Они были биороботами и действовали по командам - химически
активные молекулы проникали из воздуха а тело, вызывая нужные реакции.
Существа эти - плод многих ошибок, осознав которые и сам разум стал много
умнее, - оказались вполне жизнеспособными.
Так на Орестее началась вторая ступень развития цивилизации. "Пальцы"
шлифовали зеркала из выплавленного ими же стекла, строили телескопы и
получали превосходные изображения небесных тел. Информацию, что
накапливалась в организмах пальцев, разум Орестеи тут же считывал -
электрические токи шарили по молекулам, как воришки по карманам. Пальцам
не полагалось иметь долговременной памяти. Разум Орестеи синтезировал
устойчивые радикалы - блоки памяти и копил знания в заоблачном слое, выше
ураганов планеты и все же достаточно низко, чтобы излучение Зубенеша не
разбивало молекул.
Разум узнал о том, что пустота, которой он окружен, не бесконечна.
Узнал, что есть звезды и планеты. "Если так, - решил он, - то в атмосферах
далеких планет тоже мог родиться разум".
Однажды тело его пронзила острая боль. Она возникла в ионосфере и
перемещалась вниз по наклонной изогнутой линии. Химические рецепторы
подтвердили - к поверхности Орестеи двигалось металлическое тело,
раскаленное, сжигающее все на пути. Особенно больно стало, когда игла
пронзила слой, где размещались рецепторы памяти. И разум инстинктивно
принял меры, не думая о том, что и почему уничтожает.
Ошибку он осознал много позднее, когда в тело вонзилась вторая игла,
а за ней и третья. Они тоже стремились к планете, но значительно
медленнее, боль была терпимой, и разум Орестеи решил "посмотреть", что
будет дальше. Иглы опустились, и из них вышли пальцы. Чем же еще могли
быть эти существа, как не созданиями чужого разума?
Чужие пальцы вели себя на редкость бестолково. Общались они с помощью
радиоволн, и разум Орестеи глушил радиопередачи и глазами своих пальцев
наблюдал, как суетятся пришельцы. Он понимал, что чужие пальцы вынуждены
носить металлические оболочки, потому что были созданы в иной газовой
среде, иным разумом. Попыток объясниться чужаки не предпринимали, и разум
Орестеи решил сделать первый шаг сам.
Для начала он задумал проверить, какой состав воздуха является для
пришельцев оптимальным. Чужаки были осторожны и передвигались вместе.
Разум Орестеи дождался, когда один из них отстал от группы, и начал
решительные действия.
И тогда произошло неожиданное: пришелец сам снял с себя оболочку. В
то же мгновение на пришельца набросились потоки химически и электрически
активных молекул - считывающие струи. Они натолкнулись на мощный
ритмический электрозаслон. В голове пришельца царил хаос сигналов. Разум
Орестеи знал, что это могло означать: либо хаос умирания, либо
высокоорганизованную последовательность импульсов - мысль. Выбирать не
было времени. Пришелец погибал в ядовитой для него атмосфере. Разум
Орестеи стремился прежде всего полностью зафиксировать информацию. Возник
вихрь - считывающие струи устремились вверх, в зону устойчивой памяти. Все
это заняло несколько секунд. Пришелец погиб.
Разум Орестеи ослабил хватку своих пальцев, выпустил чужаков из
кольца, наблюдал, как они бросились к товарищу, отнесли его в иглу. Игла
поднялась на струе плазмы, проткнула огненным шилом атмосферу, и разум
стерпел боль. И начал думать.
"Что стал бы делать я, - рассуждал он, - если бы сумел послать в
космос свои пальцы? Простая программа, которой я смог бы их снабдить,
наверняка откажет, едва пальцы столкнутся с неожиданностью. Значит, к
основной программе нужно добавить стремление к выживанию, к сохранению
накопленной информации. Чувство самосохранения - вот чем должны быть
наделены чужие пальцы. Но зачем тогда пришелец снял оболочку?"
Пока разум Орестеи раздумывал, пришельцы явились вновь. На планету с
большими предосторожностями опустились несколько игл. Чужие пальцы
устраивались основательно, но план действий руководившего ими разума
оставался неясен. Разум Орестеи начал действовать сам: выбирал удобные
моменты и нападал, но ни разу это не принесло такого успеха, как при
первой попытке. Чужаки быстро погибали, не успев ни понять того, что с
ними происходит, ни сообщить хоть какую-то осмысленную информацию. Разум
Орестеи готов был пожертвовать и своими пальцами, но чужаки не желали
экспериментов.
Разум Орестеи решил, что важнее разобраться в системе связи и
попытаться выйти на прямой контакт с чужой атмосферой, чем делать это
кружным путем, с помощью бестолковых пальцев. Чужакам он старался теперь
не мешать, реагируя лишь в тех случаях, когда пришельцы делали ему больно.
А однажды чужие пальцы, повинуясь, вероятно, приказу своего разума,
собрались и улетели. Будто испугались чего-то. Разум Орестеи насторожился,
все рецепторы его были в алертном состоянии, пальцы внимательно
осматривали и слушали окрестности...
