– Да, покрывают, – ответил заклинатель пантер дрожащим голосом, потому что он, подобно своим соотечественникам, верил в привидения.
– В таком случае, – продолжал Сердар, не замечая, по-видимому, волнения Рамы, – если Сами действительно видел такую фигуру в кустах, то, верно, это был один из тех негодяев, которые предали своих братьев и согласились служить англичанам шпионами.
– Сахиб ошибается. Никто из них не посмеет так близко подойти к нам, особенно в такое время, когда луна освещает это плато и светло как днем… Сами видел ракшасу… Вон! Вон! – продолжил вдруг Рама сдавленным от страха голосом. – Смотрите туда… Вон там!
Все взгляды обратились туда, куда указывал Рама, и скоро заметили среди находящихся в пятидесяти метрах от них группы карликовых пальм странную фигуру. Испещренная белыми полосами, кривляясь, она как бы с вызовом поглядывала на наших героев.
Сердар мгновенно прицелился и, выстрелив, спокойно опустил свой карабин.
– Человек это или дьявол, он получил по заслугам.
Рама, несмотря на то, что страх приковал его к месту, не смог удержаться от жеста недоверия и шепнул на ухо прижавшемуся к нему Сами:
– Это – ракшаса, пули не берут его.
В это время Нариндра, бросившийся посмотреть, в чем дело, крикнул с досадой:
– Опять ничего!
– Не может быть! – воскликнул Сердар, переставший понимать что-либо. И он вместе с Бобом Барнетом бросился к махрату, который обходил, забыв о всякой осторожности, окружающие заросли.
Было полнолуние. Свет луны заливал Соманта-Кунт, и на склоне, обращенном к порту Галле, их могли не только заметить из Королевского форта, но и достаточно точно определить место, где они находились.
– Плохо все это кончится, – вздохнул Рама, который вместе с Сами предусмотрительно переместился под покровительство Оджали. – Стрелять в ракшасу! Никто, даже самый могущественный в мире человек, не осмелился бы шутить с очень мстительными злыми духами.
В ту минуту, когда наши герои уже собирались бросить поиски, они заметили, как из чащи бамбука в каких-нибудь двадцати шагах выскочил голый туземец и побежал по направлению к равнине. Нариндра, заметивший его первым, бросился, не посоветовавшись с друзьями, преследовать беглеца. Остальные припустились, в свою очередь, ему на помощь.
Очевидно было, что это шпион. Поэтому, будучи пойманным, он мог представлять интерес, но, с другой стороны, напрасно было терять драгоценное время, чтобы получить подтверждение того, что уже было известно от Рама-Модели… Эти мысли пришли на ум Сердару, но он слишком поздно заметил ошибку Нариндры, чтобы ее исправить.
Нариндра же в это время пытался отрезать путь беглецу и направить его в сторону своих спутников. Внимательный и незаинтересованный в этом деле наблюдатель не преминул бы заметить, что беглец сам способствует успеху этого плана. Он перестал вдруг спускаться по прямой линии, хотя на пути его не было никаких препятствий, а, добежав до одной из горизонтальных площадок, описал нечто вроде полукруга, что привело его туда, где множество кустарников, густые заросли бамбука и пальм только мешали его бегу. Посреди зарослей он вдруг споткнулся и тяжело повалился на землю.
Нариндра, почти настигавший его, с криком бросился на него и прижал к земле, ожидая товарищей… Но в тот момент, когда они подбежали, сцена сразу изменилась. Из-за каждого куста, дерева или группы деревьев по сигналу, данному пронзительным свистом, со штыками наперевес поднялись сипаи-сингальцы. Наши безоружные герои, оставившие свои карабины наверху, в одну минуту увидели себя окруженными целым отрядом в триста человек.
– Сдавайтесь, господа! – сказал английский офицер, входя в круг, образованный скрещенными штыками. – Вы сами видите, сопротивление бесполезно.
Онемевшие от неожиданности, стыдясь того, что попали в такую примитивную ловушку, Сердар и его товарищи могли только подтвердить свое бессилие.
– Кого из вас двоих зовут Сердаром? – продолжал офицер, обращаясь к белым.
Сердару не оставалось ничего другого, как сыграть достойную его роль: с невозмутимым спокойствием продемонстрировать врагам мужество, равное его репутации.
Он сделал несколько шагов к офицеру и просто сказал ему:
– Этим именем меня обычно зовут индийцы.
Англичанин посмотрел на него с любопытством, смешанным с удивлением, так как подвиги этого человека стали легендарными даже у его врагов.
– Вы мой пленник, – сказал он наконец, – дайте мне слово, что вы не будете пытаться бежать, и я постараюсь смягчить полученные мною суровые инструкции.
– А в случае отказа?
– Я буду вынужден приказать, чтобы вам связали руки.
– Хорошо, я даю вам слово.
– Прошу о том же и вас, – продолжал офицер, обращаясь к Бобу Барнету, – хотя не имею чести знать вас.
– Американский полковник Боб Барнет, – с гордостью ответил Боб, – экс-генерал на службе раджи аудского. Я также даю вам слово.
– Хорошо, господа, – сказал офицер, делая поклон, – вас не будут связывать.
По знаку командира от отряда отделились четыре человека и, обвязав Нариндру, как колбасу, веревками и прикрепив затем к длинной бамбуковой палке, взяли в таком виде его себе на плечи. По сигналу офицера весь отряд двинулся в направлении порта Галле, куда прибыл почти перед самым рассветом.
Пленников заключили под стражу в Королевский форт и объявили, что скоро они предстанут перед судом военного трибунала. На основании действующего с самого начала восстания в Индии и на Цейлоне закона их дело передается в чрезвычайный суд. Кроме этого, закон позволял судить и приводить в исполнение приговор в течение двух часов с момента заключения.
Этот уникальный закон объявлял, кроме того, что в случае необходимости «достаточно трех простых солдат, чтобы под председательством старшего из них могло состояться заседание трибунала, имеющего право жизни и смерти над каждым индийцем, бунтовщиком или соучастником».
Таким образом Англия, устроив гнусное подобие правосудия, смогла утверждать, что ни один индиец не был казнен без суда.
Когда позже английские войска взяли верх и солдаты, уставшие от резни, останавливались, чтобы сосчитать трупы, устраивался военный суд и выносился приговор, которым узаконивали только что происшедшую резню, присуждая к смерти двести или триста уже мертвых человек.
Трудно довести до большего совершенства любовь к закону. И пусть не думают, что мы преувеличиваем. Это подтверждено самыми безупречными авторитетами: «В течение двух лет, уже по окончании революции, англичане затопили кровью всю Индию, убивая стариков, женщин и детей с единственным намерением оставить такие страшные воспоминания, чтобы навсегда отбить у индийцев желание бороться за свою независимость».
Каким ужасным зверем становится англосакс, когда им овладевает страх, на этот раз страх потерять Индию!
И подумать только, что эти люди в своих журналах обвиняли французских солдат в жестокости, проявленной ими в Тонкине и других местах… Никогда французская армия не согласилась бы, даже в течение суток после усмирения, исполнять роль палача, которую английская армия исполняла два года.
Пусть мирно покоятся в родной земле сотни тысяч погибших индийцев! Постепенно из-за Афганистана надвигаются на быстрых лошадях донские и уральские казаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142