В последующие
секунды и минуты больные не исправляли свои толкования, как это делали здо-
ровые, не уточняли характеристики звуков, а, напротив, полностью включались
в эту припомнившуюся им ситуацию и начинали иллюзорно воспринимать зву-
ки.
Так, больной, по профессии пожарник, начиная с 10-й минуты опыта, все звуки вос-
принимал как сцену тушения пожара, <слышал>, как плакали погорельцы, как ломали ло-
мом стену и заливали огонь водой из рукава. От волнения больной во время опыта охрип,
потерял голос.
Одна из больных в звоне стекла узнала церковные колокола и опустившись на колени,
проникновенно молилась. Другой больной принял шелест бумаги за стрельбу пулемета,
кричал, командовал. В тихом звуке всхлипывания очень многие узнавали голоса своих
близких; волнуясь, требовали немедленного свидания с ними.
Возникшие у этих больных истерией по ассоциации воспоминания о
каких-либо ситуациях прошлого, профессиональных, военных или быто-
вых сценах становились для них актуальными переживаниями. Эти пере-
живания охватывали их настолько, что все последующие звуковые раз-
дражители не могли быть расценены ими объективно, а как бы <подтяги-
вались>, искаженно воспринимались в плане овладевших ими образных
представлений. Погружение больных в эту воображаемую ситуацию иногда
достигалось путем некоторого самовзвинчивания, иногда происходило по типу
грёз, но внешние двигательные и мимические проявления больных, их интона-
ции, смех, слезы и возгласы свидетельствовали об известной глубине и целостно-
сти этих включений. Характеристика звуков, которую продолжали давать боль-
ные, носила иллюзорный характер. Иногда наряду с иллюзорными искажения-
ми звуков наблюдались также включения дополнительных ложных восприятий,
для которых трудно было найти какую-либо основу в реальном составе звуковых
раздражителей, но которые вытекали из содержания переживаемой ситуации в
целом.
r Несмотря на крайне мимолетный, нестойкий и неразвернутый харак-
тер описанных состояний, они все же могут быть рассматриваемы как эк-
спериментально спровоцированные слуховые иллюзии, связанные с погру-
яБвнием в воображаемую ситуацию. Если искать аналогию этим состояни-
JQI в клинических формах нарушений сознания, то они ближе всего к со-
стоянию так называемого истерического транса или делирия. Они несколь-
напоминают также описанные В. П. Сербским под названием скоропреходящих
дихозов, истеричных состояний без припадков, но со <своеобразным расчле-
щящем сознания>, благодаря которому, как пишет Сербский, <действительные
цмювриятия переплетаются самым странным образом с бредом>.
Ддя понимания того, как происходит включение истериков в воображаемую
уацию, важны данные А. А. Ухтомского о принципе доминанты ее инерции и о
11мичии двух путей восстановления доминанты. Он указывает (описывая в этом
:fftHeie доминирующие переживания человека), что доминанта может восстанавли-
Мься и возобновляться двумя разными путями: первый путь - кортикальный, это
1рб6циация, благодаря которой прежнее переживание повторяется как более или
1йвее мимолетное воспоминание и уходит; второй путь, когда прежнее пережива-
ние возникает, выражаясь словами Ухтомского, во всей соматической констелля-
:1ии>г е. сопровождаясь сосудистыми, секреторными и прочими целостными теле-
Jpmffl компонентами. Воспоминание, мысль о пережитом или даже представление
1вем становится в этих случаях повторным чувственным переживанием. Этот- вто-
fKXfi путь набтодался, видимо, и в наших опытах. Слушая разнообразные нейтраль-
Рйе звуки, больные-истерики как бы отбирают среди них те, которые ассоциируют-
ся с личными переживаниями и мечтами, затем с легкостью включаются в пережи-
вание воображаемой ситуации не только мыслью, но всеми своими чувствами,
Движениями и т. д.
Ассоциации по впечатлению, минуя сознательный контроль, реализу-
ются в действиях. Вместо анализа и синтеза объективных звуковых раз-
дражителей появляется иллюзорная переработка их.
Эти наблюдения подтверждают факты, известные давно. Особеннос-
тью их является, однако, то, что они вызываются экспериментально.
Именно в экспериментальной ситуации можно было с секундомером в ру-
ках измерять длительность подобных состояний, глубину погружения больных в
эти состояния, наблюдать двойную ориентировку больных, изучать возможность
преодоления иллюзорных состояний.
У больных во время депрессивных состояний на фоне сосудистой патологии
выявлялась невозможность различения предметного источника звуков при нор-
мальном слухе. Больные описывали слышимые звуки, правильно указывали, что
звук стал тише или прекратился, но не могли узнать его. Эта невозможность узнать
звук особенно ярко выступала в конце опыта, когда изредка звучали совершенно
отчетливые звуки кашля, шепота и всхлипывания.
