Со свойственной ему обстоятельностью Вася рассказал о происшествии на бульваре, о детективных поисках пропавшего кольца (не упуская сопутствующих «чувственных» ощущений), о том, как чуть не утонул в реке и был чудесным образом спасен, но когда речь дошла до странного голоса, посулившего ему скорую смерть, Вася запнулся — вспоминать такое ему не хотелось.
— Ну, продолжай, ты здорово рассказываешь, — вдруг услышал он шепот возле уха.
Вася вздрогнул:
— Солнышко?
— Я уже давно не сплю — слушаю.
— Как же ты слышишь, если я ничего не говорю? — удивился Вася. Солнышко тихо засмеялся:
— Да потому что я тебя люблю, дурачок.
— И я тебя тоже очень люблю, — совершенно серьезно ответил Вася.
Он даже не стал спрашивать, как Солнышку удается слышать его мысли. Наверно, я забылся и начал мыслить вслух, — решил Вася, — а Солнышко просто решил надо мной подшутить.
— Все-таки повезло мне, что вокруг столько хороших людей, — вслух подумал Вася и в этом счастливом заблуждении забылся легким летним сном.
* * *
Возможно, уважаемый читатель уже втайне недоумевает: а что в это время делал Василий Дубов? Нет, не тот мальчик, которого спасали от покушений Надежда Чаликова и ее друзья, а взрослый Василий Дубов, частный детектив, для чего-то задержавшийся в Царь-Городе.
Разумеется, мы не забыли о нем. Просто мы старались по возможности ничем не перемежать рассказ о событиях «нашего» мира двадцатилетней давности, чтобы дать возможность уважаемым читателям более полно почувствовать или вспомнить атмосферу тех лет, а может, и немного поностальгировать о недавнем прошлом, когда и солнце было ярче, и горы выше, и чувства искреннее, и сами мы — моложе и лучше.
Неспешно трясясь на крестьянской повозке, Василий и Надежда рассказывали друг другу и Чумичке о пережитом за минувшие сутки. Что происходило с Чаликовой, уже известно, а вот о приключениях Дубова мы вам сейчас поведаем, дополнив его рассказ некоторыми подробностями, которых Василий Николаевич мог и не знать.
Итак, Василий проснулся с необычайной легкостью на душе — друзья были в недосягаемом далеке, и поэтому он мог действовать куда раскованнее, с меньшей оглядкой на опасности, которые теперь угрожали только ему одному. Конечно, Дубов чувствовал бы себя совсем иначе, если бы уже утром знал об участи отца Александра, но он об этом не знал — и, наверное, хорошо, что не знал.
Позавтракав в компании с Рыжим, Дубов ушел, совсем ненамного разминувшись с царскими посланниками, которые прибыли с целью препроводить дорогих гостей на соколиную охоту. Посланникам пришлось возвратиться в царский терем с вестью, что госпожа Надежда Чаликова и лекарь Серапионыч покинули столицу накануне вечером, а господин Дубов, не считая возможным ехать на охоту без них, отправился в город по своим делам.
Его путь лежал к так назывемому Потешному приказу (царь-городская разновидность нашего Министерства культуры), где у него была назначена встреча с главой Приказа князем Святославским.
Дорога к Приказу шла через живописнейшие уголки столицы, и Василий, сколь бы его голова ни была забита предстоящим делом, невольно любовался зодческими изысками. Эта часть Царь-Города отличалась некоторой, как выразились бы многие современные нам искусствоведы, эклектичностью архитектурных стилей: тут были и расписные деревянные терема с узорчатыми окошками и коньками на крыше, и строгие каменные палаты, про которые говорят «мой дом — моя крепость», и добротные срубы из потемневших бревен. Иногда попадались более современные по здешним понятиям жилища — с широкими окнами и открытыми верандами, как в тереме у Рыжего. А остроскатная крыша одного из теремов и вовсе была украшена причудливыми сказочными птицами, каждая не похожая на другую.
