– Да. Так что же с Вами происходит?
– В целом как будто все нормально… Мы стали ближе друг другу. Он – мой друг – внимателен ко мне, заботится, переживает за меня. От него бо€льшим спокойствием веет, что ли… Или это я так стала ощущать.
А вот я… У меня появилась агрессия. Я как будто пытаюсь сохранить свои границы. Обвиняю, упрекаю его. Выплескиваю на него периодически свои подозрения. Ему больно в этот момент. Я это чувствую. Я раню его, раню себя. Он замыкается, сжимается от боли. Раньше отвечал тем же, а сейчас все больше молчит.
Я посмотрела на нее и вдруг почти явственно представила его, рядом с ней, по ее правую руку. Такой же внимательный, только грустный взгляд, чуть опущены мощные плечи, в углу глаза поблескивает слеза… Или мне так показалось…
Она замолчала, посмотрела на меня. Сегодня она говорила медленнее, спокойнее, глубоким грудным голосом. Она вздохнула:
– Это началось как раз в тот момент, когда я стала ощущать, что наши отношения, – она провела рукой по волосам, сосредоточилась, подбирая слова, – стали глубже и… чище, ярче… может быть, это любовь?!.
Любовь и раны… странно, да?
В комнате опять повеяло весной.
Странно. Не первый раз я наблюдала эту смесь – любовь и боль.
Как часто такое бывает – приходит любовь, но не одна. Она будто тащит за собой свою тень.
Откуда поднимается любовь?..
Я задумалась, наблюдая за потоком своих ассоциаций:
Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась любовь…
Ну, конечно!.. Любовь выбралась из океана, из глубин бессознательного.
И там же в глубине символического океана нашей психики рядом с любовью живут раны, полученные когда-то, давным-давно.
Вероятно, тогда, когда очень хотелось любить и быть любимым, но не получилось.
Когда же это случилось?.. В юности? Детстве? Или прошлой жизни?
Психоаналитические отгадки однозначны. Это случается на этапе становления субъект-объектных отношений в первые годы жизни человека, когда формируется привязанность и доверие к первым значимым людям в жизни. К первым, но не к последним… Если же случилась ошибка – сбой в отношениях матери, отца и ребенка, – появляется тревога, которая от длительности воздействия превращается в раны.
На место первых людей приходят следующие, а способ взаимоотношений остается прежний.
Люди бредут по жизни в поисках своей любви, а сближаясь, вздрагивают от боли и недоверия, и вновь разбегаются в пространство холода и одиночества. Кто-то навсегда, кто-то на время. В этот момент другой воспринимается как враг.
Человек учится совладать с тревогой, баррикадируя доступ к себе и своим чувствам всевозможными защитными формами поведения: агрессивного категорично-отвергающего или, наоборот, подавлено-зависимого с частым ощущением вины и сниженной самооценкой.
А на самом деле, каждый встреченный лишь зеркало проблемных зон своих же собственных глубин.
Такие раны тревожат долго. Со временем мы их прикрываем защитным панцирем, чтобы не так болели. Мы совладаем с болью, но никогда о ней не забываем.
Только убегая от боли, мы одновременно убегаем от любви.
И когда после длительного периода защит и сопротивлений вдруг решаемся сложить свои доспехи и открыться нахлынувшему чувству – глубокому, истинному, сильному – в недрах души вдруг открываются зияющие раны, которые когда-то случайным образом зацепились за любовь.
Стало быть, эти раны – мера глубины чувств.
И чем ярче чувство, тем заметнее его тень.
Только хватит ли смелости и терпения созерцать свою тень и тень другого?! Наблюдать ее. А потом приручить.
Я рассказала девушке о своих размышлениях.
Взгляд ее застыл, она смотрела куда-то в глубь своей собственной души. Потом взглянула в окно. На ресницах блестели слезы. Она посмотрела на меня и тихо произнесла:
– Да, хватит смелости и терпения перестать убегать от своей тени… Об этом есть у Юнга… – моя пациентка была психологом. – Мощь одного из полюсов чего бы то ни было – верный признак мощи другого, противоположного?
Я согласно кивнула:
– Исцеление любовью, так же как исцеление молитвой (что, впрочем, похоже) вначале приводит в движение темные силы души, доселе дремавшие… и они, встревоженные, приводят в движение все страсти, бывшие в покое. – Я напомнила ей слова из книги «О молитве Иисусовой». – Не надо бояться того, что есть в Вас…
Она задумчиво продолжила:
– Да и как создавать картину жизни, выбирая из палитры только светлые тона?! Она будет неполной, незавершенной…
– А некогда незавершенное есть возможность завершить… и дышать свободно и радостно во взаимоотношениях с другим…
– Спасибо. Я подумаю над этим.
Она слегка улыбнулась. И в комнате опять повеяло весной…
Она пришла несколькими неделями позже, принесла тексты своих размышлений, которые назвала «Превращение» и «Постижение реальности».

Превращение

Внутренняя дрожь разливалась по телу, создавая высокочастотную вибрацию. Это напоминало бесконечную дробь осеннего дождя по стеклу кухонного окна. Почему кухонного? Не знаю. Наверное, потому что кухня в последнее время стала моим любимым местом. Там я отдыхаю, там размышляю, пишу, читаю, готовлю, общаюсь с друзьями и просто смотрю в окно. Там мне уютно.
Внутренняя дрожь разливалась по телу уже несколько недель. Временами дрожь становилась сильнее, в такт осеннему дождю, а потом и снегопаду, временами ослабевала, но никогда не прекращалась. Утром она была особенно невыносима. Тогда я вставала с постели и начинала метаться, мысленно обшаривая внутреннее и внешнее пространство в поисках ответа на вопрос: почему, почему ты пришла ко мне, тревога? Проходили недели, а ответа так и не было.
Тогда я еще не готова была подумать о том, ДЛЯ ЧЕГО приходит тревога? В беседе с психотерапевтом прозвучал вопрос: а в какие моменты появляется тревога, когда она приходит, что происходит потом? И я впервые за последние недели начала вспоминать, как это было со мной раньше.
Наступил день, когда откуда-то пришло четкое осознание, что тревога – это голос бессознательного, это шифр, скрывающий нечто важное для меня. Тревога такой же симптом, как высокая температура при соматических заболеваниях или как боль, призывающая обратить внимание на состояние тела, которое нуждается в помощи. В данном случае со мной посредством тревоги разговаривает мое ПСИХЭ. Только о чем говорит эта тонкая субстанция?
В любом случае эта часть меня, которая взывает ко мне же самой.
И, может быть, это крики о помощи или сигнал о чем-то важном для меня, для всей моей жизни?
Я вспоминала свою жизнь: когда в моей жизни появлялась тревога? Я думала об этом, и мне потихоньку становилось легче. Такое ощущение, что я выбрала верное направление. Результаты внутреннего поиска меня удивили.
Всякий раз тревога сопровождала переход на новый уровень существования, переход к новому ощущению себя, открытие в себе каких-то новых возможностей и качеств. При этом происходила сепарация с уже старым, отжившим, чем-то ранее значимым, но теперь ставшим препятствием на пути жизненного движения.
Старое умирает, чтобы дать место новому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46