Следующее наблюдение относилось к больным, у которых до исследо-
вания клиницистами констатировался галлюцинаторно-параноидный син-
дром реактивного происхождения. У этих больных в процессе прислуши-
вания к звукам наблюдалось чередование правильного их восприятия с
искаженным) преимущественно с вкраплением вербальных галлюцинаций.
Так, например, больная во время исследования сначала объективно характеризовала
звуки, а затем при звуках перелистывания страниц книги начинала произносить слова в
ритме шелеста бумаги: <"Ты дрянь", "...ты дрянь", .."ты дрянь", ..."тебя", ..."тебя"
..."тебя"...- так они говорят>. При последующих звуках в ответах больной также череду-
ются описания этих звуков с повторением слов, слышимых больной галлюцинаторно. Обра-
щает на себя внимание зависимость этих слов от фактически звучащих или слышимых ею
звуков. Так, например, раздаются звуки ударов по стеклу (<звон графина>). Больная описы-
вает его так: <Звон, точно в церкви,-приглашает к обедне в немецкой кирке... На кладбище
звонят>. Следующий затем звук - <завод часов>. Больная отвечает так: <Кто-то сказал, что
я на кладбище нахожусь>.
Звук падения на стол деревянных предметов очень многими испытуемыми принимает-
ся за выстрел и действительно некоторое сходство со слышным издалека выстрелом у это-
го звука есть. Больная М., услышав этот звук, улыбнулась и сказала: <Выкрик бандитский
какой-то, как будто сказали"остановись>. Следующее затем слово <18> больная также вос-
произвела как слово <остановись>.
У больного Т., перенесшего реактивный галлюциноз, также наряду с неотчетливой,
неопределенной характеристикой звуков наблюдалась переработка звуковых восприятий в
вербальные галлюцинации. Так, например, при звуке журчания воды больной повторил
услышанные им слова <пойдем, поплаваем> и в ответ на вопрос экспериментатора: <Что это
означает?> невозмутимо объяснил: <Так слышно... какой-то человек кого-то приглашает>.
Больная Б. при звуках уличного шума говорит: <Снова слышу шум - не пойму что -
может быть поезд?> - и далее произносит тоном угрозы, как бы повторяя слова, которые
ей сказали: <Я тебе дам поезд-так говорит кто-то (кто?)-я не знаю, кто так говорит>.
Далее слышны гудки проезжающих автомобилей (гудки машин). Больная произносит то-
ном человека, повторяющего чужую речь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
секунды и минуты больные не исправляли свои толкования, как это делали здо-
ровые, не уточняли характеристики звуков, а, напротив, полностью включались
в эту припомнившуюся им ситуацию и начинали иллюзорно воспринимать зву-
ки.
Так, больной, по профессии пожарник, начиная с 10-й минуты опыта, все звуки вос-
принимал как сцену тушения пожара, <слышал>, как плакали погорельцы, как ломали ло-
мом стену и заливали огонь водой из рукава. От волнения больной во время опыта охрип,
потерял голос.
Одна из больных в звоне стекла узнала церковные колокола и опустившись на колени,
проникновенно молилась. Другой больной принял шелест бумаги за стрельбу пулемета,
кричал, командовал. В тихом звуке всхлипывания очень многие узнавали голоса своих
близких; волнуясь, требовали немедленного свидания с ними.
Возникшие у этих больных истерией по ассоциации воспоминания о
каких-либо ситуациях прошлого, профессиональных, военных или быто-
вых сценах становились для них актуальными переживаниями. Эти пере-
живания охватывали их настолько, что все последующие звуковые раз-
дражители не могли быть расценены ими объективно, а как бы <подтяги-
вались>, искаженно воспринимались в плане овладевших ими образных
представлений. Погружение больных в эту воображаемую ситуацию иногда
достигалось путем некоторого самовзвинчивания, иногда происходило по типу
грёз, но внешние двигательные и мимические проявления больных, их интона-
ции, смех, слезы и возгласы свидетельствовали об известной глубине и целостно-
сти этих включений. Характеристика звуков, которую продолжали давать боль-
ные, носила иллюзорный характер. Иногда наряду с иллюзорными искажения-
ми звуков наблюдались также включения дополнительных ложных восприятий,
для которых трудно было найти какую-либо основу в реальном составе звуковых
раздражителей, но которые вытекали из содержания переживаемой ситуации в
целом.
r Несмотря на крайне мимолетный, нестойкий и неразвернутый харак-
тер описанных состояний, они все же могут быть рассматриваемы как эк-
спериментально спровоцированные слуховые иллюзии, связанные с погру-
яБвнием в воображаемую ситуацию. Если искать аналогию этим состояни-
JQI в клинических формах нарушений сознания, то они ближе всего к со-
стоянию так называемого истерического транса или делирия. Они несколь-
напоминают также описанные В. П. Сербским под названием скоропреходящих
дихозов, истеричных состояний без припадков, но со <своеобразным расчле-
щящем сознания>, благодаря которому, как пишет Сербский, <действительные
цмювриятия переплетаются самым странным образом с бредом>.
