Она осталась одна, совершенно одна, и не сомневалась, что дальше дела пойдут еще хуже. Ей пришло в голову, что она никогда не вырвется из этого кошмара, что это всего лишь прелюдия к тому, чем окажется последующая жизнь. У нее даже зародились подозрения: может, никакой Дарэм-авеню нет вовсе , а мистер Слоуик в киоске под вывеской «Помощь путешественникам», показавшийся ей таким добрым, на самом деле садист и психопат, который развлекается тем, что отправляет заблудших людей в непроходимые дебри злачных районов?
В четверть девятого по ее часам — солнце давно уже встало, обещая жаркий не по сезону день, — она приблизилась к толстой женщине в сером халате, которая медленными уверенными движениями загружала пустые металлические мусорные ящики на тележку. Рози сняла темные очки.
— Прошу прощения.
Женщина мгновенно обернулась. Голова ее была опущена, но Рози разглядела на лице выражение постоянной агрессивности, характерное для человека, который часто слышит: «Толстуха, толстуха, задница, два уха!» с противоположной стороны улицы или из проезжающих мимо автомобилей.
— Что вам надо?
— Я ищу дом двести пятьдесят один на Дарэм-авеню, — сказала Рози. — Он называется «Дочери и сестры». Мне рассказали, как туда попасть, но я, по всей видимости…
— Что? Лесбиянки, живущие на пособие? Ты обратилась не по адресу, киска, я с голубыми дела не имею. Катись отсюда. Проваливай к такой-то матери. — С этими словами она отвернулась и покатила тележку, на которой грохотали пустые мусорные баки, по дорожке к дому, двигаясь все так же размеренно и церемониально, придерживая баки пухлой белой рукой. Гигантские ягодицы под халатом подрагивали при каждом шаге.
Подкатив тележку к ступенькам дома, она остановилась и снова посмотрела в сторону тротуара.
— Ты что, глухая? Я же сказала, проваливай, пока цела. Пока я не вызвала полицию.
Последнее слово Рози ощутила, как щипок в чувствительное место. Она снова надела очки и быстро пошла прочь. Полицию? Нет уж, спасибо. У нее нет ни малейшего желания иметь дело с полицией. Никакой полиции, премного благодарна. Однако, отойдя на почтительное расстояние от агрессивной толстой женщины, Рози почувствовала, что ей стало лучше. По крайней мере, она убедилась, что «Дочери и сестры» (возможно, более известные широкому кругу как лесбиянки, живущие на пособие) действительно существуют, а это уже шаг в нужном направлении.
Через два квартала ей попалась булочная с вывеской в окне: «СВЕЖИЕ ГОРЯЧИЕ БУЛОЧКИ». Она вошла, купила булочку — действительно горячую, что напомнило ей о матери, — и спросила пожилого продавца за прилавком, не подскажет ли он, как добраться до Дарэм-авеню.
— Вы, милая, немножко сбились с пути, — ответил он.
— Да? И намного?
— На пару миль, пожалуй. Идите-ка сюда. Он положил костлявую ладонь ей на плечо, подвел к входной двери и указал на оживленный перекресток всего в одном квартале от булочной. — Это Диэрборн-авеню.
— О Господи, так она совсем рядом? — Рози не знала, как поступить — то ли смеяться, то ли расплакаться.
— Да, милая, это Диэрборн. Единственная беда со старушкой Диэрборн в том, что она тянется едва ли не через весь город. Видите вон тот закрытый кинотеатр? — Да.
— За ним повернете на Диэрборн — вправо. От нее до места, которое вы ищете, шестнадцать или восемнадцать кварталов. Пешком — мало удовольствия. Лучше автобусом.
— Я так и сделаю, — сказала Рози, зная, что пойдет пешком. Она отдала последние монеты, когда добиралась сюда от вокзала, и, если водитель начнет брюзжать из-за необходимости разменивать долларовую бумажку, она, скорее всего, не выдержит и разрыдается. (Мысль о том, что старик, с которым она разговаривает, охотно разменял
бы доллар, не возникла в ее утомленном, запутавшемся мозгу).
— Вам нужно дойти до…
— …Эльк-стрит.
Он бросил на нее нетерпеливый взгляд.
— Леди! Если вы с самого начала знали, как туда добираться, зачем было спрашивать?
— Я не знаю , как туда добираться! — воскликнула она, и, хотя в голосе старика отнюдь не чувствовалось недоброжелательности, глаза ее угрожающе увлажнились. — Я ничего не знаю! Я брожу по городу несколько часов, я устало, я …
— Ну хорошо, хорошо, успокойтесь, — произнес он. — Все в порядке, не горячитесь, с вами все будет в порядке. Значит, доедете автобусом до Эльк-стрит. От нее Дарэм всего в двух или трех кварталах. Рукой подать. У вас есть адрес?
Она утвердительно кивнула головой.
— Ну и прекрасно, — проговорил он. — Думаю, теперь вы не заблудитесь.
— Спасибо.
Из заднего кармана он вытащил мятый, но чистый носовой платок. Он протянул ей морщинистую темную руку с платком.
