Если она хочет обратиться в службу безопасности с проблемами, не имеющими отношения к нему , тогда все в порядке. Если проблемы задевают и его , пусть даже косвенно, дело плохо . Может, у него и раньше возникали трения со службой безопасности, или же за ним числится выговор за несдержанность и грубое обращение с клиентами. В любом случае кассир решил, что все происходящее — лишние заботы, которые его совершенно не касаются.
— Это не он, — заявил Крис, возвращая ей фото. Герт подняла руки и прижала ладони к своей внушающей уважение груди, отказываясь принять снимок.
— Пожалуйста, — умоляла она. — Если он здесь, значит, разыскивает мою подругу, и совсем не потому, что хочет прокатить ее на чертовом колесе.
— Эй! — закричал кто-то в растущей очереди к кассе. — Долго вы там будете возиться?
Из очереди раздались возмущенные возгласы, и монсеньор Самый-Лучший-в-Мире-Дедушка снова поднял видеокамеру. В этот раз его, похоже, интересовал исключительно мистер Радушие-и-Обходительность. Герт увидела, что Крис заметил направленную на него камеру, увидела, как вспыхнули щеки кассира, и невольное движение рук, которыми он пытался прикрыть лицо, — словно мошенник, выходящий из зала суда после вынесения приговора. Последние надежды на то, что он сможет хоть чем-то ей помочь, рассеялись, как дым.
— Это не тот человек ! — заорал Крис. — Совершенно не похож! А теперь уносите отсюда свою жирную задницу, иначе я вышвырну вас из парка!
— Кто бы говорил, — презрительно хмыкнула Герт. — Я могла бы устроить на твоей спине ужин из двенадцати блюд и не уронила бы с вилки ни кусочка в трещину, что посередине.
— Убирайтесь! Немедленно!
С пылающими щеками Герт зашагала назад к зоне для пикников. Она чувствовала себя полной идиоткой. Как же она умудрилась так опростоволоситься? Герт убеждала себя, что все из-за парка — слишком шумно, слишком много людей, бесцельно слоняющихся повсюду, как лунатики, и пытающихся найти подходящее развлечение, — но дело, разумеется, не в этом. Она боится, вот почему все произошло из рук вон плохо. Предположение, что именно муж Рози убил Питера Слоуика, не доставляло ей ни малейшего удовольствия, однако мысль о том, что этот псих, маскирующийся под калеку в инвалидной коляске, может сейчас находиться рядом с ними, среди них, в тысячу раз хуже. Ей и раньше доводилось сталкиваться с безумием, но безумие, помноженное на умение и одержимость…
И где же, черт возьми, сама Рози? Во всяком случае, не здесь, это Герт знала наверняка. Пока не здесь, поправилась она мысленно.
— Я облапошилась, — пробормотала она себе под нос и вспомнила фразу, которую часто повторяла внимательным слушательницам «Дочерей и сестер»: «Если вы что-то узнали, живите с этим знанием».
Ну и ладно, придется мириться с этим знанием. Вывод первый: служба безопасности временно исключается — вероятно, ей просто не удастся их убедить, а даже если в конце концов и получится, на это уйдет уйма времени. Впрочем, она видела, как бритый калека катался по парку и разговаривал с людьми, большей частью с женщинами. Дана Клайн даже принесла ему какое-то угощение. Мороженое, кажется.
Герт торопливо зашагала назад к зоне для пикников, чувствуя, что ей необходимо
зайти в туалет, но не обращая на это внимания. Она искала Лану или кого-то из женщин, говоривших с мужчиной в инвалидной коляске, но никто не попадался на пути. Точно так же с полицейскими; их полно на каждом углу в любое время дня и ночи, однако когда вам срочно нужно обратиться к ним за помощью, они все разом исчезают.
К тому же ей действительно надо заглянуть в туалет; мочевой пузырь стонал от натуги. И какого дьявола она выпила столько чая со льдом?
11
Норман медленно прокатился назад по центральной аллее парка развлечений и вернулся к зоне для пикников. Женщины все еще продолжали есть, но ленч скоро закончится — он увидел, как разносят первые подносы с десертом. Надо поторапливаться, если он хочет действовать незаметно, пока толпа еще не встала из-за столов. Впрочем, он не ощущал беспокойства; страх и паника прошли. Норман хорошо знал, куда следует направиться, чтобы найти женщину одну, без сопровождения, а затем поговорить с ней. Поговорить начистоту. «Женщины не способны обходиться без уборной долгое время, — сказал ему отец. — Они как собаки, которые не могут пройти мимо куста сирени, чтобы не поднять ногу и не оставить под ним свою отметину».
Норман быстро покатил мимо указателей с надписью «К ПУНКТАМ УТЕШЕНИЯ».
«Всего одну, — думал он. — Только одну, которая придет сама, и такую, чтобы знала, куда подевалась Роуз, раз ее здесь нет. Если она в Сан-Франциско, я поеду за ней туда. Если в Токио, я разыщу ее там. Если она в аду, я и там ее достану. А почему бы и нет, собственно? Все равно рано или поздно мы оба окажемся в пекле — и, возможно, обзаведемся там собственным домиком».