Ддя понимания того, как происходит включение истериков в воображаемую
уацию, важны данные А. А. Ухтомского о принципе доминанты ее инерции и о
11мичии двух путей восстановления доминанты. Он указывает (описывая в этом
:fftHeie доминирующие переживания человека), что доминанта может восстанавли-
Мься и возобновляться двумя разными путями: первый путь - кортикальный, это
1рб6циация, благодаря которой прежнее переживание повторяется как более или
1йвее мимолетное воспоминание и уходит; второй путь, когда прежнее пережива-
ние возникает, выражаясь словами Ухтомского, во всей соматической констелля-
:1ии>г е. сопровождаясь сосудистыми, секреторными и прочими целостными теле-
Jpmffl компонентами. Воспоминание, мысль о пережитом или даже представление
1вем становится в этих случаях повторным чувственным переживанием. Этот- вто-
fKXfi путь набтодался, видимо, и в наших опытах. Слушая разнообразные нейтраль-
Рйе звуки, больные-истерики как бы отбирают среди них те, которые ассоциируют-
ся с личными переживаниями и мечтами, затем с легкостью включаются в пережи-
вание воображаемой ситуации не только мыслью, но всеми своими чувствами,
Движениями и т. д.
Ассоциации по впечатлению, минуя сознательный контроль, реализу-
ются в действиях. Вместо анализа и синтеза объективных звуковых раз-
дражителей появляется иллюзорная переработка их.
Эти наблюдения подтверждают факты, известные давно. Особеннос-
тью их является, однако, то, что они вызываются экспериментально.
Именно в экспериментальной ситуации можно было с секундомером в ру-
ках измерять длительность подобных состояний, глубину погружения больных в
эти состояния, наблюдать двойную ориентировку больных, изучать возможность
преодоления иллюзорных состояний.
У больных во время депрессивных состояний на фоне сосудистой патологии
выявлялась невозможность различения предметного источника звуков при нор-
мальном слухе. Больные описывали слышимые звуки, правильно указывали, что
звук стал тише или прекратился, но не могли узнать его. Эта невозможность узнать
звук особенно ярко выступала в конце опыта, когда изредка звучали совершенно
отчетливые звуки кашля, шепота и всхлипывания.
Следующее наблюдение относилось к больным, у которых до исследо-
вания клиницистами констатировался галлюцинаторно-параноидный син-
дром реактивного происхождения. У этих больных в процессе прислуши-
вания к звукам наблюдалось чередование правильного их восприятия с
искаженным) преимущественно с вкраплением вербальных галлюцинаций.
Так, например, больная во время исследования сначала объективно характеризовала
звуки, а затем при звуках перелистывания страниц книги начинала произносить слова в
ритме шелеста бумаги: <"Ты дрянь", "...ты дрянь", .."ты дрянь", ..."тебя", ..."тебя"
..."тебя"...- так они говорят>. При последующих звуках в ответах больной также череду-
ются описания этих звуков с повторением слов, слышимых больной галлюцинаторно. Обра-
щает на себя внимание зависимость этих слов от фактически звучащих или слышимых ею
звуков. Так, например, раздаются звуки ударов по стеклу (<звон графина>). Больная описы-
вает его так: <Звон, точно в церкви,-приглашает к обедне в немецкой кирке... На кладбище
звонят>. Следующий затем звук - <завод часов>. Больная отвечает так: <Кто-то сказал, что
я на кладбище нахожусь>.
Звук падения на стол деревянных предметов очень многими испытуемыми принимает-
ся за выстрел и действительно некоторое сходство со слышным издалека выстрелом у это-
го звука есть. Больная М., услышав этот звук, улыбнулась и сказала: <Выкрик бандитский
какой-то, как будто сказали"остановись>. Следующее затем слово <18> больная также вос-
произвела как слово <остановись>.
У больного Т., перенесшего реактивный галлюциноз, также наряду с неотчетливой,
неопределенной характеристикой звуков наблюдалась переработка звуковых восприятий в
вербальные галлюцинации. Так, например, при звуке журчания воды больной повторил
услышанные им слова <пойдем, поплаваем> и в ответ на вопрос экспериментатора: <Что это
означает?> невозмутимо объяснил: <Так слышно... какой-то человек кого-то приглашает>.
Больная Б. при звуках уличного шума говорит: <Снова слышу шум - не пойму что -
может быть поезд?> - и далее произносит тоном угрозы, как бы повторяя слова, которые
ей сказали: <Я тебе дам поезд-так говорит кто-то (кто?)-я не знаю, кто так говорит>.
Далее слышны гудки проезжающих автомобилей (гудки машин). Больная произносит то-
ном человека, повторяющего чужую речь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50