От командира пулеметной роты Энкарнасион Фернандес Луна.
Прошу зарегистрировать наш законный брак…»
– Свадьба будет, – весело хлопнул по плечу Листер.
На следующий день молодоженов чествовали все друзья. Во дворе накрыли огромный стол. Гостями были все, кто заходил. Сидели на стульях, на траве, жарили шашлык, варили кофе. Листер по этому торжественному поводу оделся в гражданский костюм.
Луну Энкарнасион в белом подвенечном платье, с лепестками роз в густых каштановых волосах окружили девушки.
Ее жених, кубинец Санчес, сидел на противоположном конце стола и смущенно улыбался. Друзья подшучивали над молодыми:
– Наверное, после войны всем придется заказывать поррон (национальная испанская посуда, из которой пьют вино) литров на десять.
– Это зачем же? – прищурилась Луна.
– Так детей-то у вас, по гороскопу, будет пятнадцать душ.
– А тебе такой посудины и одному мало будет, – подтолкнул шутника кто-то из бойцов.
Но вот Листер поднялся и попросил молодых подойти. Подружки невесты и друзья жениха подвели молодоженов к командиру дивизии.
Листер вначале обратился к невесте:
– Луна Энкарнасион, хотите ли вы стать женой Альберто Санчеса.
– Да, – ответила Луна.
– Альберто Санчес, желаете ли вы взять в жены Луну Энкарнасион?
– Да, – ответил жених.
– Ну тогда добро, – совсем по-домашнему кивнул головой Энрике. – Именем Испанской республики объявляю вас мужем и женой.
Он достал печать дивизии и скрепил ею накануне заготовленный текст уникального брачного свидетельства.
Затем он подошел, крепко обнял и поцеловал молодоженов:
– Хэ, если не война, честное слово, пошел бы регистрировать браки.
Раздался взрыв смеха, а потом традиционное, звучащее на всех языках почти одинаково:
– Горько!
До самого утра длилась свадьба. Друзья желали молодым большого счастья, дружной семьи, согласия и любви.
– Счастливой тебе семейной жизни, Луна, – желали бойцы.
А Пандо, хитро подмигнув, шепнул:
– Желаю, чтобы шишек на носу не было. Зеркальце тебе больше идет, чем пулемет.
Победу над интервентами с радостью праздновало все население Мадрида, Картахены, Аликанте, Альбасете, Валенсии и многих других городов республики.
В качестве гостя мне пришлось в эти дни побывать в Валенсии, исключительно красивом городе-саде.
Своеобразный облик городу придавали купола, покрытые цветной мозаикой, и множество испанских и арабских средневековых архитектурных памятников. Город по случаю праздника был украшен флагами, штандартами и гербами, вид которых воскрешал в памяти картины рыцарских торжеств, когда-то вычитанных в книгах. Была проведена демонстрация, в которой принимали участие рабочие и крестьяне, одетые в яркие национальные наряды. Били барабаны, гремели литавры, играла музыка. Народ ликовал. Печатая шаг, шли представители воинских частей со своими боевыми знаменами, и солнце всеми цветами радуги играло на штыках.
Так республиканская Испания отпраздновала свою победу над интервентами.
После шумных встреч, рукопожатий, митингов добрался я наконец до кровати и уже начал было укладываться спать. В этот момент раздался стук в дверь.
– Павлито, спишь? – услышал я голос Пандо.
– Укладываюсь.
– Никаких снов, – командир бригады вошел в комнату, – сегодня праздник. Идем ужинать.
– Но уже час ночи, – попытался я возразить.
– Какая разница, сам говорил, что счастливые часов не наблюдают. Говорил или не говорил?
– Говорил…
– Ну, не отказывайся. – Пандо добродушно тряхнул меня за плечо.
Словом, уговорил. Мы условились, что я иду к нему, а он через пять минут тоже подойдет.
– А куда пойдешь?
