Будто вспыхнула бестеневая зеркальная люстра над столом, и матовые блики
пробежали по резиновым перчаткам. И Колька, уже дрожащий от возбуждения и
страшной усталости, узнал эту уверенную повадку. Над Рафаилом, в желтом
свете лиственных стен, стояли врачи.
На пришельцев никто не оглянулся - вынимали из зеленых корзиночек
щетинистых, розовых, пищащих тварей, кормили их кровью из локтевой вены.
Безглазые твари чавкали. Трубочку в вене придерживала молодая кудрявая
женщина - Кольке показалось, что он видел ее среди охотников на поляне...
Колька стоял, держал Володю за руку и смотрел, как безглазых поросят
раскладывают по корзинкам. И как они растут в корзинках - словно тесто в
опаре. У некоторых прорезывались глаза. У одного выросли четыре лапки.
Штук двадцать их было, и все изменялись по-разному.
...Кажется, его тошнило. Какие-то процедуры он совсем не запомнил,
все это тянулось очень долго. Он помнил, как один из врачей - могучего
сложения, бритый - отвернулся от корзинок, подошел к Рафаилу и, играя
бицепсами, поставил на место сломанную ногу - Володя заскрипел зубами и
застонал. Бритый усмехнулся. Другой врач повозился под столом, и, как во
сне, тот выпустил зеленые побеги, и они поползли, извиваясь зелеными
гусеницами, оплетая вправленную ногу. Потом врачи стояли, опустив руки, а
бритый кормил Рафаила - тот жевал, не открывая глаз. Потом и бритый встал
рядом с остальными. Они все смотрели в одну точку - на огромный синий
отпечаток обезьяньей лапы у Рафаила на животе. Полчаса или больше прошло в
молчании, в ожидании чуда. Где-то за зелеными стенами взлаивали собаки,
глухо трубил неизвестный зверь. Вдруг женщина торжествующе вскрикнула,
протянула руку, и Колька увидел, что синяк бледнеет и уходит, как тень
облака на земле. Сейчас же бритый врач вывел их с Володей наружу, что-то
сказал веселому бородатому охотнику - тот смеялся и кивал, поправляя
зеленую униформу. Лук и колчан висели у него за спиной, и из тени на все
это смотрели еще несколько охотников, и Колька увидел очень близко лицо
врача. Он стоял перед Колькой, трогая себя за подбородок. Бицепс надулся
на его руке - страшно было смотреть - и глаза как бы надулись, огромные,
бычьи, с зеленоватыми белками, - глядели и не видели. Потом пальцы
отпустили подбородок, взгляд вышел изнутри на свет, и глаза дрогнули и
ожили. Пробежали сверху вниз и снизу вверх по бледному потному лицу,
исцарапанным рукам, по пистолету, задвинутому за пояс. Остановились -
глаза в глаза. И Колька понял, что сию секунду заснет. И заснул. И
проснулся уже в этом доме, по-прежнему без одежды, но почему-то с
пистолетом. А теперь проснулся и Володя Бурмистров и спросил: "Где Рафа?"

3
- То-то и вопрос, где Рафа, - сказал Николай. - Видишь, зверь на
поляне? Не выпускает наружу. И людей - никого, будто вымерли.
Володя всмотрелся и рассеянно отметил:
- Это гепард. Они легко приручаются.
- А ты выйди, попробуй...
- Давай заорем, - сказал Володя. - Свистни, вот что!
Свистеть Колька был мастер. Детдомовское его прозвище было
Колька-Свисток. Он грянул в два пальца, так что гепард подпрыгнул и
приложил уши, а сверху кто-то заухал и захохотал.
- Концерт... - сказал Володя. - А знаешь, Свисток, это не Земля.
- Глупости, брось, - быстро сказал Колька.
У него похолодели руки. Насколько вчера утром ему хотелось, чтобы
здесь было Совмещенное Пространство, настолько сегодня была необходима
Земля. Ведь Рафаил не выдержит обратного перехода в баросфере, его и
здоровые еле выдерживают: А энергия из "Криоля" утекает... Если здесь СП,
то экспедиция останется в нем навсегда. "Криоль" сохраняет стартовый запас
энергии не больше суток.
