывает столь типичных политиков нашего столетия, что любой внимательный исследователь наших дней мог бы легко распознать их и назвать по именам; и, однако, всё это было написано в 1813 году: «Поскольку главная сила иллюминатов заключается в обработке общественного мнения, они с самого начала стремились привлечь в свою организацию людей, которые в силу своей профессии призваны оказывать прямое влияние на умы, как например литераторов, учёных и, прежде всего, профессоров университетов. Профессора со своих кафедр, а писатели в своих произведениях, проповедуют принципы этой секты, маскируя яд, который они распространяют в тысячах самых разнообразных форм. Эти микробы, часто не распознаваемые для глаза простых людей, затем развиваются далее, адептами секты в их обществах, в которые они вхожи, и самая туманная болтовня таким путём вдалбливается в наименее толковые головы. Именно в университетах иллюминаты всегда находили и всегда будут находить самых многочисленных последователей. Профессора, принадлежащие к тайному обществу, прежде всего изучают характер своих учеников. Студент со смелым умом и пылким воображением немедленно делается объектом их внимания и обработки; они не перестают трубить ему о «тирании», «деспотизме», «правах человека» и т. п. Прежде, чем он успеет освоить смысл этих слов, по мере его подрастания его снабжают подобранными для него книгами, организуют интересные собеседования, всячески развивая зародыш, заложенный в молодом мозгу. Вскоре его воображение охватывается брожением… Наконец, когда он уже полностью захвачен, а несколько лет испытаний гарантируют его полную преданность Обществу и умение хранить его тайны, ему внушают, что миллионы людей во всех странах Европы разделяют его чувства и надежды, что тайные нити связывают всех рассеянных членов в одну огромную семью, и что реформы, которых он жаждет, рано или поздно должны быть осуществлены. Успех этой пропаганды облегчается наличием студенческих объединений, где молодёжь встречается для литературных занятий, фехтования, игр или даже просто для попоек. Иллюминаты пролезают вовсе эти круги, используя их, как рассадник своих идей. Таким путём это Общество смогло непрерывно расти, с самого своего зарождения и до нашего времени; микробы яда с юности вносятся в высшие классы общества, студентам внушаются идеи, диаметрально противоположные тому порядку вещей, с которым они столкнутся в жизни, разрываются все связи с монархией, и этими методами иллюминаты вербуют наибольшее число новых сторонников».
Так иллюминизм выжил и расцвёл в темноте после того, как его «адепты», засевшие в издательствах, университетских кафедрах и на амвонах сумели задушить все общественные попытки к его уничтожению. С тех времён, в продолжение пяти поколений, продолжалось одно и то же: известное число людей с положением и известное число молодых людей в университетах в каждом поколении продолжали заманиваться в эту сеть. Единственной контрмерой, которая смогла бы приструнить старших и открыть глаза неопытным младший, могла быть широкая общественная информация о мировой революции и её методах; однако из поколения в поколение именно это не допускалось, так что правящая секта смогла сохранить своё влияние и власть. Может быть только одно объяснение упорному отказу правительств, от поколения к поколению, от судебного расследования и разоблачения деятельности секты, а именно то, что в наши дни, как и в век Вейсхаупта, её «адепты» сами сидят в правительствах; наше столетие являет тому достаточно примеров.
Какова была судьба самого Вейсхаупта через 20 с лишним лет после разоблачения и запрета Ордена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259