Однако вершиной зодческой мысли оказалось непосредственно здание Потешного приказа — здесь пресловутый «эклектизм» дошел до того, что это строение удивительным образом одновременно походило и на пряничный теремок, и на увеличенный во много раз могильный склеп.
Вдруг откуда-то сверху раздался глубокий бас князя Святославского: глава Приказа стоял прямо над Василием, картинно опершись на металлическое ограждение балкончика, сделанное в виде еловых веточек.
— Василий Николаич, как я рад снова вас видеть! — пророкотал князь, и чувствовалось, что это не дань вежливости, а воистину так и есть. — Погодите, я к вам спущусь.
И не успел Дубов обернуться, как попал в объятия князя Святославского — дородного, барственного господина в богатом кафтане, отороченном мехами и шелками.
— Как мило, дорогой мой Василий Николаич, что мы снова свиделись, — оживленно говорил князь, — а то и умным словом не с кем перемолвиться. Нет, вы как хотите, а встречу надобно достойно отметить!
— Вообще-то я к вам по делу, — осторожно возразил детектив. — Может, как-нибудь после?
— Никаких после! — Князь даже ухватил Василия за плечо, словно бы испугавшись, что тот может убежать. — Насчет дела я прекрасно помню, и как только господа скоморохи явятся в Приказ, их тут же препроводят к нам. — Князь заговорщически подмигнул. — Здесь поблизости имеется одно прелестное местечко, где можно славно откушать. Идемте, право слово, не пожалеете!
— Ну ладно, — сдался Дубов. — В конце концов, отчего бы и нет?
— Да-да, ну конечно же, отчего бы и нет?! — обрадовался князь и тут же потащил Василия в ближайший переулок, где между двух слегка покосившихся домиков красовалась харчевня «У тети Софьи», имеющая вид опрятной избы с добротным бревенчатым крыльцом. В палисадничке стояли несколько столов, нарочито грубо сколоченных, с деревянными чурками, заменявшими стулья.
— Пойдемте внутрь, или расположимся здесь? — спросил князь.
— Давайте лучше здесь, — предложил Дубов. — Как говорит Серапионыч, кушать на свежем воздухе — для здоровья пользительнее.
— Совершенно согласен, — обрадовался Святославский, — и об одном жалею, что нету теперь с нами Серапионыча — умнейший человек! Пропустить чарочку, да с закусочкой, да в обществе добрых приятелей, да еще на свежем воздухе — чего еще можно желать?
Дубов несколько удивился — он даже и не знал, что Святославский знаком с Серапионычем. Впрочем, князь и с Дубовым был едва знаком, но принимал его, как любимейшего друга.
Едва князь и сыщик уселись за одним из столов, к ним подскочил половой, разбитного вида парень с перекинутым через руку полотенцем. Похоже, что князя Святославского тут хорошо знали.
— Добрый денек, почтеннейшие гости, — с приторной улыбочкой проговорил половой. — Что заказывать будем-с?
Князь подпер ладонью обширную бороду, тяжко вздохнул:
— А принеси-ка ты нам, братец, водочки.
— Очень хорошо-с, водочки-с, — кивнул половой. — А кушать что будете-с?
— А вот ее, родимую, и будем кушать, — ответил князь, и в его голосе зазвучало предвкушение уютнейшего застолья с умеренным питием и приятнейшею беседой.
— Шутник-с, — подмигнул половой Дубову.
— Ну, принеси чего обычно, — с ясной улыбкой проговорил князь Святославский. — Да скажи стряпухе, чтобы уж расстаралась, дабы не осрамиться перед заморским-то гостем!
Приняв заказ, половой исчез, но тут же вернулся с подносом, на котором стоял глиняный кувшинчик и многочисленные блюдечки и судочки, из которых пахло чем-то изумительно вкусным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142