1-й боец . Пожалуйста, товарищ комиссар…
Филип . Если вы еще раз это скажете, я рассержусь.
1-й боец . Товарищ комиссар…
Филип . Молчать! Мне не до вежливости — понятно? Мне так часто приходится быть вежливым, что я устал. И мне надоело. Я буду допрашивать вас в присутствии моего начальника. И не называйте меня комиссаром. Я полицейский. То, что вы говорите мне сейчас, не имеет никакого значения. Я ведь отвечаю за вас. Если вы сделали это без умысла, тем лучше. Все дело в том, что я должен это знать. Я вам вот что скажу. Если вы сделали это без умысла, я беру половину вины на себя.
В дверь стучат.
Adelante.
Дверь отворяется, и показываются два штурмгвардейца в синих комбинезонах и плоских шапочках, с винтовками за спиной.
1-й штурмгвардеец . A sus ordenes, mi comandante11.
Филип . Этих двух людей отвести в Сегуридад12. Я приду потом допросить их.
1-й штурмгвардеец . A sus ordenes13.
2-й боец идет к двери, 2-й штурмгвардеец ощупывает его, чтобы проверить, есть ли при нем оружие.
Филип . Они оба вооружены. Возьмите у них оружие и уведите их. (1-му и 2-му бойцам.) Счастливого пути. (С иронией.) Желаю вам, чтобы все обошлось.
Все четверо выходят, слышно, как шаги удаляются по коридору. В соседней комнате Дороти Бриджес ворочается в постели, просыпается, зевая и потягиваясь, достает грушу висячего звонка у кровати. Слышен звонок. Его слышит и Филип. В это время в его дверь стучат.
Филип . Adelante.
Входит управляющий, он очень взволнован.
Управляющий . Арестовали двух camaradas.
Филип . Это очень плохие camaradas. Один, во всяком случае. Другой, может быть, и нет.
Управляющий . Мистер Филип, вокруг вас слишком много случается. Говорю как друг. Мой совет — постарайтесь, чтоб было потише. Нехорошо, когда все время так много случается.
Филип . Да. Я тоже так думаю. А что, сегодня действительно хороший день? Или не очень?
Управляющий . Я вам говорю, что нужно делать. В такой день нужно ехать за город и устроить маленький пикник.
В соседней комнате Дороти Бриджес уже надела халат и домашние туфли. Она скрывается в ванной, потом выходит оттуда, расчесывая волосы. Волосы у нее очень красивые, и она присаживается на край постели, поближе к рефлектору, продолжая расчесывать их. Без грима она кажется совсем молодой. Она снова звонит, и в дверях показывается горничная. Это маленькая старушка лет шестидесяти, в синей кофте и в переднике.
Горничная . Se puede?14
Дороти . Доброе утро, Петра.
Петра . Buenos dias15, сеньорита.
Дороти снова ложится, и Петра ставит на постель поднос с завтраком.
Дороти . Яиц нет, Петра?
Петра . Нет, сеньорита.
Дороти . Вашей матери лучше, Петра?
Петра . Нет, сеньорита.
Дороти . Вы уже завтракали, Петра?
Петра . Нет, сеньорита.
Дороти . Принесите себе чашку и выпейте со мной кофе. Ну, скорей.
Петра . Я выпью после вас, сеньорита. Очень было здесь страшно вчера во время обстрела?
Дороти . Вчера? Вчера было чудесно.
Петра . Сеньорита, что вы говорите?
Дороти . Ну, право же, Петра, было чудесно.
Петра . На улице Прогрессе, там, где я живу, в одной квартире убило шестерых. Утром их выносили. И по всей улице не осталось ни одного целого стекла. Теперь так и зимовать, без стекол.
Дороти . А здесь у нас никого не убило.
Петра . Сеньору можно уже подавать завтрак?
Дороти . Сеньора больше нет здесь.
Петра . Он уехал на фронт?
Дороти . Ну, нет. Он никогда не ездит на фронт. Он только пишет о нем. Здесь теперь другой сеньор.
Петра (грустно) . Кто же это, сеньорита?
Дороти (радостно) . Мистер Филип.
Петра . О сеньорита. Это ужасно! (Выходит в слезах.)
Дороти (кричит ей вслед) . Петра! Петра!
Петра (покорно) . Да, сеньорита?
Дороти (радостно) . Посмотрите, мистер Филип встал?
