принцип наследственности. В Йезде жрецы организовали собрание во главе с Дастуран дастуром. Оно пользовалось значительным авторитетом.
Хотя отдельные торговцы и стали богатыми, а потому влиятельными людьми, однако в основном зороастрийцы Йезда и Кермана все еще оставались презираемыми, над ними часто издевались, а иногда их жестоко истязали. В Тегеране им жилось легче, но в 1900-е годы дороги были трудны и опасны, и зороастрийцы Южной Персии предпочитали поддерживать связи с Бомбеем. Тогда община в Тегеране насчитывала около 325 человек и имела только одно место общественного богослужения - небольшое святилище в честь Бахрам-Изэд, божества дорог (построено примерно в 30-е годы XIX в., когда крестьяне-зороастрийцы летом приходили пешком с юга на сезонную работу в садах столицы).
Тегеранский анджоман был учрежден в 1898 г., а спустя десять лет тегеранские зороастрийцы организовали священный огонь Адаран, который поддерживали жрецы из Йезда. Для этого огня храм строили по плану парсов. Священный огонь поместили в металлической емкости в центральном святилище, видимом для всех, кто входил в храм, что свидетельствует о том, что жить в то время в Тегеране было безопасно, и об изменившихся отношениях между двумя общинами: в благодарность за помощь иранские зороастрийцы уступили парсам тот авторитет, который парсы ранее присваивали единоверцам на своей давней родине.
Еще до того, как зажгли огонь при анджомане, священный огонь Дадгах поддерживал в своем собственном доме крупный торговец и банкир Джамшид Бахман Джамшидиан. Он стал одним из самых богатых и влиятельных люден в Иране. Этот человек обладал свойственной зороастрийцам любовью к справедливости и добивался ее торжества не только для своей общины, но и для всех угнетенных в стране. Он поддерживал движение за конституционные реформы. После многочисленных трудностей в 1906 г. созвали парламент - меджлис, и Джамшидиан стал одним из первых депутатов. Так более чем через тысячу лет голос зороастрийца вновь зазвучал в правящем совете Ирана. В 1909 г. было решено, что каждое национальное меньшинство Ирана должно избрать одного представителя в меджлис.
Первым официальным депутатом зороастрийцев стал Кей-Хосров Шахрох. Этот замечательный человек происходил из старой ученой керманской семьи. Мальчиком он был послан Манекджи учиться в Бомбей, где его глубоко поразили и успехи самих парсов, и то, что он узнал о былой славе древнего Ирана. (Преподаватели Элфинстонского института, воспитанные в традициях классической науки, могли много рассказать об этом своим ученикам, и именно в XIX в. имя Кир распространилось среди парсов, а крылатый диск из Персеполя был принят в качестве зороастрийского символа и гордо предстал перед всеобщими взорами на воротах храмов огня и зороастрийских школ.) Когда Кей-Хосров вернулся из Индии, его обуяли два честолюбивых замысла - способствовать развитию своей общины и помочь восстановить Ирану утраченное им величие. Он много сделал для достижения этих двух целей, потому что он был зороастрийским депутатом тринадцати сессий меджлиса и одним из самых неутомимых и самоотверженных общественных деятелей Ирана на протяжении более тридцати лет.
В 1925 г. меджлис под воздействием Шахроха одобрил употребление зороастрийских имен для названий месяцев солнечного календаря. В том же году меджлис низложил последнего представителя династии Каджаров и возвел на престол вместо него Реза-Хана, бывшего премьер-министра. Воцарившись под именем Реза-Шаха Пехлеви, он стремился увеличить благосостояние Ирана путем модернизации и в то же время усилить чувство национального самосознания и национальной гордости, пробуждая интерес к необыкновенному величию имперского прошлого. Цели шаха и зороастрийского депутата, таким образом, совпали.
Благодаря эпической поэме Фирдоуси «Шахнаме» в Иране всегда сохранялись симпатии к домусульманской эпохе. Разумеется, религиозные элементы в эпосе были незначительны. Теперь, в связи с новым подъемом патриотических чувств, пробуждался интерес не только к прошлому, но и к прежней религии. Одним из выдающихся деятелей в этой области стал Ибрахим Пур-Давуд, бывший, подобно Шахроху, горячим патриотом и идеалистом. Будучи по рождению мусульманином, он уверовал в то, что Персия скорее восстановят свое былое величие, если ее население оставит философию покорности судьбе и, так же «как „доблестные и правдивые предки“, научится смотреть на жизнь как на вечную борьбу между добром и злом в соответствии с вероучением Зороастра. Для этого он решил познакомить своих сограждан с Авестой и взялся за тяжкий труд - перевод Авесты на персидский язык.