— Оботрите лицо чуть-чуть, милая, — сказал старик. — У вас на щеках осень.
5
Она медленно шла по Диэрборн-авеню, почти не замечая автобусов, которые с пыхтением проезжали мимо, отдыхая через каждые один-два квартала на скамейках автобусных остановок. Головная боль, возникшая прежде всего из-за чувства растерянности и одиночества в большом незнакомом городе, утихла, зато ноги и поясница ныли сильнее, чем прежде. До Эльк-стрит она добиралась больше часа. Свернув вправо, Рози обратилась к первой же встречной — молодой беременной женщине — с вопросом, правильно ли она идет, если ей нужно попасть на Дарэм-авеню.
— Сгинь, — коротко бросила женщина, и на ее лице появилось такое разгневанное выражение, что Рози невольно отступила на два шага от нее.
— Извините, — пробормотала Рози.
— Извините! Какого дьявола вы пристаете ко мне со своими расспросами, хотела бы я знать! Убирайтесь с дороги!
Она оттолкнула Рози с такой силой, что та едва не упала на проезжую часть. Рози проводила ее взглядом, полным тупого недоумения, затем повернулась и продолжила путь по Эльк-стрит.
6
Она шагала еще медленнее, поднимаясь по Эльк-стрит, улице маленьких магазинчиков и лавчонок, перед ней сменяли друг друга вывески химчистки, цветочного магазина, гастронома с деликатесными продуктами, у входа в который она увидела лоток с разнообразными фруктами, лавки канцелярских товаров. Она валилась с ног от усталости, ей казалось, что еще немного, и сна усядется прямо здесь, на тротуаре, не в силах стоять, не говоря уже о том, чтобы идти. Некоторый подъем Рози ощутила, когда увидела табличку с названием Дарэм-авеню, но прилив сил быстро иссяк. Куда мистер Слоуик говорил ей повернуть, направо или налево? Она забыла. Свернув направо, она вскоре обнаружила, что нумерация домов возрастает; номер крайнего дома находился в середине пятой сотни.
— Первая попытка неудачна, — прошептала она, разворачиваясь. Спустя десять минут она стояла перед очень большим белым панельным домом (стены которого действительно давно не видели свежей краски) высотой в три этажа, отступившим от тротуара за широкую ухоженную лужайку. Окна были занавешены. На крыльце стояло около дюжины плетеных из лозы стульев, но в этот час они были пусты. Она не заметила таблички с названием «Дочери и сестры», однако номер на колонне слева от ведущих к двери ступенек и описание дома совпадали с теми, что дал ей мистер Слоуик. Она медленно зашагала по дорожке, опустив руку с сумочкой, и поднялась по ступенькам.
«Тебя прогонят, — прошептал голос. — Они тебя прогонят, и ты вернешься назад на автовокзал. И постараешься сделать это пораньше, чтобы занять самый удобный кусочек пола».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
В четверть девятого по ее часам — солнце давно уже встало, обещая жаркий не по сезону день, — она приблизилась к толстой женщине в сером халате, которая медленными уверенными движениями загружала пустые металлические мусорные ящики на тележку. Рози сняла темные очки.
— Прошу прощения.
Женщина мгновенно обернулась. Голова ее была опущена, но Рози разглядела на лице выражение постоянной агрессивности, характерное для человека, который часто слышит: «Толстуха, толстуха, задница, два уха!» с противоположной стороны улицы или из проезжающих мимо автомобилей.
— Что вам надо?
— Я ищу дом двести пятьдесят один на Дарэм-авеню, — сказала Рози. — Он называется «Дочери и сестры». Мне рассказали, как туда попасть, но я, по всей видимости…
— Что? Лесбиянки, живущие на пособие? Ты обратилась не по адресу, киска, я с голубыми дела не имею. Катись отсюда. Проваливай к такой-то матери. — С этими словами она отвернулась и покатила тележку, на которой грохотали пустые мусорные баки, по дорожке к дому, двигаясь все так же размеренно и церемониально, придерживая баки пухлой белой рукой. Гигантские ягодицы под халатом подрагивали при каждом шаге.
Подкатив тележку к ступенькам дома, она остановилась и снова посмотрела в сторону тротуара.
— Ты что, глухая? Я же сказала, проваливай, пока цела. Пока я не вызвала полицию.
Последнее слово Рози ощутила, как щипок в чувствительное место. Она снова надела очки и быстро пошла прочь. Полицию? Нет уж, спасибо. У нее нет ни малейшего желания иметь дело с полицией. Никакой полиции, премного благодарна. Однако, отойдя на почтительное расстояние от агрессивной толстой женщины, Рози почувствовала, что ей стало лучше. По крайней мере, она убедилась, что «Дочери и сестры» (возможно, более известные широкому кругу как лесбиянки, живущие на пособие) действительно существуют, а это уже шаг в нужном направлении.
Через два квартала ей попалась булочная с вывеской в окне: «СВЕЖИЕ ГОРЯЧИЕ БУЛОЧКИ». Она вошла, купила булочку — действительно горячую, что напомнило ей о матери, — и спросила пожилого продавца за прилавком, не подскажет ли он, как добраться до Дарэм-авеню.
