— Отчего ты боишься смерти? Я буду откармливать тебя три месяца, семь дней блюсти ритуальные запреты, три дня поститься, а уж потом, подстелив белый тростник, положу тебя на резную скамью.
Некто, заботившийся о свинье, сказал:
— Уж лучше кормиться отрубями и мякиной, да оставаться в хлеву!
Некто, заботившийся о самом себе, сказал:
— Хорошо быть вельможей, который ездит на колеснице с высоким передком и носит большую шапку, а умрет — так его похоронят в толстом гробу, водруженном на погребальную колесницу.
Заботившийся о себе предпочел то, от чего отказался заботившийся о свинье. Чем же он отличается от свиньи?
Цзи из Восточных степей показывал свое искусство езды на колеснице царю Чжуан-гуну. Он ездил вперед и назад, словно по отвесу, поворачивал вправо и влево, точно по циркулю. Чжуан-гун счел, что искусство Цзи не имеет изъяна, и велел ему сделать сотню поворотов, а потом возвратиться.
Янь Тай повстречался с Цзи на дороге и сказал Чжуан-гуну:
— Цзи загонит коней.
Царь ничего не ответил. В скором времени Цзи вернулся и в самом деле загнав коней.
— Как ты узнал про это? — спросил царь Янь Тая.
— Кони уже выбились из сил, а он их все понукал, — ответил Янь Тай, — вот я и сказал, что они скоро падут.
Некто по имени Сунь Сю пришел к дому учителя Бянь Цин-цзы и, сетуя на свою судьбу, сказал:
— Меня, Сю, в своей деревне никогда не звали ленивым и никогда не звали трусливым. Но на полях моих не родилось зерно, а служба царю не принесла мне славы. И вот меня изгнали из моих родных мест. В чем же я провинился перед Небом? За что мне такая участь!
— Разве не слыхал ты, как ведет себя совершенный человек? — ответил Бянь Цин-цзы. — Он забывает о своей храбрости, о зрении и слухе, странствует привольно за пределами мирской пыли и грязи, скитается беспечно, не обременяя себя делами. Это называется «действовать, не упорствуя, быть старшим, не повелевая». Ты же выставляешь напоказ свои знания, желая поразить невежд, стремишься к чистоте, чтобы сделать явной грязь других. Ты блистаешь повсюду, словно желая затмить блеск солнца и луны. Между тем тело твое в целости и сохранности и участь твоя несравненно счастливее тех, кто погиб безвременно, кто глух, слеп или хром. Чего же ты ропщешь на Небо? Уходи прочь!
Сунь Сю ушел, а Бянь Цин-цзы вошел в дом, сел на свое место, поднял лицо к небесам и сказал ученикам:
— Только что ко мне приходил Сунь Сю, и я поведал ему о свойствах совершенного человека. Боюсь, он очень испугался, а потому может впасть в сомнения.
— О нет! — отвечали ученики. — Если то, что сказал почтенный Сунь, истинно, а то, что сказали вы, ложно, то ложь, конечно, не сможет опровергнуть истину. А если то, что сказал Сунь, ложно, а сказанное вами, учитель, истинно, то Сунь, конечно, усомнится и придет вновь.
— Нет, — ответил Бянь Цин-цзы. — В старину в окрестностях столицы Лу опустилась птица. Луский царь очень обрадовался, велел принести в ее честь обильные жертвы и исполнить песнь «Великое процветание», дабы усладить ее слух музыкой. А птица загрустила и не могла ни есть, ни пить. Вот что значит кормить другого тем, чем питаешься сам. Ведь чтобы кормить птицу так, как кормится она сама, нужно позволить ей жить в глухом лесу, скитаться по рекам и озерам, искать пропитание на воле, отдыхать на отмелях — только и всего. Как же мог не испугаться Сунь Сю — человек, мало что видевший в жизни? Рассказывать ему про свойства совершенного человека — все равно что катать мышь в повозке или веселить перепелку барабанным боем: и та и другая, того и гляди, умрут со страху.
