есть ли у нас основания требовать устранения Подрайского? Имеем ли мы моральное право бросать на него тень?
Шелест ответил:
- Признаться, Павел Денисович, я такого права за собой не чувствую.
Новицкий поинтересовался мнением и работника отдела кадров. Тот согласился с Шелестом.
Все вышли из кабинета, лишь я в одиночестве продолжал сидеть. Потом встал, постоял у окна. Куда, к кому теперь пойти? Новицкий сумел заткнуть мне рот бумагой.
Вновь хлопнула дверь. Обернувшись, я увидел Любарского. Мы поздоровались. Он с тонкой улыбкой протянул:
- Э, кто-то расстроил нашего Калло.
После ссоры или, вернее, стычки в Заднепровье я не раз уже встречался с Любарским. Отношения были прохладными, но все же иногда мы перекидывались несколькими фразами. На днях он даже поздравил меня с успехом; правда, и тогда в его тоне слышалась ирония.
- Вас огорчили эти сеньоры? - продолжал Любарский. - Они только что мне встретились. Во главе шествовал Новицкий.
Я угрюмо молчал.
- Будьте философом! - посоветовал Любарский. - Смиритесь, это единственное утешение.
Я не проявил деликатности, буркнул:
- Не нуждаюсь в утешении, - и покинул кабинет.
23
- Чувствую, - сказал с улыбкой Бережков, - что надо подхлестнуть нашу затянувшуюся повесть. Разрешите сразу перенести вас на восемь - десять месяцев вперед, изобразить один денек - опять последнее число декабря, канун Нового года, наступающего тысяча девятьсот тридцатого.
Утром в тот день Бережков нервничал, ожидая, когда приедет Шелест. Они договорились встретиться в АДВИ в десять часов утра. Но Шелест опаздывал. Бережков в замасленной рабочей кепке, в черном, тоже кое-где поблескивающем маслом комбинезоне, натянутом поверх костюма, уже несколько раз пробежал по морозу из мастерских, где после очередной поломки был разобран и тщательно просмотрен "Д-24", в главное здание института и спрашивал там о Шелесте, выскакивал на крыльцо, оглядывая улицу, и, наконец, не выдержав, позвонил Шелесту домой. Из дома ответили, что Август Иванович уже час назад поехал на работу.
- Как - на работу? Мы его здесь ждем не дождемся.
- Кажется, он хотел по дороге заехать в редакцию.
- Еще в редакцию? В какую?
Бережков знал, что Шелест был членом редакционного совета в нескольких местах: в отделе техники Большой Советской Энциклопедии, в Научно-техническом издательстве и в журнале "Мотор". Не получив от домашних Шелеста более точных указаний, Бережков стал названивать во все эти редакции. Через несколько минут он напал на след.
- Да, Август Иванович у нас был и только что ушел.
- Куда?
- Одну минутку... Простите, оказывается, он еще здесь. Зашел в нашу парикмахерскую.
- В парикмахерскую? - вскричал Бережков. - Так передайте ему... Передайте ему, что все погибнет, если он не приедет сейчас же в институт.
- Как вы сказали? Что погибнет?
- Все.
Со стуком положив трубку, он мрачно посмотрел на телефон и зашагал в мастерские, к мотору.
Через некоторое время Шелест прибыл.
- Что у вас стряслось? Я думал, что АДВИ горит...
Они, директор и главный конструктор института, разговаривали в маленькой конторке мастерских. Шелест положил на стол большой желтый портфель, снял фетровую серую шляпу, которую носил и зимой, и энергично потер уши.
Бережков потянул носом.
- Вы, кажется, изволили и надушиться, - зло сказал он.
Шелест расхохотался. Видимо, он приехал в чудесном настроении.
- Хорошо, что я догадался, - сказал он, - кто мне позвонил. А то... А то, мой дорогой, остался бы неподстриженным под Новый год.
Он провел рукой по своим блестящим, цвета серебра с чернью, волосам, сейчас очень гладко зачесанным, и чуть их взбил. Бережков метнул на него свирепый взгляд.
- Какой, к черту, Новый год?! Август Иванович, погибаем без подшипника.
