Так вот психологически Великая Американская Империя умерла тогда, когда на ее политической арене появились Росс Перо и Патрик Бьюкенен, которые задали именно эти вопросы. И американское общество, — конечно, далеко не всё — с большим пониманием отнеслось к их позиции; достаточно вспомнить, что и тот и другой на президентских выборах (Бьюкенен на предварительных, а Перо — на основных) набирают значительный процент голосов. А ведь это голоса политически достаточно активных избирателей, которые утруждают себя приходом на выборы.
Но несмотря на все разногласия и трудности, до последнего времени противоречия внутри американской элиты возникали по поводу характера американского участия в региональных военно-политических балансах и степени свободы Вашингтона в принятии стратегических политических решений. И вот выяснилось, что несмотря на внешний консенсус в умах американской элиты, который, как правило, выражается в культовых заклинаниях о том, что США единственная сверхдержава, существуют весьма различные представления о том, какой должна быть американская геополитика в XX веке. Показателем «разброда в умах» стало появление комплексных и достаточно развернутых концепций геополитического будущего США. Любопытно, что первым не выдержал бывший министр обороны США Уильям Перри. Еще находясь на должности и будучи, казалось бы, в силу своего служебного положения апологетом концепции «расширения», — Перри выступил с несколькими развернутыми заявлениями, в которых обосновал совершенно новую концепцию, получившую наименование «превентивная оборона». За чисто военизированным названием скрывалась крупная геополитическая идея, которая по целому ряду параметров противоречила концепции «расширения». Интересно, что американские военные сразу же сделали вид, что к ним концепция Перри совершенно не относится и что это — дело политиков.
Концепция «превентивной обороны» основывается на понимании того, что США не обладают в полной мере возможностями сдерживания всех региональных сил, поставивших перед собой задачу достижения гегемонии в своих регионах. Поэтому точнее было бы не подтягивать военный потенциал до уровня, потребного для выполнения такого рода задач, а решать вопрос через систему превентивных политических и военно-политических мер несилового характера. Взятая в целом, эта программа представляет собой попытку формирования системы сдерживания развития силовой многополярности в мире за счет формирования такой системы взаимоотношений в военной, военно-политической и экономической областях, в рамках которых потенциальные нарушители благоприятного для Соединенных Штатов статус-кво в критических регионах (например, в постсоветской Евразии или в Азиатско-Тихоокеанском регионе) не смогли бы изменить сложившийся баланс сил даже при наличии политической воли руководства.
Концепция Перри признает по крайней мере три ключевых, но достаточно неприятных для Соединенных Штатов факта: а) вопрос стоит не о расширении американского влияния в мире, а, как максимум, о сохранении существующих позиций Америки; б) тенденции развития многополярности, по крайней мере в военно-политической сфере, сохраняются и не могут быть более сдерживаемы только за счет факторов экономической взаимозависимости и политического доминирования; в) Америка не обладает достаточным военным потенциалом, чтобы самостоятельно обеспечить дружественный характер основных региональных военно-политических балансов сил — как по финансово-экономическим критериям, так и с точки зрения геополитической целесообразности.
Конечно, здесь нет никакого изоляционизма; конечно, Перри исходит из того, что Америка должна оставаться единственной сверхдержавой; конечно, он даже не думал о том, что США должны отказаться от своих обязательств. Но тем не менее, требование рационализации методов поддержания американского доминирования означает то, что многие в американской элите понимают: далее быть «всемогущими» США просто не под силу.
Но понимают они и то, что резко сократить свое присутствие на мировой арене США не могут: рассыплется фантом «глобальности» в ме ж дународных отношениях. Придется проводить не просто конверсию оборонной промышленности, но и конверсию всего общества в целом. Придется пойти на хотя бы частичную реиндустриализацию экономики, на что даже у богатейших США просто нет средств. А значит, придется согласиться с тем, что следующее поколение американцев будет жить хуже предыдущего. Так что логика американской внешней политики вряд ли изменится. Тем не менее, идеи бывшего министра обороны США весьма показательны. Перри сам по себе человек не простой и, думается, выражал не только свою точку зрения.
Но стоит вернуться к тому, о чем мы говорили в начале статьи, — в американском общественном мнении развиваются весьма противоречивые процессы. Накладываются друг на друга различные негативные явления, одно из них — внешнеполитический популизм. Американский внешнеполитический популизм на поверку оказывается штукой весьма специфической. Американское общество, вкусившее сладость победы, всегда будет требовать от своего правительства внешнеполитической державности — однако оно будет неспособно поддерживать внешнеполитические мероприятия своего правительства, если они будут связаны с человеческими жертвами и большими затратами. Так что свобода действий американской администрации оказывается существенно ограниченной.
Надо учесть и то своеобразное положение, в которое попал сам президент Клинтон. Он так долго стремился любыми путями избавиться от имиджа «белобилетника-пацифиста», что создал для себя имидж «крутого» президента, чем кардинально сузил возможности для «мягкого» поведения в период кризисов и тем более для отступления. К тому же, говоря простонародным языком, президент США Клинтон в настоящее время находится под следствием сразу по нескольким делам и его судебные перспективы не то, чтобы мрачны, но вызывают некоторое беспокойство. И поэтому для уверенности в своих силах он вполне может решиться попробовать старое испытанное средство — маленькую победоносную войну. Последний раз в качестве такой войны пытались использовать высадку в Сомали, которая закончилась большим позором. Ну, а несколько раньше был Вьетнам.
Американское общество, впрочем, уже сейчас четко понимает, что ничем хорошим это не кончится. Достаточно вспомнить, какого рода американские фантастические фильмы про будущее мы смотрели на видеокассетах. Вспомните: «Безумный Макс» (аж три серии), «Водный мир», «Черри-2000», «Планета обезьян» (целых пять серий, в которых с совершенно садистским упорством доказывается, что люди — быдло), «Вспомнить все», «В пасти безумия», относительно новый «Марс» и еще десятки им подобных фильмов. Они все какие-то апокалиптические: действие происходит то ли после ядерной войны, то ли в США возникло какое-то тоталитарное государство-корпорация, то ли власть в стране захватил безумный диктатор, то ли роботы покорили людей, то ли случилась какая-то вселенская катастрофа, то ли люди себя уничтожили сами и на планете проживают исключительно обезьяны, говорящие по-английски. Исключение составляет недавно прошедший с бешеным успехом фильм «День независимости», в котором американцы лихо громят напавших на США накануне Дня независимости Америки инопланетян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127