"Криолем" они называли гелиевый аккумулятор.
- Ты понимаешь, что говоришь, Володька?
- Понимаю, естественно...
- Да почему? Откуда в СП возьмутся люди, пальмы, гепарды?
- Ума не приложу, - признался Володя. - Я вот о чем: если на Земле
есть такая... - он пошевелил пальцами, - страна, что ли, то мы знали бы о
ней.
- Экий прыткий! - с облегчением сказал Колька. - Да мы по
специальности всего прочесть не успеваем, а география там, этнография...
Брось!
Володя посмотрел на него внимательно.
- Я-то брошу. Но ты проверь сейчас же... на всякий случай.
- Каким образом?
- Ты у нас полиглот. Проверь, знают ли здесь хоть один из четырех
языков.
- А если не знают, тогда - не Земля? Чепуха, - сказал Колька. -
Смотрите-ка...
Гепард вскочил и пробежал мимо входа. Зашуршали шаги, зеленый занавес
раздвинулся, и в дом вошел вчерашний веселый охотник. Парни смотрели на
него, не мигая.
- Су-убх'а нараоа? - проговорил охотник.
Колька спросил:
- Ду-ю спик инглиш? Парле ву франсе? Парлата иль испаньола? - и
больше для порядка: - Шпрехен зи дойч?
Охотник засмеялся, прикоснулся к Колькиному плечу и выговорил:
- Ко-лия... - потом к Володе: - Во-олодзия... О, хум-м!
- Су-убх'а нараоа, хум-м, - повторил Колька. - Коля, Володя... - он
тоже тронул охотника за плечо, над перевязью.
- Джаванар! - крикнул охотник в восторге от Колькиной понятливости. -
Джаванар, Джаванар! Колия - адвеста, - сказал он убедительно и засмеялся,
теребя бороду.
- Откуда бы ему знать наши имена... проворчал Колька. - Его-то зовут
Джаванаром... Ра-фа-ил, - произнес он по слогам.
Охотник прямо-таки засиял, повторил: "Рафаи, Раф-фаи, хум-м!" - и
показал на дверь.
Жара была крепкая. Они, как из предбанника, шагнули прямо в парную -
волосы зашевелились на голове. Гепард, привязанный к дереву, облизывался и
басисто мяукал. Поляна была точь-в-точь похожа на вчерашнюю: такие же
мощные деревья с перистыми кронами, и густой жестколистый подлесок, в
котором сейчас же спрятался дом, стоило лишь отойти от него на десяток
шагов.
Джаванар не повел их к Рафаилу. На краю поляны, у ручья, он стянул
через голову перевязь и нагрудник, развязал пояс и остался в неизменных
коричневых плавках. На его выпуклой груди висел сухой красный жук с
толстыми лапками...
- Теперь он будет купаться, - нетерпеливо проговорил Володя и ошибся.
Джаванар не собирался купаться. Он показывал гостям, что с утра надо
бы умыться. С низкорослого кустика над ручьем он сорвал комок зеленых
путаных нитей, окунул в воду и потер руками - пошла пена. Мыться было
отлично. Вода текла в меру прохладная, чистая, без песчинки. Полотенец
этикет не предусматривал. Кожу, скрипящую от чистоты, сушили на солнце, а
тем временем причесывались веточками хвоща, похожими на пластмассовые
ершики, Но мало того! Подсохнув, Джаванар полез в кусты за ручьем, словно
в комод. Поиграв могучими лопатками, выудил сочный корешок толщиной в
мизинец, ополоснул его в воде, отломил кончик и стал водить под бородой,
ощупывая пальцами кожу. Корешок он осторожно держал, растопыривая
свободные пальцы. Волосы сыпались на траву. Колька принял корешок, побрил
Володю, а тот в свою очередь, почистил ему щеки и шею под бородой, причем
едва не испортил всю красоту, засматриваясь на Джаванара.
Неподалеку чернел гладкий ствол, уходящий вверх, за лиственный купол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33