Работая над переводом, он обращался к работам европейских ученых, и в первую очередь к трудам великого немецкого лексикографа Христиана Бартоломэ, а представляя зороастризм мусульманскому Ирану, конечно, был рад подчеркнуть мнение о строгом монотеизме Зороастра, не содержавшем даже примеси богословского дуализма. «Спор идет только между духом добра и зла внутри нас в мире… - писал Пур-Давуд. - Благие мысли, благие слова, благие дела - вот основные принципы религии Заратуштры. Для Ирана и иранцев вечным источником славы и гордости должно быть то, что когда-то один из сыновей этой страны передал человечеству свое великое откровение - воздерживаться даже от дурных мыслей» (Pur-Davud, 1927, с. 48, 50-51).
Зороастрийцы горячо приветствовали усилия Пур-Давуда, направленные на то, чтобы снискать признание благородства их древней религии у тех, кто издавна презирал ее как многобожие и огнепоклонничество. Его перевод Гат при содействии парсов напечатали в Бомбее, а его труд в целом они провозгласили предвестником наступающего взаимопонимания между всеми жителями Ирана. Несомненно, труд этот способствовал пробуждению чувства уважения к старой религии со стороны образованных и либеральных иранцев. Некоторые из них даже обратились к другим сочинениям, написанным иранскими зороастрийцами для просвещения общины. Среди подобных сочинений два принадлежали Кей-Хосрову Шахроху - «Айини-Маздеснан» (букв. «Вера зороастрийцев») и «Фурупи-Маздеснан» (букв. «Сияние зороастрийцев»). В них автор пытался показать иранским зороастрийцам, как парсы-реформисты представляют себе свою старую религию (характеризовавшуюся будто бы первоначально простым вероучением, высокими нравственными законами и не имевшую фактически никаких обрядов).
Поскольку идеи реформистов происходили первоначально из Европы, то толкования Шахроха полностью соответствовали изложению Пур-Давуда. Эти представления имели, однако, меньшее воздействие на верующих в Иране, чем ранее в Индии, потому что большая часть иранских зороастрийцев продолжала проживать и провинции, где сохраняла прежний образ жизни. Иранских зороастрийцев не волновали новые интерпретации религии.
В 30-е годы одно планировавшееся нововведение вынужденно привлекло внимание всей общины. В Индии на Кей-Хосрова подействовали доводы в пользу календаря Фасли, и он счел принятие его само по себе желательным явлением и необходимым для согласования зороастрийского летосчисления с новым общенародным. Он убедил Сохраба Кайаниана (Йезд) и Соруша Сорушиана, главу зороастрийского анджомана (Керман), и в 1939 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Хотя отдельные торговцы и стали богатыми, а потому влиятельными людьми, однако в основном зороастрийцы Йезда и Кермана все еще оставались презираемыми, над ними часто издевались, а иногда их жестоко истязали. В Тегеране им жилось легче, но в 1900-е годы дороги были трудны и опасны, и зороастрийцы Южной Персии предпочитали поддерживать связи с Бомбеем. Тогда община в Тегеране насчитывала около 325 человек и имела только одно место общественного богослужения - небольшое святилище в честь Бахрам-Изэд, божества дорог (построено примерно в 30-е годы XIX в., когда крестьяне-зороастрийцы летом приходили пешком с юга на сезонную работу в садах столицы).
Тегеранский анджоман был учрежден в 1898 г., а спустя десять лет тегеранские зороастрийцы организовали священный огонь Адаран, который поддерживали жрецы из Йезда. Для этого огня храм строили по плану парсов. Священный огонь поместили в металлической емкости в центральном святилище, видимом для всех, кто входил в храм, что свидетельствует о том, что жить в то время в Тегеране было безопасно, и об изменившихся отношениях между двумя общинами: в благодарность за помощь иранские зороастрийцы уступили парсам тот авторитет, который парсы ранее присваивали единоверцам на своей давней родине.
Еще до того, как зажгли огонь при анджомане, священный огонь Дадгах поддерживал в своем собственном доме крупный торговец и банкир Джамшид Бахман Джамшидиан. Он стал одним из самых богатых и влиятельных люден в Иране. Этот человек обладал свойственной зороастрийцам любовью к справедливости и добивался ее торжества не только для своей общины, но и для всех угнетенных в стране. Он поддерживал движение за конституционные реформы. После многочисленных трудностей в 1906 г. созвали парламент - меджлис, и Джамшидиан стал одним из первых депутатов. Так более чем через тысячу лет голос зороастрийца вновь зазвучал в правящем совете Ирана. В 1909 г. было решено, что каждое национальное меньшинство Ирана должно избрать одного представителя в меджлис.
