Филип наливает виски в два стакана и тянется за графином.
Не подливай воды, жалко портить.
Филип . Salud.
Макс . Salud.
Филип . Идем.
Внизу бойцы поют «Интернационал». Пока занавес опускается, Дороти Бриджес в номере 109 лежит на постели и плачет, обхватив подушку руками.

Занавес
Акт II, сцена 4
Декорация сцены 3, но время — 4.30 утра. В обеих комнатах темно. Дороти Бриджес спит на своей кровати. Макс и Филип идут по коридору, Филип отпирает дверь номера 110 и зажигает свет. Они смотрят друг на друга. Макс качает головой. Оба так покрыты грязью, что их почти нельзя узнать. Филип идет в ванную. Потом выходит.
Филип . Ну что ж, в другой раз.
Макс . Мне очень жаль.
Филип . Ты не виноват. Ты первый пойдешь в ванну?
Макс (садится и кладет голову на руки) . Ступай ты первый. Я очень устал.
Филип идет в ванную. Потом выходит.
Филип . Горячей воды нет. Единственное, ради чего мы живем в этой проклятой мышеловке, это горячая вода, — так теперь и ее нет!
Макс (совсем сонный) . Мне очень грустно, что сорвалось, Я был уверен, что приедут. Кто ж их знал, что они не приедут.
Филип . Раздевайся и ложись спать. Ты разведчик, каких мало, ты отлично это знаешь. Никто бы не сделал того, что делаешь ты. Не твоя вина, если они отменили обстрел.
Макс (силы его окончательно истощены) . Спать хочу. Даже голова кружится, так спать хочу.
Филип . Давай я уложу тебя. (Снимает с него сапоги, помогает раздеться. Потом укладывает на кровать.)
Макс . Хорошо в постели. (Обнимает подушку и раскидывает ноги.) Я всегда сплю, уткнув лицо в подушку, по крайней мере, утром никто не пугается.
Филип (у двери ванной) . Располагайся поудобнее. Я переночую в другом месте.
Филип входит в ванную, слышно, как он там полощется. Он выходит в пижаме и халате, открывает дверь в смежную комнату, пролезает под плакатом, подходит к кровати и ложится.
Дороти (в темноте) . Милый, сейчас поздно?
Филип . Около пяти.
Дороти (очень сонная) . Где ты был?
Филип . В гостях.
Дороти (все еще в полусне) . А свидание состоялось?
Филип (переворачивается на другой бок, так что они лежат спина к спине) . Он не пришел.
Дороти (очень сонная, но ей не терпится сообщить новость) . А обстрела не было, милый.
Филип . Вот и хорошо!
Дороти . Спокойной ночи, милый.
Филип . Спокойной ночи.
В открытое окно доносится отдаленная пулеметная дробь: поп-поп-поп. Они лежат очень тихо, потом слышен голос Филипа.
Бриджес, ты спишь?
Дороти (совсем сонная) . Нет, милый; я не буду спать, если…
Филип . Я хочу тебе кое-что сказать.
Дороти (сонная) . Да, дорогой?
Филип . Я хочу сказать тебе две вещи. Во-первых, у меня мурашки, а во-вторых — я тебя люблю.
Дороти . Бедненький мой Филип.
Филип . Я никогда никому не говорю, когда у меня мурашки. и никогда никому не говорю, что люблю. Но я люблю тебя, понимаешь? Ты меня слышишь? Ты чувствуешь, что я здесь? Ты слышишь, как я это говорю?
Дороти . А я тебя тоже люблю. С тобой хорошо. Ты как снежный буран, только снег не холодный и не тает.
Филип . Днем я тебя не люблю. Днем я никого и ничего не люблю. Слушай, я вот что еще хочу сказать. Хочешь выйти за меня замуж, или просто всегда быть со мной, и ездить со мной повсюду, и быть моей любимой? Ты слышишь, я это говорю. Видишь, вот я и сказал.
Дороти . Лучше замуж, милый.
Филип . Да-а. Странные вещи я говорю по ночам, правда?
Дороти . Я бы хотела, чтоб мы поженились и много работали и чтобы у нас была хорошая жизнь. Знаешь, я вовсе не такая глупая, как кажется, а то бы я не была здесь. И я работаю, когда тебя нет. Только вот готовить не умею. Но ведь в нормальных условиях для этого нанимают прислугу. Ох, ты! Мне нравится, что у тебя такие широкие плечи, и походка, как у гориллы. и такое чудное лицо.
Филип . Мое лицо станет много чуднее к тому времени, как я закончу свою работу.
Дороти . Ну, как мурашки, милый? Проходят? Хочешь, расскажи мне про твои мурашки.
Филип . А ну их к черту. У меня они так давно, что, если они совсем пройдут, мне чего-то будет недоставать. Я еще одну вещь хочу сказать тебе. (Говорит очень медленно.) Я хотел бы жениться на тебе, и уехать, и бросить все это. Я это сказал? Ты слышала?
Дороти . Ну, что ж, милый, так и будет.
Филип . Нет, не будет. Даже сейчас, ночью, я знаю, что этого не будет. Но мне приятно это говорить. Я люблю тебя. Черт, ах, черт, я люблю тебя. У тебя такое тело, какого нет ни у кого на свете. И я до смерти люблю тебя. Ты слышишь?
Дороти . Да, радость моя, только про мое тело — это тебе кажется. Тело как тело, но мне приятно слышать, как ты это говоришь. Ну, расскажи мне про свои мурашки, может быть, они пройдут.
Филип . Нет. У каждого свои мурашки, и никому неохота передавать их другому.
Дороти . Может быть, попробуем заснуть? Милый ты мой. Мой милый снежный буран.
Филип . Уже светает, и я начинаю приходить в себя.
Дороти . Пожалуйста, постарайся уснуть.
Филип . Слушай, Бриджес, что я тебе еще скажу. Уже светает.
Дороти (затаив дыхание) . Да, милый?
Филип . Если ты хочешь, чтоб я заснул, Бриджес, возьми молоток и стукни меня по голове.