Он проехал через небольшую рощицу подстриженных в форме животных елей и затем двинулся по небольшому спуску к кирпичному строению без окон с двумя дверями в противоположных концах — для мужчин справа, для женщин слева. Норман миновал дверь, помеченную женским силуэтом, и припарковался за фасадом строения. С нормановской точки зрения, место оказалось вполне подходящим — узкая полоска голой земли, ряд пластмассовых мусорных баков вдоль стены и высокий деревянный забор, через которые не проникают посторонние взгляды. Выбравшись из инвалидной коляски, он осторожно выглянул из-за угла, высовывая голову все дальше и дальше, пока не увидел ведущую к туалетам дорожку. Он снова почувствовал, что все в полном порядке, к нему вернулись спокойствие и уверенность. Голова, правда, продолжала болеть, но боль ослабла до медленных тягучих толчков в висках.
Две женщины вышли из рощицы — не годится. Вот в чем самое уязвимое место его засады — женщины постоянно ходят в сортир парами. Какого черта? Что они там, занимаются лесбиянскими играми?
Парочка вошла в кирпичное строение. Норман слышал их голоса через ближайшее вентиляционное отверстие, они разговаривали о ком-то по имени Фрэд. Фрэд сделал то-то, Фрэд сказал так-то, Фрэд выкинул такой-то фокус. Очевидно, запас находчивости у этого Фрэда поистине неисчерпаем. Каждый раз, когда одна женщина, та, которая говорила больше, замолкала, чтобы набрать в легкие воздуха, другая принималась хихикать, и рваный звук ее смеха вызывал у Нормана такое ощущение, будто его мозг обваливают в толченом стекле, как повар обкатывает шарики теста в муке. Однако он не сдвинулся с места, не оставил свой наблюдательный пункт, стоял совершенно неподвижно, не сводя глаз с тропы, и лишь руки его шевелились, то сжимаясь в кулаки, то разжимаясь, сжимаясь и разжимаясь.
Наконец женщины вышли, продолжая хихикать и болтать о весельчаке Фрэде, и зашагали по тропе так близко, что бедра их терлись, а плечи соприкасались. Норману понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться и не броситься за ними, схватить их безмозглые головы — ладонями за затылки — и треснуть лбами, чтобы они взорвались, как два бильярдных шара, наполненных тринитротолуолом.
— Не надо, — прошептал он, призывая себя к спокойствию. Пот стекал по его лицу крупными прозрачными каплями и выступал на гладкой коже бритого черепа. — Не надо, только не сейчас, ради Христа, не упусти возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
— Это не он, — заявил Крис, возвращая ей фото. Герт подняла руки и прижала ладони к своей внушающей уважение груди, отказываясь принять снимок.
— Пожалуйста, — умоляла она. — Если он здесь, значит, разыскивает мою подругу, и совсем не потому, что хочет прокатить ее на чертовом колесе.
— Эй! — закричал кто-то в растущей очереди к кассе. — Долго вы там будете возиться?
Из очереди раздались возмущенные возгласы, и монсеньор Самый-Лучший-в-Мире-Дедушка снова поднял видеокамеру. В этот раз его, похоже, интересовал исключительно мистер Радушие-и-Обходительность. Герт увидела, что Крис заметил направленную на него камеру, увидела, как вспыхнули щеки кассира, и невольное движение рук, которыми он пытался прикрыть лицо, — словно мошенник, выходящий из зала суда после вынесения приговора. Последние надежды на то, что он сможет хоть чем-то ей помочь, рассеялись, как дым.
— Это не тот человек ! — заорал Крис. — Совершенно не похож! А теперь уносите отсюда свою жирную задницу, иначе я вышвырну вас из парка!
— Кто бы говорил, — презрительно хмыкнула Герт. — Я могла бы устроить на твоей спине ужин из двенадцати блюд и не уронила бы с вилки ни кусочка в трещину, что посередине.
— Убирайтесь! Немедленно!
С пылающими щеками Герт зашагала назад к зоне для пикников. Она чувствовала себя полной идиоткой. Как же она умудрилась так опростоволоситься? Герт убеждала себя, что все из-за парка — слишком шумно, слишком много людей, бесцельно слоняющихся повсюду, как лунатики, и пытающихся найти подходящее развлечение, — но дело, разумеется, не в этом. Она боится, вот почему все произошло из рук вон плохо. Предположение, что именно муж Рози убил Питера Слоуика, не доставляло ей ни малейшего удовольствия, однако мысль о том, что этот псих, маскирующийся под калеку в инвалидной коляске, может сейчас находиться рядом с ними, среди них, в тысячу раз хуже. Ей и раньше доводилось сталкиваться с безумием, но безумие, помноженное на умение и одержимость…
И где же, черт возьми, сама Рози? Во всяком случае, не здесь, это Герт знала наверняка. Пока не здесь, поправилась она мысленно.