Глава XX. ДЕРЕВО НА ГОРЕ
Однажды Чжуан-цзы гулял в горах и заметил большое дерево с длинными ветвями и густой листвой. Дровосек остановился возле него, но не стал его рубить. Чжуан-цзы спросил дровосека, почему он так поступил, и тот ответил:
«Дерево это ни на что не годно».
— Это дерево, — сказал Чжуан-цзы, — благодаря тому что оно бесполезно, сполна проживет отведенный ему Небом срок.
Потом учитель спустился с горы и остановился на ночлег в доме друга. Хозяин был так обрадован, что приказал слуге зарезать гуся и приготовить из него угощение для гостя. «Один из гусей умеет кричать, а другой не умеет. Которого из них резать?» — спросил слуга.
— Зарежь того, который не умеет кричать, — приказал хозяин.
На следующий день ученик спросил Чжуан-цзы:
— Вчера дерево, росшее на горе, сберегло себя благодаря тому, что оказалось ни на что не годным. Гусь же хозяина погиб из-за своей ущербности. А чего бы вы пожелали для себя, учитель?
Чжуан-цзы рассмеялся и ответил:
— Мне, наверное, следовало бы выбрать что-нибудь среднее между пригодностью и непригодностью? Это кажется правильным, но на самом деле это не так, ибо такой выбор не избавляет от обремененности вещами. Только в вольном странствии, сообразуясь безотчетно с Великим Путем и его силой, мы можем стряхнуть с себя бремя мира.
Беги славы, беги позора.
Ты то дракон, то змея,
Превращайся вместе с временем.
Не желай никогда быть кем-нибудь.
Будь то вверху, то внизу,
Согласие — вот твоя мера.
Скитайся же привольно у истока всего сущего, принимай вещи, как они есть, но не будь вещью для вещей. Кто тогда сможет навязать тебе бремя? Так поступали Шэньнун и Желтый Владыка. Но когда мы обращаемся к порядкам в этом мире и людским законам, мы видим, что в мире все устроено иначе.
Что соединяют — то распадается.
Где успех — там крушение.
Прямота искривится.
Почет плодит злословие.
Ни одного свершения без упущения.
На умного найдется хитрец.
На глупца найдется обманщик.
Можно ли тут быть уверенным в чем-либо? Как печально! Вы, ученики, должны направить все помыслы к Пути и его силе.
Чжуан-цзы, одетый в залатанный полотняный халат, в сандалиях, обвязанных веревками, проходил мимо правителя царства Вэй.
— Как плохо вам живется, уважаемый! — воскликнул царь.
— Я живу бедно, но не плохо, — ответил Чжуан-цзы. — Иметь Путь и его силу и не претворять их в жизни — вот что значит жить плохо. Одеваться в залатанный халат и носить дырявые сандалии — это значит жить бедно, но не плохо. Вот что называется «родиться в недобрый час». Не приходилось ли вам видеть, ваше величество, как лазает по деревьям большая обезьяна? Она без труда влезает на катальпу, кедр или камфорное дерево, прыгает с ветки на ветку так проворно, что сам лучник И не успеет прицелиться в нее. Попав же в заросли мелкого да колючего кустарника, она ступает боком, неуклюже и озирается по сторонам, то и дело оступаясь и теряя равновесие. И не в том дело, что ей приходится делать больше усилий или мускулы ее ослабели. Просто она попала в не подходящую для нее обстановку и не имеет возможности показать, на что она способна. Так и человек: стоит ему оказаться в обществе дурного государя и чиновников-плутов, то, даже если он хочет жить по-доброму, сможет ли он добиться желаемого?
Когда Иляо из Шинани повстречался с правителем Лу, тот выглядел очень утомленным.
— Отчего у вас такой утомленный вид? — спросил шинаньский учитель.
— Я изучил Путь прежних царей и готовился продолжать дело моих предков, — ответил правитель Лу. — Я чту духов и оказываю уважение достойным мужам. Я все делаю сам и не имею ни мгновения отдыха, однако так и не могу избавиться от забот. Вот почему я выгляжу таким утомленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63