И вот на же тебе! Двое гордостью моей стали, утешением и радостью, а этот позором! Выродком! Проклятьем вечным! Двое в люди вышли; один инженер, коммунист, цехом командует. Вот, между прочим, очки мне эти фасонные зачем-то прислал, - смущенно прибавил Блохин и с прежней болью продолжал: - Второй у нас - сталевар знатный, орденоносец. И люди спасибо мне за них говорят, о них в газетах пишут. А этот честным трудом жить не желает, все налево ловчит, все в мутной водичке ловит. Спекуляцией, темными делишками промышляет. От законной жены к другим бабам бегает...
– Не ловили вы его на этом, батя! - захлебываясь в слезах, перебила старика Ксения. - Со свечой над ним не стояли!..
– Цыц! - прикрикнул на нее Блохин и, как бы извиняясь за ее слабость, прибавил: - Ей, конечно, тяжело такое выслушивать. А мне каково? - грозно спросил он. - Каково этот позор выносить? Так вот я вас и спрашиваю, откуда это берется?
Игорь Афанасьевич минуту молчал, нервно теребя бородку, потом снял очки и, вертя их в руках, с трудом заговорил:
– Это очень сложный вопрос. Признаюсь, я над ним не раз задумывался. На мой взгляд, вот в чем тут дело. Но это только на мой взгляд! Есть еще один фактор, влияющий на формирование человека, который мы не учитываем. Это, извольте видеть, характер, с которым человек рождается. Это не "лист белой бумаги", как утверждают некоторые ученые педагоги. А если и "лист", то разного качества, и "чертить" на нем надо разными способами. А что такое характер, с которым человек рождается? Это наследственность! Она может быть легкой и тяжелой, благоприятной и неблагоприятной, даже опасной. Негодяем человек, конечно, не рождается, но какие-то чер^ ты характера, заложенные в нем, если их не учесть при воспитании, могут сделать человека негодяем. А мы детей своих воспитываем одинаково, подсознательно предполагая, что они у нас тоже одинаковые. А ведь они разные. И те, другие двое, оба хорошие, но тоже разные. Верно ведь?
– Ну, ясное дело, разные, - задумчиво ответил Блохин.
– Вот именно, - все больше увлекаясь, говорил Игорь Афанасьевич. - А раз так, то и воспитывать детей, даже в одной семье, надо по-разному, и это, я вам доложу, целая наука. Ведь вот рождаются люди, например, музыкантами или техниками. Спрашивают: "Откуда такие способности?" Говорят: "Or природы". Но ведь бывают люди мягкие, задумчивые, а бывают резкие, жесткие, решительные, деятельные. Откуда они такие? Тоже от природы. То есть рождаются уже с такими задатками. Хотя здесь и воспитание играет роль. Оно может исправить, улучшить характер, может, порой невольно, его ухудшить.
– Выходит, наша это беда - Семен-то? - тихо спросил Блохин.
– И ваша и не ваша, потому что не умеем, не знаем еще многого в этой сложной науке. - Игорь Афанасьевич покачал головой, потом бросил взгляд на Николая и добавил: - У меня вот одна дочь, а и то я ее порой не понимаю.
– Да-а, - тяжело вздохнув, произнес Блохин. - Умные слова вы сказали. Но сейчас думать надо, как Витьку у него отобрать, не дать парню таким же подлецом стать, как отец. О господи!..
Игорь Афанасьевич согласно кивнул головой.
– У внука вашего наследственность сложная. Есть что-то хорошее. Это я, как учитель, заметил. Но я же и многое очень плохое проглядел. Только сейчас вы мне глаза открыли.
– Где теперь ваш сын живет? - решительно спросил Николай. - Мы с ним сами поговорим. Будьте спокойны.
Блохин горько усмехнулся.
– Если бы знать! Я уж через милицию справки наводил. Нигде не значится. Думал, он в другой город подалея. Ан вот тебе...
– А друзей, приятелей его знаете? - продолжал допытываться Николай.