10
- Только что я порвала все, что написала за неделю. И все, что
задумала. Почему ты так смотришь? Я сделала это мысленно. Вернусь к себе в
номер и на самом деле все порву.
- Часто ты так поступаешь?
- Нет... Не хочу я писать о консерваторах-завлабах, о телескопах и
спектрометрах. Хочу написать о тебе, о том, как ты живешь. Ведь нехорошо
живешь. Уходишь от острых проблем ради возможности решать свою задачу.
Ради будущего, которого нет.
- О чем ты, Ира?
- Дай мне сказать, Вадим. Думать, по-моему, нужно о том, как жить
сейчас, а не о контактах с какими-то дурацкими пальцами где-то и
когда-то... Пойдем, уже рассвело. И дождь прекратился.
- Странная ночь... Осторожно, не оступись... Не торопи меня, Ира. Я и
сам об этом думаю. Иногда во время сеансов прошу Арсенина оставить меня в
покое, а он думает, что у меня хандра, приступ плохого настроения. Я им
нужен, понимаешь?
- Ты нужен здесь, Вадим. Здесь и сегодня.
- Ира, не торопи меня... Только не сейчас... Я знаю, как можно
вступить в контакт с Орестеей, и я очень боюсь, что Арсенин это поймет...
Я боюсь даже думать четко об этом решении. И не могу думать ни о чем
другом.
- Не понимаю, Вадим.
- Нужен контакт с Орестеей. Когда-то Стебелев догадался, что нужно
делать. Но его никто не понял. Подумали, что командир рехнулся. А он
просто нашел решение. Я тоже его нашел. А теперь ищу другое и не нахожу.
Если Арсенин поймет... Он сделает то же самое, что Стебелев, даже не
думая. Во время сеанса думаю я - он выполняет.
- Боишься за Арсенина? За мираж?
- Это не мираж, Ира... Он человек. Ну вот мы и пришли. Иди к себе...
Пожалуйста, не рви того, что написала.
- Что ты собираешься делать, Вадим? У тебя очень усталое лицо.
- Спать. Надеюсь, что сеанс будет не раньше полудня. Надеюсь
придумать выход...
- Для Арсенина. Для будущего. А для себя?
- Ира...
- Спокойной ночи, Вадим.
- Гляди, какое утро, Ира. Ночи нет. День впереди...
11
Солнце зашло. Не Солнце, конечно, а Зубенеш. Арсенин остался один,
будто попрощался с другом, не навсегда, на ночь, но все равно стало так
одиноко, что он застонал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
активные молекулы проникали из воздуха а тело, вызывая нужные реакции.
Существа эти - плод многих ошибок, осознав которые и сам разум стал много
умнее, - оказались вполне жизнеспособными.
Так на Орестее началась вторая ступень развития цивилизации. "Пальцы"
шлифовали зеркала из выплавленного ими же стекла, строили телескопы и
получали превосходные изображения небесных тел. Информацию, что
накапливалась в организмах пальцев, разум Орестеи тут же считывал -
электрические токи шарили по молекулам, как воришки по карманам. Пальцам
не полагалось иметь долговременной памяти. Разум Орестеи синтезировал
устойчивые радикалы - блоки памяти и копил знания в заоблачном слое, выше
ураганов планеты и все же достаточно низко, чтобы излучение Зубенеша не
разбивало молекул.
Разум узнал о том, что пустота, которой он окружен, не бесконечна.
Узнал, что есть звезды и планеты. "Если так, - решил он, - то в атмосферах
далеких планет тоже мог родиться разум".
Однажды тело его пронзила острая боль. Она возникла в ионосфере и
перемещалась вниз по наклонной изогнутой линии. Химические рецепторы
подтвердили - к поверхности Орестеи двигалось металлическое тело,
раскаленное, сжигающее все на пути. Особенно больно стало, когда игла
пронзила слой, где размещались рецепторы памяти. И разум инстинктивно
принял меры, не думая о том, что и почему уничтожает.
Ошибку он осознал много позднее, когда в тело вонзилась вторая игла,
а за ней и третья. Они тоже стремились к планете, но значительно
медленнее, боль была терпимой, и разум Орестеи решил "посмотреть", что
будет дальше. Иглы опустились, и из них вышли пальцы. Чем же еще могли
быть эти существа, как не созданиями чужого разума?
Чужие пальцы вели себя на редкость бестолково. Общались они с помощью
радиоволн, и разум Орестеи глушил радиопередачи и глазами своих пальцев
наблюдал, как суетятся пришельцы. Он понимал, что чужие пальцы вынуждены
носить металлические оболочки, потому что были созданы в иной газовой
среде, иным разумом. Попыток объясниться чужаки не предпринимали, и разум
Орестеи решил сделать первый шаг сам.
Для начала он задумал проверить, какой состав воздуха является для
пришельцев оптимальным. Чужаки были осторожны и передвигались вместе.
Разум Орестеи дождался, когда один из них отстал от группы, и начал
решительные действия.
