– К счастью, я буду им всего пять лет…
– Но можно стать вице-королем на новый срок, ваша милость!
– Не хочу, Уотсон! Мое самолюбие пострадает, разумеется, если меня отзовут раньше срока, но, поверьте мне, мой друг, видеть вокруг себя эти пошлые лица, которые стараются проникнуть в ваши мысли, ваши намерения, чтобы сообразовать с ними свои собственные поступки, видеть людей, которые всегда готовы на самый низкий подхалимаж и с утра до вечера курят вам фимиам, а за вашей спиной строят козни, лгут, устраивают заговоры, – все это так грустно и дает вам такое жалкое представление о человечестве, что я решил по истечении пяти лет вернуться в свое родовое поместье в Шотландии и жить вдали от всех этих отвратительных мерзостей. А я еще властитель pro tempore! Какое же зрелище должна представлять наследственная власть?.. Ну так, ваш рассказ, Уотсон! Каким образом стали Кемпуэлы пленниками тхагов?
– Мне, как начальнику полиции, известно многое, сэр, а потому рассказ может быть долгим или коротким, смотря по вашему желанию.
– Пользуйтесь вашей сигарой как хронометром, Уотсон… Курите ее спокойно, не торопясь… Затем пойдут дела серьезные, и мы примем вашего следопыта.
– Ваша милость изволила слышать что-нибудь о Сердаре?
– Как будто… Француз, кажется?
– Да, француз, бывший офицер при посольстве в Лондоне, которого лишили в его отечестве чинов и орденов за то, что будто бы он похитил секретные бумаги из английского адмиралтейства… Кстати! Газеты сообщают о его реабилитации. Обвинение, выдвинутое против него, оказалось ложным, и он представил военному суду подлинное признание одного из воров.
– Ага! Их было несколько.
– Двое, сэр! Один из них сам себя обвинил в своей предсмертной исповеди. Ради его семьи, а также благодаря его запоздалому, но честному раскаянию, военный суд умолчал о его имени. Тем более что в настоящее время он уже дал отчет Верховному Судье.
– А второй?
– Второй, сэр, принадлежит, как я слышал, к самой высокой аристократической фамилии и заседает в Палате лордов. Он не был упомянут в признании, подписанном его сообщником, а француз, которого зовут, кажется, граф Фредерик Де-Монмор-де-Монморен…
– Верно, – прервал его Эдвард.
– Вы знаете его? – удивился сэр Джон.
– Это мой дядя, – отвечал молодой человек.
– Вот как! Ваш рассказ, по-видимому, обещает быть очень интересным, но я не вижу, какое отношение все это имеет к Кишнае, отъявленному негодяю и начальнику тхагов.
– Вы спросили меня, каким образом могли Кемпуэлы сделаться пленниками Кишнаи, поэтому я и начинаю с самого начала.
– Вы правы, не буду больше перебивать вас. Вам предстоит во время рассказа выкурить целую сигару, вот и стройте на этом ваше повествование.
– Француз был настолько великодушен, что не назвал второго виновника, и имя его останется, вероятно, неизвестным. В награду за все перенесенные им страдания граф Де-Монморен назначен своим правительством на пост губернатора Французской Индии.
– Мой коллега, следовательно… И это, вы говорите, бывший Сердар… и дядя Кемпуэла?.. Прекрасно! Однако я вновь перебиваю вас, но все это так странно…
– Возвращаюсь к Сердару. После произнесенного над ним приговора Фредерик Де-Монморен отправился в Индию, где в течение двадцати лет вел жизнь странствующего рыцаря и защитника угнетенных, забытый совершенно своей семьей. Сестра его тем временем вышла замуж за Лионеля Кемпуэла, отца присутствующего здесь молодого Эдварда. Когда разразилось восстание сипаев, Фредерик Де-Монморен, получивший благодаря своим подвигам прозвище Сердара, принял горячо к сердцу дело Наны Сахиба и своей ловкостью и мужеством едва не добился отделения от нас Индии. Тем временем молодой Эдвард, которому тогда было шестнадцать лет, и его сестра Мэри отправились в Индию, получив от лорда Ингрэхема рекомендательное письмо на имя Сердара, чтобы просить его спасти их отца, находившегося в Гаурдвар-Сикри, осажденном войсками Наны. Встреча молодых людей, не знавших, что у них есть дядя в Индии, и Сердара, не знавшего, что у него есть племянники в Европе, была в высшей степени драматична…
– Не шутите этим, сэр Уотсон! – грустно сказал ему Эдвард.