Занавес

Конец второго акта
Акт III, сцена 1
Время: пять дней спустя. Те же два смежных номера в отеле «Флорида» — 109 и 110. Декорация та же, что и в сцене 3 акта II, только дверь, соединяющая оба номера, открыта. Плакат внизу надорван, и в комнате Филипа на ночном столике стоит ваза с хризантемами. Справа от кровати, у стены, — этажерка с книгами, а кресла в кретоновых чехлах. На окнах занавески из того же кретона, на постели покрывало. Петра аккуратно вешает костюмы в шкаф. Затем, нагнувшись, убирает в ящик три пары до блеска начищенных мужских ботинок. В соседней комнате Дороти перед зеркалом примеряет пелерину из черно-бурых лисиц.
Дороти . Петра, подойдите сюда!
Петра (выпрямляя свое маленькое старушечье тело) . Иду, сеньорита.
Петра выходит в коридор, затем стучит в дверь номера 109 и входит.
(Всплеснув руками.) О сеньорита, какая прелесть!
Дороти (рассматривая себя в зеркало через плечо) . Что-то не то, Петра. Не знаю, в чем тут дело, но что-то не то.
Петра . Но это очень красиво, сеньорита!
Дороти . Нет, воротник испорчен. А я плохо говорю по-испански и не могу ничего объяснить этому кретину-меховщику. Настоящий кретин!
Слышно, как кто-то идет по коридору. Это Филип. Он открывает дверь номера 110 и озирается. Снимает кожаное пальто и швыряет его на постель, затем кидает берет на вешалку в углу. Берет падает на пол. Филип садится на одно из кресел в кретоновом чехле и снимает сапоги. Оставляет их среди комнаты, — с них течет вода, — и подходит к кровати. Снимает с кровати свое пальто и швыряет его как попало на стул. Затем ложится на кровать, вытаскивает подушки из-под покрывала, подкладывает их все под голову и зажигает лампу. Протянув руку, открывает дверцу ночного столика, достает бутылку виски, наливает немного в стакан, которым аккуратно было накрыто горлышко графина, и с размаху доливает в стакан воды. Держа стакан в левой руке, правой достает книгу с полки. С минуту лежит тихо, потом пожимает плечами и беспокойно ворочается. Наконец отстегивает от пояса кобуру и кладет ее на покрывало возле себя. Поднимает колени, делает первый глоток и принимается за книгу.
Дороти (из соседней комнаты) . Филип, Филип, милый!
Филип . Да?
Дороти . Пойди сюда.
Филип . Нет, дорогая.
Дороти . Я хочу тебе кое-что показать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19