Вернувшись, он рассказал учителю о том, кого встретил в лесу:
— Там есть человек с длинным туловищем и короткими ногами, стоит сутулясь, уши вывернуты назад. Вид у него такой, словно весь мир в его власти. Не знаю, какого он рода.
— Это Конфуций, — сказал Лао Лай-цзы. — Позови его ко мне.
Когда Конфуций пришел, Лао Лай-цзы сказал ему:
— Откажись от своих церемоний и умного вида, и ты станешь благородным мужем.
Склонившись, Конфуций отступил на шаг и торжественно сказал: «Продвинется ли в таком случае мое дело?»
— Ты не можешь вынести страданий одного поколения, а высокомерно навлекаешь беду на десять тысяч поколений, — ответил Лао Лай-цзы. — Ты бездумно держишься за старое и не способен постичь правду. Упиваться собственной добротой — это позор на всю жизнь! Так ведут себя лишь заурядные людишки, щеголяющие друг перед другом своей славой, связывая друг друга корыстными помыслами. Вместо того чтобы восхвалять Яо и порицать Цзе, лучше забыть о них обоих и положить конец их славе. Ведь стоит нам повернуться — и мы тут же причиним кому-нибудь вред, стоит нам пошевелиться — и кому-то станет из-за нас плохо. Мудрый как бы робко берется за дело — и каждый раз добивается успеха. А как быть с тобой? Неужели ты так и не изменишься до конца жизни?
Сунскому царю Юаню однажды ночью приснился человек с всклокоченными волосами, который вышел из боковой двери зала и сказал:
— Я — чиновник бога реки Хэбо и прибыл по его повелению из пучины Цзайлу, но меня поймал рыбак Юй.
Проснувшись, царь Юань велел разгадать смысл этого сна. Гадание гласило: «Это божественная черепаха».
— Есть ли среди рыбаков человек по имени Юй? — спросил царь.
— Есть, — ответили ему.
— Повелеваю этому Юю явиться ко двору.
На другой день рыбак Юй явился во дворец, и царь спросил его:
— Что ты поймал давеча?
— В мои сети, государь, попалась седая черепаха, телом круглая, величиной в пять мизинцев.
— Покажи мне эту черепаху, — приказал царь. Когда черепаху доставили во дворец, царь не мог решить, что лучше: умертвить ее или оставить в живых. Гадание же гласило: «Убить черепаху для гадания — будет счастье». Черепаху убили, а потом семьдесят два раза прижигали ее панцирь, и всякий раз гадание подтверждалось.
— Божественная черепаха сумела явиться во сне царю Юаню, но не сумела избежать сетей рыбака Юя, — сказал Конфуций. — Ее знаний хватило на семьдесят два гадания, но не хватило на то, чтобы избежать собственной гибели. Выходит, что даже знания не избавляют от трудностей и даже божественная сила чем-то ограничена. Даже того, кто обладает совершенным знанием, толпа перехитрит. Рыба не боится сетей, а боится пеликана. Устрани малое знание — и воссияет знание великое. Не старайся делать добро — и будешь сам по себе добр. Младенец от рождения может научиться говорить и без учителя. А может он это потому, что живет среди умеющих говорить.
Хуэй-цзы сказал Чжуан-цзы:
— Твои речи бесполезны.
Чжуан-цзы ответил:
— Только с тем, кто познал ценность бесполезного, можно говорить о пользе. Земля велика и обширна, но, чтобы ходить по ней, человеку требуется не более того, на что опирается его нога. И если мы уберем все те клочки земли, на которые он наступит, прежде чем придет в страну Желтых Источников, будут ли они полезны ему?
— Нет, пользы от них не будет, — отвечал Хуэй-цзы.
— Вот тогда станет очевидной и польза бесполезного! — сказал Чжуан-цзы.
Чжуан-цзы сказал:
«Может ли не странствовать человек, рожденный странствовать! Может ли странствовать человек, не рожденный странствовать! Увы! Уйти от света, порвать с людьми — это вовсе не вершина мудрости и не претворение своих жизненных свойств. Такие люди словно валятся с ног и не могут подняться, идут сквозь огонь и не желают посмотреть назад. Хотя среди людей есть цари и слуги, положение их неустойчиво: сменится поколение, и не останется в мире прежних слуг. Вот почему говорят: „Мудрый не держится за былые свершения“. Почитать старину и презирать современность — это обычай ученых людей. Но если смотреть на современность глазами людей времен Сивэя, пожалуй, у любого дух захватит. Только мудрец способен скользить в мире и не наталкиваться на преграды, следовать другим и не терять самого себя, не изучать чужих учений, но и не чураться иных взглядов.
Острое зрение делает нас прозорливыми, чуткий слух делает нас внимательными, хорошее обоняние делает нас разборчивыми, утонченный вкус делает нас восприимчивыми к сладкому, проницательное сердце делает нас сообразительными, а исчерпывающее знание возвращает нам жизненную силу. Путь не терпит преград, ибо преграды порождают запоры, а длительные запоры вызывают расстройство. Все одушевленные существа живут благодаря дыханию, и если дыхание у них затруднено, то не вина Неба. Отверстия, созданные Небом, не закрываются ни днем, ни ночью, и только сами люди закупоривают их. В утробе главное — пустота, а для сердца главное — небесное странствие. Если в доме тесно, то свекровь и сноха вечно ссорятся. Если сердце не может отдаться небесному странствию, то органы чувств друг друга ущемляют.