– Да и плакать незачем, мой молодой друг! Вы, впрочем, должны знать, как я люблю вас и совсем не собираюсь огорчать. Сердар спас Лионеля Кемпуэла, который был тогда майором и комендантом Гаурдвара. Во время этой войны Сердар отправился на остров Цейлон с той целью, вероятно, чтобы поднять там бунт, но был схвачен губернатором острова, сэром Уильямом Брауном, благодаря чертовской хитрости Кишнаи, бывшего у того на службе. Приговоренный к смерти вместе со своими товарищами, Сердар бежал с места самой казни. В следующую за этим ночь Уильям Браун был тяжело ранен Фредериком Де-Монмореном, который был настолько смел, что проник во дворец своего врага. С этого момента между ними начинается настоящее состязание, о котором слишком долго рассказывать. Губернатор Цейлона так рьяно принялся преследовать Сердара и назначил такую высокую цену за его поимку, что я всегда думал, – мы, полицейские, по натуре своей всегда несколько подозрительны, – что между этими двумя людьми существовали какие-то другие причины для ненависти, которые не могли быть только следствием борьбы в Индии. Весьма возможно, что сэр Уильям был старым сообщником в знаменитом деле о краже секретных планов, имя которого было скрыто Сердаром.
– О, сэр Уотсон! – воскликнул Эдвард Кемпуэл, – так обвинять неблагородно. Простите, милорд, – продолжал он, почтительно кланяясь вице-королю, – но дело идет о чести моей семьи. Губернатор Цейлона женат на сестре моего отца.
– Успокойтесь, Эдвард! – ласково сказал ему сэр Джон. – Уотсон, вы зашли слишком далеко.
– С вашего позволения, милорд, – продолжал молодой человек, – я попрошу сэра Уотсона взять назад свое несколько смелое обвинение.
– Ну же, Уотсон, не портите мне вечер.
– Если вам угодно, милорд, – холодно отвечал начальник полиции, – предположим, что я ничего не сказал…
– Это не значит взять свое слово назад, – заметил Эдвард.
– Я сокращаю свой рассказ, – продолжал Уотсон, как бы не замечая слов молодого адъютанта. – Падение Дели и окончание восстания, подавленного Гавелоком, не прекратило состязания противников. Им пришлось встретиться при совершенно других обстоятельствах. Нана Сахиб, спасенный Сердаром, скрылся в убежище, давно уже, по-видимому, приготовленном для него обществом «Духов вод», и с тех пор, как это известно вашей милости, он ускользает от всех наших поисков. Кишная, взявшийся доставить нам его, нашел, я уверен, его убежище. Но желание отомстить Сердару внушило ему глупую мысль захватить Кемпуэлов, которые ехали по Малабарскому берегу. Схваченный батальоном 4-го шотландского полка, явившегося на выручку своего полковника, Кишная вместе с товарищами был повешен. Вот и весь мой рассказ, милорд, а сигара моя еще не кончилась… Я не растянул своего повествования, как видите.
– Напротив, Уотсон, вы с некоторого времени чересчур спешили закончить его.
– Последние факты почти известны вашей милости… Вы же дали Кишнае поручение найти убежище Наны Сахиба.
– Это чрезвычайно ловкий и хитрый человек… Уверены вы в том, что он повешен?
– Настолько, по крайней мере, насколько можно верить официальному донесению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142