Первым официальным депутатом зороастрийцев стал Кей-Хосров Шахрох. Этот замечательный человек происходил из старой ученой керманской семьи. Мальчиком он был послан Манекджи учиться в Бомбей, где его глубоко поразили и успехи самих парсов, и то, что он узнал о былой славе древнего Ирана. (Преподаватели Элфинстонского института, воспитанные в традициях классической науки, могли много рассказать об этом своим ученикам, и именно в XIX в. имя Кир распространилось среди парсов, а крылатый диск из Персеполя был принят в качестве зороастрийского символа и гордо предстал перед всеобщими взорами на воротах храмов огня и зороастрийских школ.) Когда Кей-Хосров вернулся из Индии, его обуяли два честолюбивых замысла - способствовать развитию своей общины и помочь восстановить Ирану утраченное им величие. Он много сделал для достижения этих двух целей, потому что он был зороастрийским депутатом тринадцати сессий меджлиса и одним из самых неутомимых и самоотверженных общественных деятелей Ирана на протяжении более тридцати лет.
В 1925 г. меджлис под воздействием Шахроха одобрил употребление зороастрийских имен для названий месяцев солнечного календаря. В том же году меджлис низложил последнего представителя династии Каджаров и возвел на престол вместо него Реза-Хана, бывшего премьер-министра. Воцарившись под именем Реза-Шаха Пехлеви, он стремился увеличить благосостояние Ирана путем модернизации и в то же время усилить чувство национального самосознания и национальной гордости, пробуждая интерес к необыкновенному величию имперского прошлого. Цели шаха и зороастрийского депутата, таким образом, совпали.
Благодаря эпической поэме Фирдоуси «Шахнаме» в Иране всегда сохранялись симпатии к домусульманской эпохе. Разумеется, религиозные элементы в эпосе были незначительны. Теперь, в связи с новым подъемом патриотических чувств, пробуждался интерес не только к прошлому, но и к прежней религии. Одним из выдающихся деятелей в этой области стал Ибрахим Пур-Давуд, бывший, подобно Шахроху, горячим патриотом и идеалистом. Будучи по рождению мусульманином, он уверовал в то, что Персия скорее восстановят свое былое величие, если ее население оставит философию покорности судьбе и, так же «как „доблестные и правдивые предки“, научится смотреть на жизнь как на вечную борьбу между добром и злом в соответствии с вероучением Зороастра. Для этого он решил познакомить своих сограждан с Авестой и взялся за тяжкий труд - перевод Авесты на персидский язык.
Работая над переводом, он обращался к работам европейских ученых, и в первую очередь к трудам великого немецкого лексикографа Христиана Бартоломэ, а представляя зороастризм мусульманскому Ирану, конечно, был рад подчеркнуть мнение о строгом монотеизме Зороастра, не содержавшем даже примеси богословского дуализма. «Спор идет только между духом добра и зла внутри нас в мире… - писал Пур-Давуд. - Благие мысли, благие слова, благие дела - вот основные принципы религии Заратуштры. Для Ирана и иранцев вечным источником славы и гордости должно быть то, что когда-то один из сыновей этой страны передал человечеству свое великое откровение - воздерживаться даже от дурных мыслей» (Pur-Davud, 1927, с. 48, 50-51).
Зороастрийцы горячо приветствовали усилия Пур-Давуда, направленные на то, чтобы снискать признание благородства их древней религии у тех, кто издавна презирал ее как многобожие и огнепоклонничество. Его перевод Гат при содействии парсов напечатали в Бомбее, а его труд в целом они провозгласили предвестником наступающего взаимопонимания между всеми жителями Ирана. Несомненно, труд этот способствовал пробуждению чувства уважения к старой религии со стороны образованных и либеральных иранцев. Некоторые из них даже обратились к другим сочинениям, написанным иранскими зороастрийцами для просвещения общины. Среди подобных сочинений два принадлежали Кей-Хосрову Шахроху - «Айини-Маздеснан» (букв. «Вера зороастрийцев») и «Фурупи-Маздеснан» (букв. «Сияние зороастрийцев»). В них автор пытался показать иранским зороастрийцам, как парсы-реформисты представляют себе свою старую религию (характеризовавшуюся будто бы первоначально простым вероучением, высокими нравственными законами и не имевшую фактически никаких обрядов).
Поскольку идеи реформистов происходили первоначально из Европы, то толкования Шахроха полностью соответствовали изложению Пур-Давуда. Эти представления имели, однако, меньшее воздействие на верующих в Иране, чем ранее в Индии, потому что большая часть иранских зороастрийцев продолжала проживать и провинции, где сохраняла прежний образ жизни. Иранских зороастрийцев не волновали новые интерпретации религии.
В 30-е годы одно планировавшееся нововведение вынужденно привлекло внимание всей общины. В Индии на Кей-Хосрова подействовали доводы в пользу календаря Фасли, и он счел принятие его само по себе желательным явлением и необходимым для согласования зороастрийского летосчисления с новым общенародным. Он убедил Сохраба Кайаниана (Йезд) и Соруша Сорушиана, главу зороастрийского анджомана (Керман), и в 1939 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87