Или лучше сравним медиумов со стеклянными шарами, наполненными прозрачными
окрашенными жидкостями, которые выставляют в аптечных лабораториях. Мы
подобно свету освещаем некоторые моральные и философские взгляды на вещи.
Когда светящиеся лучи принуждены проходить сквозь стекло, более или менее
полированное, более или менее прозрачное,-в данном случае через медиумов,
более или менее развитых, - они достигают предмета, который мы желаем
осветить, не иначе, как заимствовав цвет, или, лучше сказать, форму,
свойственную этим медиумам. Наконец, чтобы закончить последним сравнением,
положим, что мы, духи, подобно композитору, который желает сочинить или
сымпровизировать мотив, имеет под рукой фортепьяно, скрипку, флейту, фагот
или свисток в две копейки. Очевидно, что с фортепьяно, флейтой или скрипкой
мы исполним наш мотив так, что он будет понятен для слушателей, и хотя
звуки фортепьяно, фагота или кларнета будут совершенно различны между
собой, сочинение наше останется одним и тем же, исключая оттенки звука.
Но если в нашем распоряжении будет только свисток или воронка, тогда для
нас возникает затруднение.
В самом деле, когда мы принуждены бываем употреблять медиумов развитых
мало, наш труд делается гораздо медленнее, гораздо тягостнее, потому что
мы принуждены бываем прибегать к формам неполным, что для нас весьма
затруднительно. В таком случае мы должны расчленять свою мысль и передавать
слово за словом и букву за буквой, что чрезвычайно скучно и тягостно для
нас и представляет действительное препятствие скорости и развитию наших
проявлений.
Вот почему мы бываем счастливы, когда находим медиумов способных,
снабженных материалами, готовыми для действия, одним словом, - хорошие
орудия, потому что в таком случае нашему периспри, действующему на периспри
того, кого мы медиумизируем, остается только давать движение руке, служащей
нам ручкою пера или карандаша, между тем как с медиумами недостаточными мы
должны делать почти то же, что делаем, когда сообщаемся посредством ударов,
т.е. обозначать буквально слово в слово каждую фразу, составляющую перевод
мыслей, которые мы желаем сообщить.
Вследствие этого мы обратились преимущественно к классам просвещенным и
образованным для распространения спиритизма и развития способностей пишущих
медиумов, несмотря на то, что в этих-то классах именно встречаются люди
самые неверующие, самые упорные, самые безнравственные. И как мы
представляем теперь духам-фокусникам и малоразвитым сообщения физические,
удары и принесение предметов, точно так же и между вами, люди пустые
предпочитают феномены, поражающие зрение или слух, феноменам духовным,
чисто психологическим.
Когда мы желаем продиктовать что-нибудь самопроизвольное, мы действуем на
ум, на мозг медиума, и берем нужные для нас элементы из тех, которые он
доставляет, и это делается без его ведома. Мы как будто отправляемся в
кошелек его, берем находящуюся там сумму и располагаем различные монеты
ее в том порядке, какой нам кажется полезным.
Но если медиум сам желает спрашивать нас о чем-нибудь, то он должен
рассудить об этом серьезно, чтобы предлагать нам вопросы методически и
этим облегчить нам труд отвечать ему. Потому что, как вам сказано было в
предыдущем наставлении, мозг ваш часто бывает в страшном беспорядке, и
тогда нам трудно действовать в этом лабиринте ваших мыслей. Когда вопросы
должны быть предложены третьим лицом, то хорошо и полезно, чтобы все они
были предварительно сообщены медиуму, который мог бы через это, так
сказать, слиться с вызывателем. Тогда и нам легче отвечать вследствие
сродства, существующего между нашим периспри и периспри медиума, который
служит нам переводчиком,
Мы можем, разумеется, говорить о математике через медиума, который,
по-видимому, не знаком вовсе с этой наукой, но часто дух его обладает этими
познаниями в бездейственном состоянии, т. е. познаниями, принадлежащими
собственно его духу, а не воплощенному существу, потому что настоящее тело
негодно для проявления этих познаний. То же самое может быть относительно
астрономии, поэзии, медицины, различных языков и всех других познаний,
свойственных роду человеческому. Наконец, мы имеем еще один способ
действия, весьма тягостный, употребляемый нами с медиумами, совершенно
чуждыми предмету, о котором говорится, и состоящий в набирании букв и слов,
как в типографии.
Как мы сказали, духи не имеют надобности облекать мысль свою в слова. Они
понимают и сообщают мысль непосредственно. Существа же телесные, напротив,
не могут понимать мысль иначе, как облеченную в наружную форму. В то время
как буквы, слово, существительное, глагол, фраза необходимы для вас для
понимания мысли, для нас не нужно никакой формы, видимой или внешней.
Эраст и Тимофей.

Этот разбор роли медиумов и способов действий, с помощью которых духи
сообщаются, так же ясен, как и логичен. Из него вытекает то правило, что
дух черпает в мозгу медиума не идеи свои, а материалы для их выражения и
что чем богаче мозг этот. материалами, тем легче делается сообщение. Когда
дух выражается на языке, известном медиуму, то он находит в нем слова,
готовые для того, чтобы облечь в них свою идею. Если же он хочет говорить
на языке, не знакомом медиуму, то он не находит уже в нем слов, а одни
только буквы. Поэтому дух принужден бывает диктовать, так сказать, букву за
буквой, подобно тому, как если бы мы заставляли писать по-немецки того, кто
не знает ни одного слова из этого языка.
Если медиум не умеет ни читать, ни писать, то у него даже нет и букв.
Тогда нужно бывает водить его руку, как водят руку ученика, и в этом
случае представляется необходимость преодолевать еще большее материальное
затруднение. Итак, феномен этот возможен, и многочисленные примеры его
существуют. Но понятно, что этот способ действия мало совместим с
пространностью и быстротою сообщений и что духи должны предпочитать орудия
самые легкие или, как они говорят, медиумов, хорошо снабженных, с их точки
зрения. Если бы те, которые требуют этих феноменов как средства для
убеждения, изучили предварительно теорию, то знали бы, при каких
исключительных условиях они производятся.

Глава XX
НРАВСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ МЕДИУМА
Различные вопросы. Рассуждение духа о нравственном влиянии

226. 1) Развитие медиумизма соразмерно ли с нравственным развитием медиума?
- Нет, собственно способность зависит от организма, а не от нравственной
стороны медиума. Она независима также и от употребления способности,
которое может быть хорошо и дурно, смотря по качествам медиума.
2) Всегда говорили, что медиумизм есть дар Божий, милость, благоволение.
Почему же он не дается преимущественно людям добрым, и почему мы видим
людей недостойных, которые одарены им в высшей степени и которые
употребляют его во зло?
- Все способности - дары Божий, за которые должно благодарить Его, потому
что есть люди, лишенные их. Вы могли бы также спросить, почему Бог дает
хорошее зрение злодеям, ловкость мошенникам, красноречие тем, которые
употребляют его во зло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13