— А-а, ну-ну, совет да любовь, — захихикала «мадам». — Кушайте, господа, на здоровье!
— Да и вы угощайтесь, Акулина Борисовна, — пригласил Дубов. — Чего вам положить — супчику, картошки, салату?
— Мне бы водочки, — потупив глазки, сказала Акуня.
— Ну, водочки, так водочки, — согласился Василий, но, к ее разочарованию, налил самый чуток, на донышке. — Больше не могу, ибо вы нужны нам трезвой.
— Чаво? — взбрыкнула Акуня. — Всем приличным господам я и выпимши хороша, а вам, видишь ли, тверезая нужна! А пошли вы к бесу, извращенцы!
И Акуня сделала вид, что хочет встать и уйти.
— Да заткнись ты, шалава, и выслушай, что тебе говорят, — не выдержала Чаликова. — А уж потом, блин, выкобенивайся, сколько душе угодно!
— Так бы сразу, блин, и сказали, — ухмыльнулась Акуня. — А то крутите, блин, вокруг да около, блин!
(Похоже, это словечко из нашего современного словаря пришлось Акуне изрядно по душе).
— Ну вот, а дело у нас до вас такое, — чуть помолчав, продолжал Дубов. — Вам, уважаемая Акулина Борисовна, придется некоторое время поработать княгиней.
Детектив замолк, ожидая, как воспримет Акуня это необычное предложение.
— Ага, ну понятно, — деловито кивнула Акуня. — Вы меня хочете какому-то князю в пользование отдать. Так, что ли?
— Не совсем, — откликнулся Василий. — Вы должны будете изображать из себя настоящую княгиню, да так, чтобы ваш супруг... то есть ее супруг даже не заметил, что рядом с ним вовсе не его жена. Ну и, естественное дело, вознаграждением останетесь довольны. Стало быть, по рукам?
— Ну, блин, вы даете, — прогудела Акуня. — Точно извращенцы, но вы мне понравились. Эх, черт с вами, согласна!..
— Ну что ж, иного ответа я и не ожидал, — удовлетворенно потер руки Дубов. — В таком случае не будем откладывать — да и поедем!
— Как — поедем? — негромко переспросила Чаликова. — Не повезем же мы ее к Рыжему! Все ж таки приличный дом...
— Разумеется, нет, — подхватил Дубов. — Мы поедем на Сорочью улицу, в храм отца Александра!
— А-а, вот оно что, — протянула Надя. До нее, похоже, только сейчас начал доходить замысел Дубова. — Похоже, Васенька, вы опять втягиваете нас в какую-то авантюру. Вот за это я вас и люблю.
— Простите, Василий Николаич, — не без сожаления оторвался Серапионыч от похлебки, — но как вы объясните наш визит к Александру Иванычу? Я, правда, не совсем понял, что вы задумали, но заранее поддерживаю. Однако мне кажется, что это будет выглядеть несколько подозрительно...
— Вовсе нет, — возразил детектив. — Мы просто подвезем Васятку до дома, вот и все. А то, что мы давно знакомы с отцом Александром, ни для кого не секрет.
— С отцом Александром мы давно знакомы с позавчерашнего дня, — напомнила Чаликова. — Ведь официально мы познакомились с ним на открытии водопровода.
— Так вы что, собираетесь везти меня в церковь? — настороженно спросила Акуня, из всего разговора понявшая только это. — Да ежели я там в таком виде появлюсь, так меня же, блин, камнями побьют!
— Не побьют, — оптимистично пообещал Дубов. — Да и вид у вас будет совсем другой, уж об этом мы позаботимся.
— Ну, другой, так другой, — ответила Акулина Борисовна, хотя и не очень-то была уверена, что все произойдет именно так. Во всяком случае, судьба предоставляла ей редкий случай хоть ненадолго покинуть привычную жизнь в Бельской слободке, засосавшую, ее подобно болоту, и испытать что-то новое и ранее неведомое.
Однако уже почти на пороге Серапионыч остановился:
— Постойте, я ж совсем забыл, ради чего сюда вас всех затащил.