Избыток жизненной силы становится славой. Избыток славы порождает жестокость. Замыслы появляются от срочной нужды, знание проистекает из борьбы. Закоснелость вырастает из упрямства. Успех в управлении приходит к тому, кто сведущ в потребностях людей. Под теплыми весенними дождями буйно всходят все травы. Их срезают серпами и мотыгами, но больше половины поднимаются вновь и не ведают, отчего так».
Покоем можно исцелить больного. Потирая углы глаз, можно взбодрить старого. Отдых помогает унять воление. Но это все занятие для тех, кто проводит свою жизнь в трудах. Тот, кто живет в праздности и не пробовал этого, об этом и не спрашивает. Божественный человек не знает, каким образом мудрец держит в повиновении всю Поднебесную. Мудрец не ведает, каким образом достойный муж держит в повиновении своих современников. Благородный муж не ведает, каким образом простой люд сообразуется с обстоятельствами своей жизни.
У стража ворот Янь умер отец, и он так извелся в трауре, что получил титул «наставника служащих». Тогда его сородичи тоже бросились мучить себя в трауре, и половина из них даже умерла.
Яо хотел передать Поднебесную Сюй Ю, а Сюй Ю от него убежал. Тан отдавал Поднебесную Угуану, а Угуан на него рассердился. Услышал об этом Цзи Та, увел своих учеников и уселся на берегу реки Хэ. Все удельные князья оплакивали его три года, а Шэньту Ди с горя даже бросился в реку.
Вершей пользуются при ловле рыбы. Поймав рыбу, забывают про вершу. Ловушкой пользуются при ловле зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают про слова. Где бы найти мне забывшего про слова человека, чтобы с ним поговорить!
Глава XXVII. ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ
Девять из десяти — речи от другого лица. Семь из десяти — речи от лица почтенных людей. И еще речи, как переворачивающийся кубок, вечно новые, словно брезжущий рассвет, и ведущие к Небесному Единству. Речи от другого лица — это суждения, вложенные в чужие уста. Ведь родному отцу негоже быть сватом собственного сына, и лучше, если сына хвалит не отец, а чужой человек: вина-де не моя, а чужая. Речи от лица почтенных людей — это речи уже как бы высказанные, и принадлежат они уважаемым людям былых времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Там есть человек с длинным туловищем и короткими ногами, стоит сутулясь, уши вывернуты назад. Вид у него такой, словно весь мир в его власти. Не знаю, какого он рода.
— Это Конфуций, — сказал Лао Лай-цзы. — Позови его ко мне.
Когда Конфуций пришел, Лао Лай-цзы сказал ему:
— Откажись от своих церемоний и умного вида, и ты станешь благородным мужем.
Склонившись, Конфуций отступил на шаг и торжественно сказал: «Продвинется ли в таком случае мое дело?»
— Ты не можешь вынести страданий одного поколения, а высокомерно навлекаешь беду на десять тысяч поколений, — ответил Лао Лай-цзы. — Ты бездумно держишься за старое и не способен постичь правду. Упиваться собственной добротой — это позор на всю жизнь! Так ведут себя лишь заурядные людишки, щеголяющие друг перед другом своей славой, связывая друг друга корыстными помыслами. Вместо того чтобы восхвалять Яо и порицать Цзе, лучше забыть о них обоих и положить конец их славе. Ведь стоит нам повернуться — и мы тут же причиним кому-нибудь вред, стоит нам пошевелиться — и кому-то станет из-за нас плохо. Мудрый как бы робко берется за дело — и каждый раз добивается успеха. А как быть с тобой? Неужели ты так и не изменишься до конца жизни?
Сунскому царю Юаню однажды ночью приснился человек с всклокоченными волосами, который вышел из боковой двери зала и сказал:
— Я — чиновник бога реки Хэбо и прибыл по его повелению из пучины Цзайлу, но меня поймал рыбак Юй.
Проснувшись, царь Юань велел разгадать смысл этого сна. Гадание гласило: «Это божественная черепаха».
— Есть ли среди рыбаков человек по имени Юй? — спросил царь.
— Есть, — ответили ему.
— Повелеваю этому Юю явиться ко двору.
На другой день рыбак Юй явился во дворец, и царь спросил его:
— Что ты поймал давеча?
— В мои сети, государь, попалась седая черепаха, телом круглая, величиной в пять мизинцев.
— Покажи мне эту черепаху, — приказал царь. Когда черепаху доставили во дворец, царь не мог решить, что лучше: умертвить ее или оставить в живых. Гадание же гласило: «Убить черепаху для гадания — будет счастье». Черепаху убили, а потом семьдесят два раза прижигали ее панцирь, и всякий раз гадание подтверждалось.