- Так я и знал... Если Бережков не раздобыл подшипника, то у него рушится вселенная... Садитесь-ка. Рассказывайте. Вместе что-нибудь придумаем.
- Я уже придумал. Но нужен, Август Иванович, ваш авторитет.
Бережков сообщил, что в разобранном моторе произведена подгонка и смена разных деталей. Поставлен новый кулачковый вал взамен сломавшегося. Но выяснилось, что треснул и шарикоподшипник на этом валу. Запасного подшипника таких размеров в институте нет.
- А рядом, - Бережков ткнул в пространство черным замасленным пальцем, - вы представляете, Август Иванович, рядом, на складе Авиатреста, есть такие шарикоподшипники. Но трест нам их не дает. Импортная вещь! Нужно чертовское оформление через тридцать три инстанции.
- Что же вы предлагаете?
- Конечно, немедленно позвонить Родионову. Вы, как директор...
- Ну знаете... Звонить начальнику Военно-Воздушных Сил из-за какого-то подшипника...
- А как же? Иначе, черт побери, мотор простоит несколько суток.
- Нет, я решительно отказываюсь. Во всем, дорогой мой, надо знать такт и меру.
- Тогда я позвоню сам.
- Попытайтесь, - иронически произнес Шелест.
- Хорошо.
Бережков потянулся к телефону.
- Алексей Николаевич, что вы?! Это... просто неприлично. Поищем-ка других путей. Надо быть совершенно невоспитанным, чтобы...
Бережков перебил:
- Теперь вы еще скажете о чести корпорации. Нет, Август Иванович. Вы же знаете, что Авиатрест вечно нас мытарит. Пора с этим покончить!
Больше не внимая предостережениям, Бережков взял трубку, назвал номер.
- Будьте добры, соедините, пожалуйста, с Дмитрием Ивановичем.
- Кто его просит?
- Передайте, что звонит Бережков, главный конструктор АДВИ.
- По какому вопросу?
- О моторе... Без Дмитрия Ивановича мы...
- О моторе? Сейчас ему доложу. Пожалуйста, подождите у телефона.
Насупившись, мрачно глядя на Шелеста из-под лоснящегося козырька нахлобученной кепки, Бережков ждал.
- Здравствуйте, товарищ Бережков, - раздался в трубке голос Родионова. - Я слушаю.
- Дмитрий Иванович, извините, что я обращаюсь к вашей помощи... Но мы можем потерять несколько суток из-за одного проклятого шарикоподшипника.
- Очень хорошо, что обратились... Нуте-с, в чем у вас затруднение?
- Дмитрий Иванович, Авиатрест не дает подшипника. И это не случайно. Нас там изматывают...
Жестикулируя, не стесняясь в выражениях, слыша порой внимательное "нуте-с, нуте-с", Бережков обрисовал положение.
- Так, - сказал Родионов. - Повторите, пожалуйста, размер подшипника, я запишу... Так... Сейчас же посылайте машину на склад и получайте там подшипник. Очень хорошо, что вы поставили этот вопрос, товарищ Бережков.
Мгновенно преобразившись, лихо сдвинув кепку на затылок, не забыв победоносно посмотреть на Шелеста, Бережков воскликнул:
- Спасибо, Дмитрий Иванович! Значит, к вечеру запустим. И в нынешнюю ночь "Д-24" будет отсюда вас приветствовать с Новым годом.
- А что, как остановится, да еще ровно в полночь?
- Ни в коем случае! Вы прислушайтесь под Новый год. Откройте форточку и слушайте. В полночь я дам такую форсировку, что вы дома нас услышите.
- И мотор выдержит?
- Обязан выдержать!.. Я, Дмитрий Иванович, загадал: если "Д-24" под Новый год будет работать, значит, в тысяча девятьсот тридцатом на нем взлетят наши самолеты.
- Примите, товарищ Бережков, такое же пожелание от меня... Эту ночь вы, следовательно, проводите с мотором?
- Да... Был бы только подшипник.
Родионов помолчал. Затем просто сказал:
- Нуте-с... Посылайте же машину.
- Нам тут и сбегать недалеко!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141