И тогда произошло неожиданное: пришелец сам снял с себя оболочку. В
то же мгновение на пришельца набросились потоки химически и электрически
активных молекул - считывающие струи. Они натолкнулись на мощный
ритмический электрозаслон. В голове пришельца царил хаос сигналов. Разум
Орестеи знал, что это могло означать: либо хаос умирания, либо
высокоорганизованную последовательность импульсов - мысль. Выбирать не
было времени. Пришелец погибал в ядовитой для него атмосфере. Разум
Орестеи стремился прежде всего полностью зафиксировать информацию. Возник
вихрь - считывающие струи устремились вверх, в зону устойчивой памяти. Все
это заняло несколько секунд. Пришелец погиб.
Разум Орестеи ослабил хватку своих пальцев, выпустил чужаков из
кольца, наблюдал, как они бросились к товарищу, отнесли его в иглу. Игла
поднялась на струе плазмы, проткнула огненным шилом атмосферу, и разум
стерпел боль. И начал думать.
"Что стал бы делать я, - рассуждал он, - если бы сумел послать в
космос свои пальцы? Простая программа, которой я смог бы их снабдить,
наверняка откажет, едва пальцы столкнутся с неожиданностью. Значит, к
основной программе нужно добавить стремление к выживанию, к сохранению
накопленной информации. Чувство самосохранения - вот чем должны быть
наделены чужие пальцы. Но зачем тогда пришелец снял оболочку?"
Пока разум Орестеи раздумывал, пришельцы явились вновь. На планету с
большими предосторожностями опустились несколько игл. Чужие пальцы
устраивались основательно, но план действий руководившего ими разума
оставался неясен. Разум Орестеи начал действовать сам: выбирал удобные
моменты и нападал, но ни разу это не принесло такого успеха, как при
первой попытке. Чужаки быстро погибали, не успев ни понять того, что с
ними происходит, ни сообщить хоть какую-то осмысленную информацию. Разум
Орестеи готов был пожертвовать и своими пальцами, но чужаки не желали
экспериментов.
Разум Орестеи решил, что важнее разобраться в системе связи и
попытаться выйти на прямой контакт с чужой атмосферой, чем делать это
кружным путем, с помощью бестолковых пальцев. Чужакам он старался теперь
не мешать, реагируя лишь в тех случаях, когда пришельцы делали ему больно.
А однажды чужие пальцы, повинуясь, вероятно, приказу своего разума,
собрались и улетели. Будто испугались чего-то. Разум Орестеи насторожился,
все рецепторы его были в алертном состоянии, пальцы внимательно
осматривали и слушали окрестности...
10
- Только что я порвала все, что написала за неделю. И все, что
задумала. Почему ты так смотришь? Я сделала это мысленно. Вернусь к себе в
номер и на самом деле все порву.
- Часто ты так поступаешь?
- Нет... Не хочу я писать о консерваторах-завлабах, о телескопах и
спектрометрах. Хочу написать о тебе, о том, как ты живешь. Ведь нехорошо
живешь. Уходишь от острых проблем ради возможности решать свою задачу.
Ради будущего, которого нет.
- О чем ты, Ира?
- Дай мне сказать, Вадим. Думать, по-моему, нужно о том, как жить
сейчас, а не о контактах с какими-то дурацкими пальцами где-то и
когда-то... Пойдем, уже рассвело. И дождь прекратился.
- Странная ночь... Осторожно, не оступись... Не торопи меня, Ира. Я и
сам об этом думаю. Иногда во время сеансов прошу Арсенина оставить меня в
покое, а он думает, что у меня хандра, приступ плохого настроения. Я им
нужен, понимаешь?
- Ты нужен здесь, Вадим. Здесь и сегодня.
- Ира, не торопи меня... Только не сейчас... Я знаю, как можно
вступить в контакт с Орестеей, и я очень боюсь, что Арсенин это поймет...
Я боюсь даже думать четко об этом решении. И не могу думать ни о чем
другом.
- Не понимаю, Вадим.
- Нужен контакт с Орестеей. Когда-то Стебелев догадался, что нужно
делать. Но его никто не понял. Подумали, что командир рехнулся. А он
просто нашел решение. Я тоже его нашел. А теперь ищу другое и не нахожу.
Если Арсенин поймет... Он сделает то же самое, что Стебелев, даже не
думая. Во время сеанса думаю я - он выполняет.
- Боишься за Арсенина? За мираж?
- Это не мираж, Ира... Он человек. Ну вот мы и пришли. Иди к себе...
Пожалуйста, не рви того, что написала.
- Что ты собираешься делать, Вадим? У тебя очень усталое лицо.
- Спать. Надеюсь, что сеанс будет не раньше полудня. Надеюсь
придумать выход...
- Для Арсенина. Для будущего. А для себя?
- Ира...
- Спокойной ночи, Вадим.
- Гляди, какое утро, Ира. Ночи нет. День впереди...
11
Солнце зашло. Не Солнце, конечно, а Зубенеш. Арсенин остался один,
будто попрощался с другом, не навсегда, на ночь, но все равно стало так
одиноко, что он застонал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17