— Я облапошилась, — пробормотала она себе под нос и вспомнила фразу, которую часто повторяла внимательным слушательницам «Дочерей и сестер»: «Если вы что-то узнали, живите с этим знанием».
Ну и ладно, придется мириться с этим знанием. Вывод первый: служба безопасности временно исключается — вероятно, ей просто не удастся их убедить, а даже если в конце концов и получится, на это уйдет уйма времени. Впрочем, она видела, как бритый калека катался по парку и разговаривал с людьми, большей частью с женщинами. Дана Клайн даже принесла ему какое-то угощение. Мороженое, кажется.
Герт торопливо зашагала назад к зоне для пикников, чувствуя, что ей необходимо
зайти в туалет, но не обращая на это внимания. Она искала Лану или кого-то из женщин, говоривших с мужчиной в инвалидной коляске, но никто не попадался на пути. Точно так же с полицейскими; их полно на каждом углу в любое время дня и ночи, однако когда вам срочно нужно обратиться к ним за помощью, они все разом исчезают.
К тому же ей действительно надо заглянуть в туалет; мочевой пузырь стонал от натуги. И какого дьявола она выпила столько чая со льдом?
11
Норман медленно прокатился назад по центральной аллее парка развлечений и вернулся к зоне для пикников. Женщины все еще продолжали есть, но ленч скоро закончится — он увидел, как разносят первые подносы с десертом. Надо поторапливаться, если он хочет действовать незаметно, пока толпа еще не встала из-за столов. Впрочем, он не ощущал беспокойства; страх и паника прошли. Норман хорошо знал, куда следует направиться, чтобы найти женщину одну, без сопровождения, а затем поговорить с ней. Поговорить начистоту. «Женщины не способны обходиться без уборной долгое время, — сказал ему отец. — Они как собаки, которые не могут пройти мимо куста сирени, чтобы не поднять ногу и не оставить под ним свою отметину».
Норман быстро покатил мимо указателей с надписью «К ПУНКТАМ УТЕШЕНИЯ».
«Всего одну, — думал он. — Только одну, которая придет сама, и такую, чтобы знала, куда подевалась Роуз, раз ее здесь нет. Если она в Сан-Франциско, я поеду за ней туда. Если в Токио, я разыщу ее там. Если она в аду, я и там ее достану. А почему бы и нет, собственно? Все равно рано или поздно мы оба окажемся в пекле — и, возможно, обзаведемся там собственным домиком».
Он проехал через небольшую рощицу подстриженных в форме животных елей и затем двинулся по небольшому спуску к кирпичному строению без окон с двумя дверями в противоположных концах — для мужчин справа, для женщин слева. Норман миновал дверь, помеченную женским силуэтом, и припарковался за фасадом строения. С нормановской точки зрения, место оказалось вполне подходящим — узкая полоска голой земли, ряд пластмассовых мусорных баков вдоль стены и высокий деревянный забор, через которые не проникают посторонние взгляды. Выбравшись из инвалидной коляски, он осторожно выглянул из-за угла, высовывая голову все дальше и дальше, пока не увидел ведущую к туалетам дорожку. Он снова почувствовал, что все в полном порядке, к нему вернулись спокойствие и уверенность. Голова, правда, продолжала болеть, но боль ослабла до медленных тягучих толчков в висках.
Две женщины вышли из рощицы — не годится. Вот в чем самое уязвимое место его засады — женщины постоянно ходят в сортир парами. Какого черта? Что они там, занимаются лесбиянскими играми?
Парочка вошла в кирпичное строение. Норман слышал их голоса через ближайшее вентиляционное отверстие, они разговаривали о ком-то по имени Фрэд. Фрэд сделал то-то, Фрэд сказал так-то, Фрэд выкинул такой-то фокус. Очевидно, запас находчивости у этого Фрэда поистине неисчерпаем. Каждый раз, когда одна женщина, та, которая говорила больше, замолкала, чтобы набрать в легкие воздуха, другая принималась хихикать, и рваный звук ее смеха вызывал у Нормана такое ощущение, будто его мозг обваливают в толченом стекле, как повар обкатывает шарики теста в муке. Однако он не сдвинулся с места, не оставил свой наблюдательный пункт, стоял совершенно неподвижно, не сводя глаз с тропы, и лишь руки его шевелились, то сжимаясь в кулаки, то разжимаясь, сжимаясь и разжимаясь.
Наконец женщины вышли, продолжая хихикать и болтать о весельчаке Фрэде, и зашагали по тропе так близко, что бедра их терлись, а плечи соприкасались. Норману понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться и не броситься за ними, схватить их безмозглые головы — ладонями за затылки — и треснуть лбами, чтобы они взорвались, как два бильярдных шара, наполненных тринитротолуолом.
— Не надо, — прошептал он, призывая себя к спокойствию. Пот стекал по его лицу крупными прозрачными каплями и выступал на гладкой коже бритого черепа. — Не надо, только не сейчас, ради Христа, не упусти возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147