— Вы, милая, немножко сбились с пути, — ответил он.
— Да? И намного?
— На пару миль, пожалуй. Идите-ка сюда. Он положил костлявую ладонь ей на плечо, подвел к входной двери и указал на оживленный перекресток всего в одном квартале от булочной. — Это Диэрборн-авеню.
— О Господи, так она совсем рядом? — Рози не знала, как поступить — то ли смеяться, то ли расплакаться.
— Да, милая, это Диэрборн. Единственная беда со старушкой Диэрборн в том, что она тянется едва ли не через весь город. Видите вон тот закрытый кинотеатр? — Да.
— За ним повернете на Диэрборн — вправо. От нее до места, которое вы ищете, шестнадцать или восемнадцать кварталов. Пешком — мало удовольствия. Лучше автобусом.
— Я так и сделаю, — сказала Рози, зная, что пойдет пешком. Она отдала последние монеты, когда добиралась сюда от вокзала, и, если водитель начнет брюзжать из-за необходимости разменивать долларовую бумажку, она, скорее всего, не выдержит и разрыдается. (Мысль о том, что старик, с которым она разговаривает, охотно разменял
бы доллар, не возникла в ее утомленном, запутавшемся мозгу).
— Вам нужно дойти до…
— …Эльк-стрит.
Он бросил на нее нетерпеливый взгляд.
— Леди! Если вы с самого начала знали, как туда добираться, зачем было спрашивать?
— Я не знаю , как туда добираться! — воскликнула она, и, хотя в голосе старика отнюдь не чувствовалось недоброжелательности, глаза ее угрожающе увлажнились. — Я ничего не знаю! Я брожу по городу несколько часов, я устало, я …
— Ну хорошо, хорошо, успокойтесь, — произнес он. — Все в порядке, не горячитесь, с вами все будет в порядке. Значит, доедете автобусом до Эльк-стрит. От нее Дарэм всего в двух или трех кварталах. Рукой подать. У вас есть адрес?
Она утвердительно кивнула головой.
— Ну и прекрасно, — проговорил он. — Думаю, теперь вы не заблудитесь.
— Спасибо.
Из заднего кармана он вытащил мятый, но чистый носовой платок. Он протянул ей морщинистую темную руку с платком.
— Оботрите лицо чуть-чуть, милая, — сказал старик. — У вас на щеках осень.
5
Она медленно шла по Диэрборн-авеню, почти не замечая автобусов, которые с пыхтением проезжали мимо, отдыхая через каждые один-два квартала на скамейках автобусных остановок. Головная боль, возникшая прежде всего из-за чувства растерянности и одиночества в большом незнакомом городе, утихла, зато ноги и поясница ныли сильнее, чем прежде. До Эльк-стрит она добиралась больше часа. Свернув вправо, Рози обратилась к первой же встречной — молодой беременной женщине — с вопросом, правильно ли она идет, если ей нужно попасть на Дарэм-авеню.
— Сгинь, — коротко бросила женщина, и на ее лице появилось такое разгневанное выражение, что Рози невольно отступила на два шага от нее.
— Извините, — пробормотала Рози.
— Извините! Какого дьявола вы пристаете ко мне со своими расспросами, хотела бы я знать! Убирайтесь с дороги!
Она оттолкнула Рози с такой силой, что та едва не упала на проезжую часть. Рози проводила ее взглядом, полным тупого недоумения, затем повернулась и продолжила путь по Эльк-стрит.
6
Она шагала еще медленнее, поднимаясь по Эльк-стрит, улице маленьких магазинчиков и лавчонок, перед ней сменяли друг друга вывески химчистки, цветочного магазина, гастронома с деликатесными продуктами, у входа в который она увидела лоток с разнообразными фруктами, лавки канцелярских товаров. Она валилась с ног от усталости, ей казалось, что еще немного, и сна усядется прямо здесь, на тротуаре, не в силах стоять, не говоря уже о том, чтобы идти. Некоторый подъем Рози ощутила, когда увидела табличку с названием Дарэм-авеню, но прилив сил быстро иссяк. Куда мистер Слоуик говорил ей повернуть, направо или налево? Она забыла. Свернув направо, она вскоре обнаружила, что нумерация домов возрастает; номер крайнего дома находился в середине пятой сотни.
— Первая попытка неудачна, — прошептала она, разворачиваясь. Спустя десять минут она стояла перед очень большим белым панельным домом (стены которого действительно давно не видели свежей краски) высотой в три этажа, отступившим от тротуара за широкую ухоженную лужайку. Окна были занавешены. На крыльце стояло около дюжины плетеных из лозы стульев, но в этот час они были пусты. Она не заметила таблички с названием «Дочери и сестры», однако номер на колонне слева от ведущих к двери ступенек и описание дома совпадали с теми, что дал ей мистер Слоуик. Она медленно зашагала по дорожке, опустив руку с сумочкой, и поднялась по ступенькам.
«Тебя прогонят, — прошептал голос. — Они тебя прогонят, и ты вернешься назад на автовокзал. И постараешься сделать это пораньше, чтобы занять самый удобный кусочек пола».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147