Молодой следак набирался опыта, был замечен и через три года переведен в городскую прокуратуру. А еще через два — приглашен на работу в КГБ СССР. Все это было как будто вчера… Все это было в другом городе и даже в другой стране. Все тогда выглядело твердым и незабываемым. Сотрудники КГБ, организации мощной и информированной, способной решать и решавшей сложнейшие вопросы внутри страны и за ее пределами, видели, разумеется, скрытые язвы и пороки системы. Они могли пресекать деятельность чужих разведок и собственных взяточников, могли своевременно выявлять потенциальных предателей и прогнозировать действия противников.
Но… до определенного уровня. Настоящее предательство зрело так высоко, что ГБ просто не имела возможности хоть как-то повлиять на действия прорабов перестройки. Неважно. Именно им все и поставят в вину. От сталинских репрессий до развала СССР и всей социалистической системы в целом. И когда однажды в застольном разговоре друг и одноклассник Любушкина Сашка Стариков зло бросит фразу что вы, мол, Комитет ГОСУДАРСТВЕННОЙ безопасности, эту самую безопасность государства не обеспечили, Любушкин ничего не ответит. Слышать это несправедливое обвинение было обидно. Оправдываться — глупо. А Стариков поднял рюмку с водкой и, весело поблескивая очками, продолжил:
— Ладно, у тебя сегодня день варенья. Давай-ка плюнем на все это… Ну, за здоровье!
Ах, как, Саня, ты хорошо сформулировал: давай плюнем на это… за здоровье.
И плевали. На Комитет, на страну, на историю. Плевали в пьяных разговорах, на митингах, съездах, со страниц кино, газет, экранов ТВ. Вчерашние парторги, секретари, кандидаты в члены Политбюро рассказывали, как они боролись с проклятой Системой, а чекисты выкручивали им руки. С трибун лаяли Собачкины. Им подвывали шакалы еще более мелких пород…
Любушкин смотрел сквозь сетку дождя на огромный город, в котором жили его родители, жена и сын. Его друзья. И еще несколько миллионов человек, которых он не знал лично. Но за каждого из которых он отвечал. Всю жизнь он работал на обеспечение безопасности этих людей. Он пресекал ввоз в страну оружия и наркотиков, он предотвращал вывоз рукописей и цветных металлов, секретных технологий и икон. За эту невидимую работу редко говорили спасибо. А вот палачами и дармоедами называли часто… В 93-м, когда началась большая чистка внутри КГБ, которую незатейливо обозвали аттестацией сотрудников, Любушкину в приватной беседе предложили пост начальника СБ солидного банка. Оклад превышал его зарплату более чем в двадцать раз…
23:55. Часы мерно отстукивали секунды. В пятимиллионном мегаполисе всего около восьмидесяти человек знали о грозящем теракте. Еще около сотни предполагали, но не имели достаточной информации. А еще тысячи людей, так или иначе задействованных в оперативно-розыскных мероприятиях, использовались втемную. Невидимое движение стрелок китайского будильника с прикрепленными к ним проводами руководило действиями большого количества самых разных специалистов. Одноногий инвалид Семен Фридман стремительно приближался к своему звездному часу.
Полковник ФСБ Любушкин стоял у окна и напряженно ожидал полуночи. Часы показывали 23:58. Опохмелившийся петух на баковом орудии Черной Галеры расправлял крылья. Он готовился запеть.
* * *
— Этот чемоданчик может представлять немалый интерес, — сказал Штирлиц. — Попробуйте его отыскать. Пусть Лариса продолжит наблюдение. А ты, Петрович, возвращайся. Я подошлю Краба и Попова в помощь.
— Может быть, отложим до утра? — спросил разведчик. — Там немалая территория… захламленная. Чемодан наверняка спрятан. В темноте обнаружить его будет трудно.
— Нет, Петрович, нужно начинать сейчас. Я гарантирую дополнительную премию. Действуй. Через час я сам подъеду.
Шалимов положил трубку. День сегодня дурной какой-то… События развивались стремительно и непредсказуемо. Странные маневры Дуче, спрятанный чемоданчик, появление большого количества новых действующих лиц… Чемоданчик интересовал Шалимова больше всего. Он не исключал, что в нем могли находиться деньги, предназначенные для выплаты долга… Там, впрочем, могло находиться все, что угодно… Но не зря же Дуче затеял спрятать чемодан в предназначенном под капремонт доме. И ликвидировал при этом одного из подельников.
Штирлиц-Шалимов связался с Сашкой-Крабом и предложил ему вместе с Поповым выехать в адрес, на помощь Петровичу. И стал собираться сам. Менеджер по работе с персоналом понимал, что поиск относительно небольшого предмета в пустующем доме и дворе, заваленном строительным хламом, задача отнюдь не простая. Да еще в темноте. Делать ее, тем не менее, нужно.
* * *
В голове стоял звон… Птица приходил в себя медленно. Он не мог понять, где находится и как здесь оказался. В темноте где-то совсем рядом тикал будильник. Шуршал дождь на улице. Птица попытался подняться — сразу навалилась чудовищная боль в затылке, вспыхнули яркие пятна перед глазами. Он со стоном рухнул обратно, на груду мелкого строительного мусора. В лицо больно впились какие-то камешки… Было холодно, хотелось пить.
Он полежал еще какое-то время и снова начал подниматься. Он делал это медленно, осторожно. Обмануть боль не удалось. Она вспрыгнула на затылок дикой кошкой, запустила когти прямо в мозг. Леха стоял на четвереньках и жмурился, но цветные пятна все плыли, плыли перед глазами, раскачивались, как воздушные шарики в руках ребенка. Он стиснул зубы и встал. Захрустело битое стекло под ногами, его повело в сторону, как пьяного, он сделал несколько шагов и налетел на стену. Сел, прислонился к стене затылком и вскрикнул…
Хотелось пить, хотелось курить. Хотелось понять — где он? И как сюда попал? Леха начал искать сигарету, но в карманах было пусто… Где-то совсем рядом равномерно отбивал время будильник. Если не шевелить головой… то ничего. А сколько времени? Часы были на руке, но рассмотреть без света ничего нельзя. Из черных проемов основательно тянуло холодом, и он догадался, что это окна… С улицы проникал слабый свет. Оконные проемы без стекла… даже без рам. Похоже на заброшенную казарму… Болит голова… Похоже, ему дали чем-то тяжелым по затылку. А, дошло… ограбили. Через минуту он понял, что это не так — и бумажник и документы были на месте. Не из-за сигарет же с зажигалкой его вырубили.
Потихоньку перестали плавать круги перед глазами. Он встал. Медленно, держась за стенку, но все-таки встал. Надо отсюда выбираться… Осторожно ощупывая ногой пол, Леха медленно двинулся вдоль стены. Однажды ему послышался человеческий голос, но разобрать слов и определить направление он не смог. Минуты через три, или через час, он выбрался на улицу. Моросил дождь. Капли падали на разбитое, окровавленное лицо, принося облегчение… Метрах в двадцати, за грудами мусора, битого кирпича, досок, виднелась арка. В свете уличного фонаря она выделялась светлым проемом… Где же все-таки я? Дурдом… Он побрел к арке. Упал по дороге. Снова накатила боль. Ладно-ладно, я осторожно. Наконец вышел на улицу. В свете фонаря посмотрел на часы. «Командирские» показывали без двух двенадцать. Полночь, значит… дела!
Пробираясь по мусору под аркой, Леха не заметил прижавшегося к стене человека. Человеком был Петрович — один из разведчиков господина Шалимова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99