— Божественная черепаха сумела явиться во сне царю Юаню, но не сумела избежать сетей рыбака Юя, — сказал Конфуций. — Ее знаний хватило на семьдесят два гадания, но не хватило на то, чтобы избежать собственной гибели. Выходит, что даже знания не избавляют от трудностей и даже божественная сила чем-то ограничена. Даже того, кто обладает совершенным знанием, толпа перехитрит. Рыба не боится сетей, а боится пеликана. Устрани малое знание — и воссияет знание великое. Не старайся делать добро — и будешь сам по себе добр. Младенец от рождения может научиться говорить и без учителя. А может он это потому, что живет среди умеющих говорить.
Хуэй-цзы сказал Чжуан-цзы:
— Твои речи бесполезны.
Чжуан-цзы ответил:
— Только с тем, кто познал ценность бесполезного, можно говорить о пользе. Земля велика и обширна, но, чтобы ходить по ней, человеку требуется не более того, на что опирается его нога. И если мы уберем все те клочки земли, на которые он наступит, прежде чем придет в страну Желтых Источников, будут ли они полезны ему?
— Нет, пользы от них не будет, — отвечал Хуэй-цзы.
— Вот тогда станет очевидной и польза бесполезного! — сказал Чжуан-цзы.
Чжуан-цзы сказал:
«Может ли не странствовать человек, рожденный странствовать! Может ли странствовать человек, не рожденный странствовать! Увы! Уйти от света, порвать с людьми — это вовсе не вершина мудрости и не претворение своих жизненных свойств. Такие люди словно валятся с ног и не могут подняться, идут сквозь огонь и не желают посмотреть назад. Хотя среди людей есть цари и слуги, положение их неустойчиво: сменится поколение, и не останется в мире прежних слуг. Вот почему говорят: „Мудрый не держится за былые свершения“. Почитать старину и презирать современность — это обычай ученых людей. Но если смотреть на современность глазами людей времен Сивэя, пожалуй, у любого дух захватит. Только мудрец способен скользить в мире и не наталкиваться на преграды, следовать другим и не терять самого себя, не изучать чужих учений, но и не чураться иных взглядов.
Острое зрение делает нас прозорливыми, чуткий слух делает нас внимательными, хорошее обоняние делает нас разборчивыми, утонченный вкус делает нас восприимчивыми к сладкому, проницательное сердце делает нас сообразительными, а исчерпывающее знание возвращает нам жизненную силу. Путь не терпит преград, ибо преграды порождают запоры, а длительные запоры вызывают расстройство. Все одушевленные существа живут благодаря дыханию, и если дыхание у них затруднено, то не вина Неба. Отверстия, созданные Небом, не закрываются ни днем, ни ночью, и только сами люди закупоривают их. В утробе главное — пустота, а для сердца главное — небесное странствие. Если в доме тесно, то свекровь и сноха вечно ссорятся. Если сердце не может отдаться небесному странствию, то органы чувств друг друга ущемляют.
Избыток жизненной силы становится славой. Избыток славы порождает жестокость. Замыслы появляются от срочной нужды, знание проистекает из борьбы. Закоснелость вырастает из упрямства. Успех в управлении приходит к тому, кто сведущ в потребностях людей. Под теплыми весенними дождями буйно всходят все травы. Их срезают серпами и мотыгами, но больше половины поднимаются вновь и не ведают, отчего так».
Покоем можно исцелить больного. Потирая углы глаз, можно взбодрить старого. Отдых помогает унять воление. Но это все занятие для тех, кто проводит свою жизнь в трудах. Тот, кто живет в праздности и не пробовал этого, об этом и не спрашивает. Божественный человек не знает, каким образом мудрец держит в повиновении всю Поднебесную. Мудрец не ведает, каким образом достойный муж держит в повиновении своих современников. Благородный муж не ведает, каким образом простой люд сообразуется с обстоятельствами своей жизни.
У стража ворот Янь умер отец, и он так извелся в трауре, что получил титул «наставника служащих». Тогда его сородичи тоже бросились мучить себя в трауре, и половина из них даже умерла.
Яо хотел передать Поднебесную Сюй Ю, а Сюй Ю от него убежал. Тан отдавал Поднебесную Угуану, а Угуан на него рассердился. Услышал об этом Цзи Та, увел своих учеников и уселся на берегу реки Хэ. Все удельные князья оплакивали его три года, а Шэньту Ди с горя даже бросился в реку.
Вершей пользуются при ловле рыбы. Поймав рыбу, забывают про вершу. Ловушкой пользуются при ловле зайцев. Поймав зайца, забывают про ловушку. Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают про слова. Где бы найти мне забывшего про слова человека, чтобы с ним поговорить!
Глава XXVII. ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ
Девять из десяти — речи от другого лица. Семь из десяти — речи от лица почтенных людей. И еще речи, как переворачивающийся кубок, вечно новые, словно брезжущий рассвет, и ведущие к Небесному Единству. Речи от другого лица — это суждения, вложенные в чужие уста. Ведь родному отцу негоже быть сватом собственного сына, и лучше, если сына хвалит не отец, а чужой человек: вина-де не моя, а чужая. Речи от лица почтенных людей — это речи уже как бы высказанные, и принадлежат они уважаемым людям былых времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63