Как ни старались они договориться друг с другом, порядка в Поднебесной им навести не удалось, и они решили упорядочить свою жизнь с помощью наук. Но правила благочестия разрушают наше естество, а науки губят разум. Среди людей начались разброд и смута, и стало уже невозможно вернуть мир к его изначальному состоянию. Нельзя не видеть нынче, что мир погиб для Пути, а Путь погиб для мира. Воистину мир и Путь погибли друг для друга. Если Путь не может вернуть мир к процветанию, а мир не может вернуть к процветанию Путь, то даже величайший мудрец, остающийся среди людей, не в силах явить миру истинную силу жизни. И если мудрец нынче скрывает себя, то не потому, что он сам предпочитает жизнь сокровенную.
То, что в древности называли «сокровенным мужем», не означало желания скрыться от людских взоров и не показывать себя, замкнуть свои уста и не высказывать суждений прилюдно, спрятать свои знания и не обнаруживать их на людях. Просто слишком уж смутные настали времена. Если бы мудрый встретил свою судьбу и свершил в мире свои великие деяния, он вернулся бы к Единому и следы его сокрылись. Если бы мудрый не встретил своей судьбы и остался бы в мире не у дел, он бы глубже простер свои корни, упокоился бы в Пределе вещей и стал бы ждать. Вот Путь сохранения своей жизни .
Те, кто в древности оберегали свою жизнь, не старались доказательствами украсить свое знание и знаниями своими объять весь мир или постичь первородное Совершенство вещей. Они довольствовались своей долей и наслаждались своей природой. Что они еще могли делать? Ведь Путь — это, конечно, не мелкие дела, а Совершенство жизни — это, конечно, не ограниченные знания. Ограниченные знания губят Совершенство жизни, мелкие дела губят Путь. Поэтому и говорят: «Будь прям — только и всего». Успехом зовется счастье сознавать себя целым и невредимым.
Древние называли успехом не обладание колесницей и шапкой знатного вельможи, а всего лишь невозможность добавить что-нибудь к своему счастью. Нынче же успехом считается обладание шапкой и колесницей знатного вельможи. Но шапка и колесница не дарованы нам нашей природой и судьбой. То, что дается нам по случаю, задерживается у нас лишь на время, и мы не можем ни привлечь эту вещь, ни удержать ее у себя навеки. А потому не разжигай в себе страстей из-за шапки и экипажа, не подлаживайся под нравы света из-за приобретений или потерь. Будь счастлив всегда и везде и не позволяй житейским волнениям завладеть тобой. Нынче же, когда временно приставшее к нам уходит от нас, мы печалимся. Вот и видно, что мы даже счастьем своим не умеем дорожить. Поэтому говорят: «Тех, кто отрекаются от себя ради вещей и пренебрегают своей природой в угоду свету, следует называть людьми, которые все ставят с ног на голову».
Глава XVII. ОСЕННИЙ РАЗЛИВ
Пришло время осеннего разлива вод. Сотни потоков устремились в Желтую Реку, и она разлилась так широко, что на другом берегу невозможно было отличить лошадь от коровы. И тогда Дух Реки Хэбо возрадовался, решив, что в нем сошлась красота всего мира. Он поплыл вниз по реке на восток и достиг Северного Океана. Долго смотрел он на восток, но так и не увидел предела водному простору. В недоумении повертел он головой и, глядя на раскинувшуюся перед ним ширь, сказал со вздохом Духу Океана по имени Жо: «В народе говорят: „Узнал сотую часть Пути и уже мнит, что не имеет себе равных“. Это сказано про меня! Мне приходилось слышать, как свысока судили об учености Конфуция и без почтения отзывались о подвиге Бои, и я не верил этому. Но теперь, видя, сколь вы могучи, я не могу не прийти к воротам вашего дома, иначе мне суждено вовеки быть посмешищем в глазах великих мужей!»
— С лягушкой, живущей в колодце, не поговоришь об океане, ведь она привязана к своей дыре, — ответил Дух Океана Жо. — Летней мошке не объяснишь, что такое лед, ведь она стеснена сроком ее жизни. С ограниченным ученым не поговоришь о Великом Пути — ведь он скован своим учением. Ты сейчас вышел из своих берегов, увидел великий Океан и понял свою ничтожность. Значит, с тобой теперь можно толковать о великой истине.