Пандо загадочно улыбнулся. В столовой меня уже ждал старик повар Энрике. Как всегда, улыбаясь, он хвалился шашлыком из молодого барашка. Я взглянул на стол и удивился: он был накрыт на шестерых. Попросил старика объяснить, в чем дело. Энрике хитро прищурился:
– Командир бригады приказал не разглашать тайны. Да уж ладно, скажу – жена и родственники приехали к командиру бригады.
Не успел он договорить, как на пороге показались две женщины, совсем не похожие друг на друга: одна черная, как цыганка, другая – блондинка. Одна быстрая, энергичная, веселая, другая тихая, спокойная, пожалуй, даже медлительная. Черноволосая, улыбаясь, произнесла:
– Муж много говорил о вас, но я представляла вас совсем другим…
– Каким же?
– Огромного роста, широкоплечим и немного косолапым. Обязательно рыжим и курносым.
Мы рассмеялись. А вскоре все выяснилось. Жена Пандо работала учительницей в школе. Ей приходилось читать много французских книг о России, а в них русский обязательно огромен, как медведь, рыж и нос картошкой.
– Теперь убедилась, что ты ошиблась, – подтрунивал над женой Пандо.
Вторая женщина, Аделина, была сестрой жены. Вообще-то, как объяснил Пандо, она очень энергична и весела, но война убила в ней радость. На Харамском фронте убит ее муж. Она получила похоронную в годовщину свадьбы.
За столом Пандо расспрашивал о родственниках и знакомых, интересовался больницей: кто там сейчас главный врач, хорош ли медицинский персонал, работают ли его ученики. Женщины терпеливо отвечали на вопросы. Пандо был очень доволен. Он, очевидно, видел сейчас себя в кругу знакомых на корриде, входящим в белом халате в операционную, на лекциях по анатомии, когда с высокой кафедры он рассказывал студентам о последних новинках медицины.
Он казался сейчас по-домашнему уютным, гражданским, и посторонний человек вряд ли поверил бы, что перед ним командир одной из лучших бригад.
Аделина больше молчала, думая о чем-то своем, Я попытался было развлечь ее и утешить.
– Павлито, не надо меня утешать. Я знаю, что не только у меня горе. Лучше помогите мне.
– Пожалуйста, но чем?
– Говорят, вы учили пулеметчиков?
– Да, в Альбасете был инструктором.
– И много у вас учеников?
– Трудно сосчитать.
– Ну, так научите и меня.
Я пытался отговорить Аделину, но женщина стояла на своем. Оказывается, она уже говорила с Пандо, но он и слышать не хотел, чтобы Аделина пошла в армию, во всяком случае сейчас, когда горе ослепило ее.
– Наверное, вы сговорились, – обиженно отвернулась от меня Аделина. – Но я все равно буду пулеметчицей. Мне надо отомстить за мужа.
– Ладно, поговорим об этом завтра, – успокоил ее Пандо.
Аделина повеселела. Она даже начала подсмеиваться надо мною. Увидев, что я мало пью вина, сделала серьезное лицо и спросила:
– Скажите, Павлито, это правда, что в России сухой закон?
– Кто вам рассказывает такие небылицы? – возмутился я.
– Тогда почему ваш стакан до сих пор наполнен до краев? – под веселый смех Пандо подтрунивала Аделина.
Часов до пяти утра просидели мы за разговорами, а когда уже начал брезжить рассвет, я распрощался с друзьями. Завтра, вернее уже сегодня, предстояло готовиться к боевым действиям.
XIII

Встреча с Малино. Формирование новых бригад. Смерть Миши. Забытый альбом. Подготовка к Брунетской операции
В конце июня меня вызвал Малино. Когда я пришел, он сидел и водил карандашом по оперативной карте, время от времени делая какие-то пометки в толстой тетрадке. Оторвавшись от работы, Малино повернулся ко мне:
– Как идут дела?
– Хорошо.
Я почувствовал, что Малино вызвал меня для серьезного разговора.
– Не устал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83