Нетерпеливо
притопывая, ждал Лахи и остальных мужчин. "Я скоро вернусь, маленькая,
спокойной полуночи". Она кивнула. Вот и Лахи - пристегивает колчан на
ходу... И вместе с другими, по прогретой за день земле, крепко ударяя
пятками в пружинистую землю и придерживая лук, Колька побежал под светлую,
кровянистую голосу заката и скрылся за поворотом.

12
Баросфера была обжита, как старый дом. Потрескалась и пошла складками
обивка кресел, на кожухе "Криолятора" проступили рисунчатые разводы, а
внешняя поверхность гондолы сплошь покрылась царапинами, штрихами,
вмятинами - автографами Совмещенных Пространств за три года работы.
Сменялись иллюминаторы, сам генератор был новый, но уралмашевская сфера
вынесла триста перемещений, и Рафаил с Володей гордились ею исподтишка, с
нежностью проводили рукой по ее боку. Шершава и непреклонна, как носорог.
Вся жизнь сосредоточилась для них в баросфере, это получилось так же
естественно, как вода течет по склону вниз, а не вверх. Они уже привыкли к
почтительным взглядам окружающих, к белым комнаткам профилактория,
тренировкам и к холодным прикосновениям стетоскопов. Где то вовне
протекала жизнь планеты, работали заводы, шли поезда, по вечерам
освещались подъезды театров, кто-то готовился к байдарочному походу, а
кто-то въезжал в ворота санатория, нетерпеливо оглядываясь на кобальтовую
стену Черного моря...
Они жили на территории Института, в домике профилактория, - все три
года. За это время они сделали триста выходов в СП: выход, возвращение,
доктор Левин неподвижно стоит за белой чертой, кабинка институтского
"Москвича", тополевая аллея профилактория. Потом два дня тренировок -
гимнастика, штанга, турпоходы. Сон перед выходом, зарядка, выход...
Первый год их еще приглашали на семинары по теории СП, но
прекратилось и это. Наука безжалостна. В мозгу ученого едва хватает места
для единственной страсти, а они теперь делали науку попутно. Для них это
становилось все более безразличным. И то, что теория Совмещенных
Пространств приобрела принципиально иной облик, и круглосуточная, в четыре
смены, суета вокруг гигантской счетной машины, на которой обрабатывали
доставленный баросферой материал, и почтительные визитеры: геологи,
физики, палео-магнетологи, палеонтологи, антропологи и журналисты. Через
два дня на третий баросфера уходила в СП, только это имело значение -
найти Кольку. Двухнедельные перерывы - на ремонт баросферы - они
использовали для тренировочных походов и проверки снаряжения.
Через год начались просьбы - взять третьим членом экипажа, осторожные
намеки на бессмысленность их надежды. "Гипотеза Бурмистрова-Новика, -
мямлил очередной физик, - э-э, коэффициент сдвига..." Коэффициент сдвига!
физик упирал на их собственную гипотезу, которую они обосновали очень
изящно за первый месяц после возвращения, пока Рафаил лежал в клинике...
Обосновали... "Пусть простят мне назойливость, но факты, факты не
оставляют надежды... Простите?" Доктор Левин подхватил визитера под руку и
увел. С тех пор им не осмеливались напоминать о фактах. О том, что каждый
раз они проводили в СП в шестьдесят раз большее время, чем протекшее на
Земле... за это время. Коэффициент сдвига... За триста выходов они пробыли
в СП триста часов по бортовым секундомерам, а в лаборатории квантовые часы
до микросекунд точно зафиксировали земное время. Пять часов одиннадцать
секунд, один к шестидесяти. Гипотеза Бурмистрова-Новика и объясняла этот
феномен, и получалось, что за месяц, пока Рафаил долечивался, Колька
прожил в Равновесии пять лет, а за первый год бесплодных его поисков -
шестьдесят лет. И на это ссылались визитеры, и об этом думали уже через
год все кругом: по вашей же теории ему сейчас восемьдесят семь лет,
бросьте, перестаньте, перестаньте, хоть возьмите с собой Иващенко или
Мондруса, - для кого держите пустое место?!
Они молчали и через двое суток на третьи закрывали за собой люк.
Старт, старт! Старт! Когда ВАК присудила им докторские, был день рождения
Кольки - двадцать восемь лет. Там ему исполнилось сто тридцать... Старт!!!
Еще через месяц была опубликована новейшая теория СП. Ее вывела группа
теоретиков - "Некоторые выводы из наблюдений В.И.Бурмистрова и
Р.Н.Новика".
"Представляется достоверным (полстраницы - формула)... Таким образом,
в квантовом выражении... (формула, справа ее номер - 26). Представляя
выражение 26 в выражение 7, получаем... Таким образом, в настоящее время
наше пространство-время отстоит на 30.000 лет от коммутируемого
пространства-времени Карпова, Бурмистрова и Новика с коэффициентом
сокращения этого интервала 2.10-3".
- Еще посмотрим, - сказал Рафаил Новик, пролистав журнал.
Швырнул его на полку - шмяк. Туда, где сваленные в кучу валялись
журналы, от "Нейчур" до "Пари-матч" и от "Успехов физических наук" до
"Огонька". Никогда они этих журналов не разворачивали. Не хотели. Лишь на
стене был приколот разворот из "Смены" - Карпов в надвинутом берете, лоб и
глаза в тени, зубы оскалены и сверкают над рыжей бородой. Последний кадр,
отснятый Рафаилом перед нападением гигантопитека.
Так они жили три года. Единственная тема, которую они обговаривали
без конца, - попадания. Четыре раза баросфера попадала в океан;
одиннадцать - без блокировки вышвыривали ее обратно - раскаленная магма;
девяносто два раза - четвертичные аллювиальные отложения, по определению
геологов, девяносто восемь раз - мел неогена; итого двести пять
перемещений. Остальные сто - латеритовые слои, горные толщи, речное дно.
Дважды баросфера оказывалась в одной и той же глухой пещере. Казалось, им
никогда не попасть хотя бы на поверхность, не говоря уж о прежнем месте.
Так казалось. Но в канун трехлетия машиной был выдан тончайший расчет, в
котором глубина выводилась из времени старта, соотнесенного с перепадом
времен между Землей и "пространством Карпова-Бурмистрова-Новика".
...От своего домика шли пешком. Было раннее утро, шаги отдавались
эхом в стене лабораторного корпуса. За ним горел холодный и сухой осенний
рассвет. В лаборатории было тепло. Стартовая команда закончила подготовку
загодя и, как всегда, надраила энергоприемники и вымыла бетонный пол.
Резко стучали костяшки домино. Входя, Володя и Рафаил переглянулись со
слабой, одинаковой усмешкой - за эти три года они стали очень схожими в
манерах, как близнецы. Им было приятно видеть свою стартовую команду,
может быть, приятнее, чем всех других людей на свете... С какого-то
времени все, даже Володина мама, обходились с ними почтительно, с оттенком
жалостливой скорби. Но почтительность ребят из стартовой команды была не
раздражающей. Они делали все как можно лучше. Много тщательнее, чем
требовала служба. Колькин любимый плакат - с чертиком - окантовали, мыли
полы, драили энергоприемники... Вот сорок минут до старта, и давно все
готово. Вахтенный журнал лежит под настольной лампой.
Рафаил прочел записи о подготовке, вздохнул, отчеркнул ногтем вверху
страницы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33