В мире нет воды большей, чем Океан. Все потоки земли днем и ночью вливаются в него, а он не переполняется. С незапамятных времен через проход Вэйлюй из него выливается вода, а он не мелет. Ни весной, ни осенью не меняется в нем уровень вод, не ведает он ни потопа, ни засухи. Невозможно даже сосчитать, во сколько раз он больше самых больших рек! И если я сам никогда не находил в этом повода для гордости, то потому лишь, что, объятый Небом и Землею и питаемый силами Инь и Ян, я в этом огромном мире — все равно что камешек или кустик на большой горе. Если я столь ничтожен перед лицом мира, как могу требовать многого для себя? Но перед Небом и Землей даже весь мир в пределах четырех морей — все равно что муравьиная кочка среди огромного болота. А Срединная страна на этом свете — не более чем рисовое зернышко среди просторного амбара. Мы говорим, что вещей в мире «бесчисленное множество», а человек — лишь одна из них. И перед лицом этого великого разнообразия вещей разве не кажется он всего лишь крохотной волосинкой на теле лошади? Все то, ради чего передавали друг другу власть Пять Царей, боролись за главенство Три Правителя , чему посвящали свои помыслы человеколюбивые мужи, а мужи ответственные — свои труды, вполне в этом умещается! Бои, отвергнувший эту малость, прославился в веках, а Конфуций, рассуждавший о ней, прослыл великим ученым. Эти люди считали себя величайшими мужами земли. Но не таков ли и ты сам, посчитавший себя величайшей пучиной мироздания?
— В таком случае должен ли я считать великими Небо и Землю, а малым — кончик волоска? — спросил Хэбо.
— Нет, — ответил Дух Океана Жо, — среди вещей мера не имеет устойчивого значения, время не знает остановки, границы вещей непостоянны, начала и концы не установлены раз и навсегда. Вот почему мудрые люди охватывают взором разом далекое и близкое и поэтому не считают малое ничтожным, а большое — великим. Ибо знание меры вещей само не имеет конца. Эти люди досконально постигли и прошлое, и настоящее, а потому привольно странствуют сердцем в беспредельном просторе. Они не тянутся за недостижимым, ибо знают, что время не останавливается ни на миг. Зная о незыблемом порядке наполнения и опустошения, они не радуются, обретя что-либо, ибо удел наш непостоянен. Они ясно понимают неизменный Путь, а потому не радуются жизни и не горюют о смерти, зная, что начала и концы спутаны и ненадежны. Прикинь-ка, много ли человек знает? Его знания не сравнятся с тем, что ему неведомо. А время его существования не сравнится со временем его несуществования. Тот, кто, опираясь на крайне малое, пытается постичь крайне большое, обязательно впадет в заблуждение и останется навеки неудовлетворенным. Если вот так смотреть на вещи, то откуда мне знать, можно ли считать кончик волоска образцом предельно малого, а Небо и Землю — образцом предельно большого?
— В мире любители рассуждать говорят: «Мельчайшее лишено формы, величайшее нельзя охватить» . Это верно?
— Если на великое смотреть, исходя из малого, то оно покажется беспредельным. А если на малое смотреть, исходя из великого, то оно покажется незаметным. Ведь внутренняя сущность — это неразличимо-мелкое, а внешний предел — это необозримо-великое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
То, что в древности называли «сокровенным мужем», не означало желания скрыться от людских взоров и не показывать себя, замкнуть свои уста и не высказывать суждений прилюдно, спрятать свои знания и не обнаруживать их на людях. Просто слишком уж смутные настали времена. Если бы мудрый встретил свою судьбу и свершил в мире свои великие деяния, он вернулся бы к Единому и следы его сокрылись. Если бы мудрый не встретил своей судьбы и остался бы в мире не у дел, он бы глубже простер свои корни, упокоился бы в Пределе вещей и стал бы ждать. Вот Путь сохранения своей жизни .
Те, кто в древности оберегали свою жизнь, не старались доказательствами украсить свое знание и знаниями своими объять весь мир или постичь первородное Совершенство вещей. Они довольствовались своей долей и наслаждались своей природой. Что они еще могли делать? Ведь Путь — это, конечно, не мелкие дела, а Совершенство жизни — это, конечно, не ограниченные знания. Ограниченные знания губят Совершенство жизни, мелкие дела губят Путь. Поэтому и говорят: «Будь прям — только и всего». Успехом зовется счастье сознавать себя целым и невредимым.
Древние называли успехом не обладание колесницей и шапкой знатного вельможи, а всего лишь невозможность добавить что-нибудь к своему счастью. Нынче же успехом считается обладание шапкой и колесницей знатного вельможи. Но шапка и колесница не дарованы нам нашей природой и судьбой. То, что дается нам по случаю, задерживается у нас лишь на время, и мы не можем ни привлечь эту вещь, ни удержать ее у себя навеки. А потому не разжигай в себе страстей из-за шапки и экипажа, не подлаживайся под нравы света из-за приобретений или потерь. Будь счастлив всегда и везде и не позволяй житейским волнениям завладеть тобой. Нынче же, когда временно приставшее к нам уходит от нас, мы печалимся. Вот и видно, что мы даже счастьем своим не умеем дорожить. Поэтому говорят: «Тех, кто отрекаются от себя ради вещей и пренебрегают своей природой в угоду свету, следует называть людьми, которые все ставят с ног на голову».