Петра . Хорошо, сеньорита.
Петра подходит к двери Филипа и стучит.
Филип . Войдите.
Петра . Сеньорита просит узнать, — вы встали?
Филип . Нет.
Петра (у двери номера 109) . Сеньор говорит, что он еще не встал.
Дороти . Пожалуйста, Петра, скажите ему, чтобы он шел завтракать.
Петра (у двери номера 110) . Сеньорита просит вас прийти позавтракать, но только там почти нечего есть.
Филип . Передайте сеньорите, что я никогда не завтракаю.
Петра (у двери номера 109) . Он говорит, что никогда не завтракает. Но я-то знаю, что он завтракает за троих.
Дороти . Петра, с ним так трудно. Скажите ему, пусть не упрямится и сейчас же приходит, я его жду.
Петра (у двери номера 110) . Она вас ждет.
Филип . Какое слово! Какое слово! (Надевает халат и туфли.) Маловаты немного. Должно быть, это Престона. А халат симпатичный. Нужно предложить ему, может, продаст. (Складывает газеты, открывает дверь, подходит к двери номера 109, стучит и, не дождавшись ответа, входит.)
Дороти . Войдите. Ну, наконец-то!
Филип . Тебе не кажется, что мы несколько нарушаем приличия?
Дороти . Филип, ты милый и ужасно глупый. Где ты был?
Филип . В какой-то чужой комнате.
Дороти . Как ты туда попал?
Филип . Понятия не имею.
Дороти . Неужели ты совсем ничего не помнишь?
Филип . Припоминается какая-то дичь, будто я кого-то выставил за дверь.
Дороти . Престона.
Филип . Не может быть.
Дороти . Очень может быть.
Филип . Нужно его водворить обратно. Я против подобных грубостей.
Дороти . Ах, нет, Филип. Нет. Он ушел навсегда.
Филип . Страшное слово — навсегда.
Дороти (решительно) . Навсегда и безвозвратно.
Филип . Еще страшнее слово. У меня от него мурмурашки.
Дороти . Это что за мурмурашки?
Филип . Все равно, что мурашки, только хуже. Понимаешь? Когда мерещится что-нибудь очень страшное. То появляется, то исчезает. Ждешь его из-за каждого угла.
Дороти . И с тобой это бывало?
Филип . Еще бы. Со мной все бывало. Самое скверное, что я помню, была шеренга морской пехоты. Вдруг все разом входили в комнату.
Дороти . Филип, сядь вот здесь.
Филип очень осторожно присаживается на кровать.
Филип, ты должен мне кое-что обещать. Мне не нравится, что ты столько пьешь, и не имеешь никакой цели в жизни, и ничего не делаешь по-настоящему. Я хочу, чтоб ты покончил с этой жизнью мадридского шалопая, — хорошо?
Филип . Мадридского шалопая?
Дороти . Да. Да. И с Чикоте. И с Майами. И с посольствами, и с Misterio, и с Верноном Роджерсом, и с этой ужасной Анитой. Хотя посольства, кажется, хуже всего. Ты больше не будешь, Филип, — хорошо?
Филип . А что ж тогда делать?
Дороти . Все, что угодно. Ты мог бы делать что-нибудь серьезное и приличное. Ты мог бы делать что-нибудь смелое, достойное и хорошее. Знаешь, чем это кончится, если ты будешь слоняться из бара в бар и водить компанию со всеми этими ужасными людьми? Тебя просто пристрелят. На днях одного пристрелили у Чикоте. Это было ужасно.
Филип . Кто-нибудь из наших знакомых?
Дороти . Нет. Просто какой-то несчастный оборванец, который ходил с пульверизатором и всем брызгал в лицо. Он никого не хотел обидеть. Но кто-то рассердился и пристрелил его. Я видела все, и это было очень неприятно. Это случилось так неожиданно, и он лежал на спине, и лицо у него было совсем серое, а еще минуту назад он был такой веселый. Потом два часа оттуда никого не выпускали, и полицейские у всех нюхали револьверы и не разрешали официантам подавать спиртное. Его ничем не прикрыли, и нам пришлось показывать свои документы человеку, который сидел за столиком как раз возле того места, где он лежал, и это было очень неприятно, Филип. Носки у него были такие грязные, и башмаки стоптаны до дыр, а рубашки совсем не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19