– У него, милый, такие друзья, что их небось только милиция знает. А честным людям они не открываются. Да и имени у них нет, все клички. И у моего-то, я ненароком слышал, тоже кличка имеется. Дай бог память... - он нахмурился, вспоминая. - Король бубен, вот! Тьфу, пакость какая!
– Король бубен? - не веря своим ушам, переспросил Таран.
Николай покосился на него и, в свою очередь, спросил: А ты что, встречал такого?
– Нет... так, знаешь, слышал, - смущенно ответил Таран, сам внутренне замирая и пугаясь сделанного им открытия.
Николай внимательно, как бы оценивающе, посмотрел на товарища, потом обернулся к Блохину и твердо сказал:
– Найдем мы этого Короля. Весь город поднимем, но найдем...
Было уже совсем темно, когда они вышли от Блохиных.
Прощаясь, Игорь Афанасьевич сказал Николаю:
– Не понимаю. Как это вы можете так ручаться, что найдете? Случай, конечно, ужасный! Страшно подумать, что будет, если мальчик там останется. Но так ручаться...
– Надо найти, а раз надо - сделаем! - убежденно ответил Николай.
– Ну, знаете... - Игорь Афанасьевич по привычке пожал плечами и развел руками, выражая крайнее сомнение, - я бы на вашем месте...
Николай весело рассмеялся.
– Что вы, Игорь Афанасьевич! Зачем вам на наше место? А мы тогда куда?
Старик невольно улыбнулся.
– Это не без остроумия замечено.
"Ей-богу, чудесный парень, - подумал он. - Поразительно цельная и сильная натура..."
Расстались они друзьями.
Штаб дружины, когда туда пришли Николай и Таран, жил своей обычной жизнью. Звонил телефон, приходили и уходили дружинники. С каким-то подвыпившим парнем сердито разговаривал Проскуряков.
Тот вначале пытался кричать и ругаться, потом вдруг утих и принялся сосредоточенно рассматривать свои большие, испачканные маслом руки.
В стороне о чем-то беседовали Павел Григорьевич Артамонов и Огнев. Они были очень похожи: оба высокие, светловолосые, подтянутые, и штатские костюмы совсем не шли к их военной выправке. Только лицо у Огнева было круглое, скуластое, загорелое, с веселыми карими глазами, а у Павла Григорьевича - тонкое, строгое. Огнев энергично жестикулировал и, как видно, в чем-то убеждал Артамонова, а тот лишь скупо усмехался.
Увидев Николая и Тарана, Артамонов поманил их рукой.
– Вас, голубчики, дожидаюсь. Где остальные?
– Сами ищем.
– Так. Ну, как поход? Вы у кого были?
Николай закурил и не спеша принялся рассказывать. Артамонов и Огнев слушали внимательно, не перебивая.
Только Таран не слушал. И не потому, что все, о чем говорил Николай, было ему известно. Одна мысль не давала Тарану покоя: Король бубен - отец Витьки Блохина. Но ведь о нем говорил в субботу Жорка этой самой Стелле: "Твой семейный покой".
Выходит, он ее муж? Таран усмехнулся про себя.
Какой он муж! Просто живет у нее, и все. И живет, видно, нелегально. Даже милиция не найдет. А найти его надо! Ведь он мальца украл. Конечно, украл!
И не одного. Но как рассказать сейчас о том, что он, Василий, знает об этом типе? Как рассказать, чтобы не узнал Николай о том вечере? И еще при Артамонове! Это же отец Ани... Положим, с Аней все кончено.
И вдруг Тарану стало так страшно от этой мысли, что он сам поразился. Ну да, конечно! И не он, а она тому причиной...
Но Таран не успел углубиться в свои переживания. Перед ним вдруг встало лицо старика Блохина, и столько в нем было горестного раздумья и сдержанной боли, что Таран почувствовал: нет, не может он молчать, не может!
А Николай уже кончил свой рассказ. И Огнев, раскуривая погасшую папиросу, сказал:
– Да-а... Значит, эта Блоха связана с Уксусом. Опасно. И очень важно. Дело тут вот в чем. Придется вам один секрет открыть. Люди вы свои, надежные, - и он почему-то посмотрел на Тарана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62