Глава XVII. ОСЕННИЙ РАЗЛИВ
Пришло время осеннего разлива вод. Сотни потоков устремились в Желтую Реку, и она разлилась так широко, что на другом берегу невозможно было отличить лошадь от коровы. И тогда Дух Реки Хэбо возрадовался, решив, что в нем сошлась красота всего мира. Он поплыл вниз по реке на восток и достиг Северного Океана. Долго смотрел он на восток, но так и не увидел предела водному простору. В недоумении повертел он головой и, глядя на раскинувшуюся перед ним ширь, сказал со вздохом Духу Океана по имени Жо: «В народе говорят: „Узнал сотую часть Пути и уже мнит, что не имеет себе равных“. Это сказано про меня! Мне приходилось слышать, как свысока судили об учености Конфуция и без почтения отзывались о подвиге Бои, и я не верил этому. Но теперь, видя, сколь вы могучи, я не могу не прийти к воротам вашего дома, иначе мне суждено вовеки быть посмешищем в глазах великих мужей!»
— С лягушкой, живущей в колодце, не поговоришь об океане, ведь она привязана к своей дыре, — ответил Дух Океана Жо. — Летней мошке не объяснишь, что такое лед, ведь она стеснена сроком ее жизни. С ограниченным ученым не поговоришь о Великом Пути — ведь он скован своим учением. Ты сейчас вышел из своих берегов, увидел великий Океан и понял свою ничтожность. Значит, с тобой теперь можно толковать о великой истине.
В мире нет воды большей, чем Океан. Все потоки земли днем и ночью вливаются в него, а он не переполняется. С незапамятных времен через проход Вэйлюй из него выливается вода, а он не мелет. Ни весной, ни осенью не меняется в нем уровень вод, не ведает он ни потопа, ни засухи. Невозможно даже сосчитать, во сколько раз он больше самых больших рек! И если я сам никогда не находил в этом повода для гордости, то потому лишь, что, объятый Небом и Землею и питаемый силами Инь и Ян, я в этом огромном мире — все равно что камешек или кустик на большой горе. Если я столь ничтожен перед лицом мира, как могу требовать многого для себя? Но перед Небом и Землей даже весь мир в пределах четырех морей — все равно что муравьиная кочка среди огромного болота. А Срединная страна на этом свете — не более чем рисовое зернышко среди просторного амбара. Мы говорим, что вещей в мире «бесчисленное множество», а человек — лишь одна из них. И перед лицом этого великого разнообразия вещей разве не кажется он всего лишь крохотной волосинкой на теле лошади? Все то, ради чего передавали друг другу власть Пять Царей, боролись за главенство Три Правителя , чему посвящали свои помыслы человеколюбивые мужи, а мужи ответственные — свои труды, вполне в этом умещается! Бои, отвергнувший эту малость, прославился в веках, а Конфуций, рассуждавший о ней, прослыл великим ученым. Эти люди считали себя величайшими мужами земли. Но не таков ли и ты сам, посчитавший себя величайшей пучиной мироздания?
— В таком случае должен ли я считать великими Небо и Землю, а малым — кончик волоска? — спросил Хэбо.
— Нет, — ответил Дух Океана Жо, — среди вещей мера не имеет устойчивого значения, время не знает остановки, границы вещей непостоянны, начала и концы не установлены раз и навсегда. Вот почему мудрые люди охватывают взором разом далекое и близкое и поэтому не считают малое ничтожным, а большое — великим. Ибо знание меры вещей само не имеет конца. Эти люди досконально постигли и прошлое, и настоящее, а потому привольно странствуют сердцем в беспредельном просторе. Они не тянутся за недостижимым, ибо знают, что время не останавливается ни на миг. Зная о незыблемом порядке наполнения и опустошения, они не радуются, обретя что-либо, ибо удел наш непостоянен. Они ясно понимают неизменный Путь, а потому не радуются жизни и не горюют о смерти, зная, что начала и концы спутаны и ненадежны. Прикинь-ка, много ли человек знает? Его знания не сравнятся с тем, что ему неведомо. А время его существования не сравнится со временем его несуществования. Тот, кто, опираясь на крайне малое, пытается постичь крайне большое, обязательно впадет в заблуждение и останется навеки неудовлетворенным. Если вот так смотреть на вещи, то откуда мне знать, можно ли считать кончик волоска образцом предельно малого, а Небо и Землю — образцом предельно большого?
— В мире любители рассуждать говорят: «Мельчайшее лишено формы, величайшее нельзя охватить» . Это верно?
— Если на великое смотреть, исходя из малого, то оно покажется беспредельным. А если на малое смотреть, исходя из великого, то оно покажется незаметным. Ведь внутренняя сущность — это неразличимо-мелкое, а внешний предел — это необозримо-великое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63