Воспользовавшись подарком со стороны неприятеля, англичане спешно укрепили свои позиции, проходившие по вершинам окружавших город Ледисмит гор: были подготовлены каменные брустверы высотой около полутора метров, защищавшие солдат от пуль и осколков снарядов противника, из камня же выстроены редуты, соединенные между собой траншеями. Наконец, серьезным препятствием для атакующих был рельеф местности – высокие, крутые склоны гор, естественные валы, огромные валуны, за которыми могли укрыться обороняющиеся.
Тем временем буры неторопливо приближались к городу, и только 2 ноября, перерезав железные дороги, ведущие в Ледисмит, приступили к осаде города. Разместив вокруг города свои тяжелые осадные орудия, в тот же день они приступили к обстрелу позиций англичан.
Гарнизон Ледисмита к этому времени был усилен флотской бригадой с корабля Ее Величества «Powerful», прибывшей в город по железной дороге. Она состояла из 283 офицеров и матросов, двух 4,7-дюймовых орудий, четырех 12-фунтовых пушек и четырех пулеметов Максима. Командовал бригадой капитан Ламбтон.
Для понимания многих странностей англо-бурской войны надо заметить, что буры довольно легкомысленно относились к войне. Не стала в этом смысле исклюпением и осада Ледисмита. Вот как описывал очевидец события того времени:
«Решившись на блокаду, буры раскинули свои маленькие лагеря по огромной окружности, и вокруг осажденного города началась довольно мирная жизнь при военной обстановке. Англичане спокойно сидели в крепости, а буры наблюдали их. Каждой команде был отведен особый район охранения. Днем по линии постов располагались несколько человек, которые, лежа за камнем с трубкой в зубах и «Маузером» (так буры называли маузеровские винтовки), сторожили, не покажется ли где-нибудь голова англичанина. На случай вылазки неприятеля сигналом тревоги служил пастушеский рожок.
Одиночные ружейные выстрелы здесь слышались довольно часто. Иногда, впрочем, от времени до времени тяжело нагнется воздух, просвистит где-нибудь граната. Это соскучившиеся артиллеристы обеих сторон, заметив какую-нибудь цель, напоминали себе о том, что здесь война. Но если впереди кое-что напоминало собой войну, то в тылу линии обложения картина являлась уже совсем мирной. Вокруг лагерей паслись стада быков, спутанные лошади, мулы, овцы. По дороге из лагеря в лагерь разъезжали легким галопцем буры, очень часто под зонтиком и в сопровождении кафра, везшего ружье и патронташ своего «бааса» (господина)».
По воскресеньям никаких боевых действий под Ледисмитом, по негласной договоренности враждующих сторон, вообще не велось – противники, еще накануне днем ловившие друг друга в перекрестье прицела своих винтовок, мирно встречались на нейтральной полосе, беседовали и даже обменивались сувенирами.
Естественно, что английские войска, запертые в Ледисмите, не преминули воспользоваться подобным легкомыслием противника. Однажды ночью британская диверсионная группа незамеченной пробралась на артиллерийские позиции буров и взорвала дальнобойное осадное орудие Крезо. Еще через несколько дней небольшой отряд натальских буров, действовавший на стороне англичан и подошедший для дружеской (!) беседы к осаждавшим, внезапно напал на потерявших бдительность артиллеристов и привел в негодность несколько пушек Круппа и Максима.
Потеря значительной части осадной артиллерии отрезвляюще подействовала на буров. Они, наконец, осознали, что война требует серьезного к себе отношения. Оставшиеся пушки были отведены подальше от позиций англичан, была значительно усилена их охрана, особенно в ночное время. Через каждые сто шагов стали выставляться часовые, сменявшиеся после двух часов пребывания на посту.
Попытка же организовать патрулирование нейтральной полосы закончилась трагически: сначала часовые расстреляли свой же интернациональный патруль (в него входили американец и испанец), когда тот, возвращаясь к своим войскам, не успел ответить пароль, а еще через несколько дней оранжевые буры по ошибке пристрелили собственного капрала.
Англичане время от времени предпринимали вылазки, причинявшие много беспокойства бурам. Генерал-лейтенант Уайт в одном из своих донесений лорду Китченеру описывал такой рейд:
«Около 4 часов утра 5-й полк гвардейских драгун, 5-й уланский полк, 18-й гусарский полк, конные Натальские волонтеры и 69-я ездящая батарея выступили для обрекогносцирования противника и чтобы попытаться захватить какой-нибудь его лагерь в направлении Ондерброка.
Генерал Френч, командовавший этим отрядом, оставил часть его – конных Натальских волонтеров с двумя орудиями, под начальством полковника Ройстона, в проход между Вагон-Гиллем и Миддле-Гиллем, а с остальною частью обошел с юга Энд-Лилль (где он оставил один смешанный эскадрон 5-го уланского полка), подошел к противнику приблизительно на 3000 ярдов и открыл оттуда сильный огонь по лагерю буров.
Противник очистил лагерь и занял позицию на одной из высот, выставив там свою полевую артиллерию. Генерал Френч, выполнивши свою задачу, отступил и вернулся в лагерь в 10 часов утра. У нас был ранен один человек».
После победы под Колензо, у буров немедленно началось «головокружение от успехов», часто принимавшее уродливые формы. Европейские офицеры-добровольцы, которых было немало в их рядах, неоднократно предлагали вместо ежедневных и абсолютно бесполезных обстрелов Ледисмита из одиночных орудий, имевших следствием лишь напрасный расход драгоценных боеприпасов, организовать мощную бомбардировку города, а затем его решительный штурм. Командование же буров посчитало неразумным разрушать Ледисмит, и вялотекущая осада продолжалась без каких-либо намеков на успех.
Только после того, как на южноафриканский театр военных действий стали, во все более возрастающем количестве, прибывать свежие британские войска, а центр тяжести вооруженной борьбы стал смещаться на запад, командование буров осознало необходимость быстрейшего высвобождения значительных сил своей армии, застрявших под Ледисмитом и оказавшихся в стороне от главных событий. Поэтому собравшиеся на военный совет в начале нового, 1900 года командиры буров после недолгого обсуждения решили разрубить, наконец, «гордиев узел» и на следующий день, 6 января, провести общую атаку Ледисмита.
Надо заметить, что военные советы буров в тот период представляли собой весьма живописное зрелище, от которого любой европейский военный стратег заплакал бы горькими слезами. На нем, как правило, присутствовали жены генералов, имевшие наравне с ними право голоса при принятии решений, все распоряжения подчиненным войскам отдавались устно, никаких карт и планов не существовало. Завершалось же подобное мероприятие хоровым пением псалмов.
Вечером 5 января фельдкорнетам сообщили план завтрашнего штурма, разделив коммандо на две группы – атакующую и резервную, причем первая должна была ночью занять позицию в 1000 шагов от противника, дабы утром ружейным огнем отвлечь внимание противника и поддержать атаку с юго-западного направления. Однако в реальности все пошло по-иному.
Рано утром 6 января 1900 года трансваальские буры в мертвой тишине ждали сигнала к открытию огня, как вдруг
«…откуда-то издалека, словно тяжелый протяжный вздох, пронесся звук орудийного выстрела и эхом раздался по горам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74