Акуня удивленно на него уставилась:
— И чаво же ради?
— Передать поклон от некоего боярина Андрея. Впрочем, к вам, Акулина Борисовна, это вряд ли относится...
Однако, увидев, как побледнело, даже сквозь слой дешевых румян, лицо Акуни, доктор понял, что его слова относятся именно к ней.
— Боярин Андрей просил сказать, чтобы вы не верили в его виновность, — негромко договорил Серапионыч.
— А я никогда и не верила, — столь же тихо ответила Акуня. И тут же резко возвысила голос: — Ну, чего встали, блин, идемте скорее!
* * *
Даже оказавшись в «каталашке» — небольшой клетушке при городских воротах, куда бросали всяких мелких нарушителей — Каширский оставался «человеком науки»: он отнюдь не предавался отчаянию из-за утраты свободы и, главное, сокровищ, а пытался путем научного анализа установить возможные причины столь неожиданного провала и выработать стратегию дальнейших действий.
Собственная участь заботила Каширского менее всего — он был уверен, что высокопоставленные покровители и работодатели очень скоро вытащат его из этой переделки. Волновало другое — кто дал знать охранникам, что они с Анной Сергеевной идут в Царь-Город «не порожняком»? Петровича Каширский исключил сразу — настолько он был уверен в действенности «установки».
Тут припомнились последние слова Глухаревой, сказанные при задержании — «это вы нарочно устроили».
— Уж не Анны ли Сергеевнины это плутни? — вслух подумал Каширский. — А что, неплохо придумано: меня — «в каталашку», как выражается Херклафф, а сама все сокровища берет себе. Ну, придется еще с охранниками слегка поделиться... Хотя нет, не думаю. Анна Сергеевна до такого просто не додумалась бы. Куда уж ей, бедняжке.
В конце концов, перебрав еще несколько версий, господин Каширский пришел к выводу, что он пал жертвой случайной проверки на воротах.
— Будь иначе, меня бы сразу отправили в острог или еще чего похуже, а не держали «на съезжей», — подытожил Каширский.
Остановившись на этом утешительном объяснении, узник окончательно вернул себе присутствие духа и начал перебирать в уме имена влиятельных покровителей, которые помогли бы ему возвратить изъятые при задержании ценности.
«А Анне Сергеевне фиг чего дам, — злорадно подумал Каширский. Но тут же сжалился: — Хотя ладно уж, чего там, подарю ей малахитовую шкатулку — пускай радуется!»
От великодушных размышлений узника оторвал лязг двери. Каширский поспешно придал лицу вид грозный и решительный и даже собрал воедино мысленную энергию — на случай, если придется пустить в ход сверхчувствительные способности.
В темницу, подслеповато щурясь, вошел незнакомый господин в скромном на вид, но очень добротном и явно не дешевом кафтане.
— Господин Каширский? — вежливо осведомился гость.
— Да, — с достоинством ответил ученый. — Я — Каширский и хотел бы знать, долго ли еще продлится мое незаконное задержание?
— Собственно, я сюда явился, чтобы дать вам волю, — произнес незнакомец с обезоруживающей улыбкой и уставился на Каширского, как бы ожидая благодарственных излияний. И, не дождавшись, чуть помрачнел: — Прошу следовать за мной.
Они вышли из «съезжей» и, миновав склонившихся в почтительнейшем поклоне привратников, сели в роскошную карету, запряженную парой белых коней. Кучер свистнул кнутом, и экипаж, сорвавшись с места, понесся по улице. И хотя путь лежал явно не в направлении того дома, где они с Анной Сергеевной квартировались, Каширский не стал задавать спутнику никаких вопросов, а делал вид, что воспринимает происходящее как должное.
* * *
Князь Длиннорукий исправно выполнял доверенную ему должность царь-городского градоначальника, но в глубине души все же считал, что она ему «тесновата в плечах». Поэтому он всегда радовался случаю показать себя в делах, выходящих за пределы чисто хозяйственной работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142