А. Мерецкову проверить готовность войск «на случай военного конфликта с Финляндией». При этом он сослался на прямое указание И. В. Сталина[].
Ознакомившись с обстановкой на месте, Мерецков пришел к выводу, что финские войска с самого начала якобы имели наступательную задачу на Карельском перешейке с целью измотать советские войска, а затем ударить по Ленинграду[].
Создается впечатление, что высшее советское политическое и военное руководство в то время еще не имело ясного представления о позиции Финляндии. Если Сталин и Молотов твердили о том, что их беспокоит не столько сама Финляндия, сколько то, что ее как антисоветский плацдарм могут использовать западные державы, то Мерецков оценивал обстановку более резко и прямолинейно. При подобной оценке было бы бессмысленно искать политические пути решения проблемы, что подтвердили последующие действия советского руководства. В апреле 1939 г. Карельский перешеек посетил Ворошилов. Он приказал усилить боевую готовность, составить план эвакуации детей и жен начсостава в случае начала военных действий и построить убежища[].
Весной и летом того же года в ЛВО развернулось крупное строительство, были приняты меры по подготовке личного состава в условиях, приближенных к боевым, совершенствовалась структура пограничных войск. Все это, разумеется, не оставалось незамеченным финской стороной, беспокоило ее.
Как вспоминает Мерецков, в конце июня 1939 г. он присутствовал при разговоре Сталина с одним из руководителей Коминтерна О. В. Куусиненом. Обсуждались положение в Финляндии и различные варианты наших действий. Обстановку в Финляндии и на советско-финляндской границе Сталин оценил как тревожную[].
Некоторое время спустя Сталин созвал Военный Совет, на котором был обсужден оперативный план войны с Финляндией, представленный начальником генерального штаба командармом I ранга Б. М. Шапошниковым. План исходил из реальной оценки состояния финской армии и ее пограничной укрепленной линии. В нем предусматривалось сосредоточение больших сил и средств еще до начала операции. Сталин был удивлен тем, что начальник генштаба требует стольких сил и средств, чтобы заставить маленькую Финляндию пойти на уступки. И командующему войсками ЛВО К. А. Мерецкову было предложено разработать другой оперативный план войны из расчета только на силы и средства военного округа, т. е. на те 20 стрелковых дивизий, которыми он располагал[].
Таким образом, генеральный штаб от руководства подготовкой операции был отстранен, а его начальник через некоторое время был отправлен в длительный отпуск в Сочи[].
Утверждение Молотова, высказанное на VI сессии Верховного Совета Союза ССР 29 марта 1940 г., о том, что «Финляндия, и прежде всего Карельский перешеек, была уже к 1939 году превращена в готовый военный плацдарм для третьих держав для нападения на Советский Союз, для нападения на Ленинград», не подтверждалось убедительными фактами. Если под третьей державой подразумевалась Германия, то тогда, т. е. к 1939 г., она не имела намерения и не была готова к серьезному военному конфликту с Советским Союзом. Судя по той же речи Молотова, в которой было сказано, что «Советский Союз не захотел стать пособником Англии и Франции в проведении этой империалистической политики против Германии»[], под третьими державами скорее всего имелись в виду только Англия и Франция. Если это так, то подобных планов к этому времени ни в Лондоне, ни в Париже вообще не было. Тем более они не имели возможности воспользоваться «плацдармом» в Финляндии позже, когда были заняты войной в Западной Европе.
Как свидетельствуют факты, приводимые командованием советских пограничных войск, в первой половине 1939 г. обстановка на советско-финляндской границе была в целом относительно спокойной. Имели место одиночные нарушения границы, но крупных, а тем более вооруженных провокаций здесь не отмечалось[].
Тем не менее советское правительство продолжало принимать меры по усилению пограничных войск на северо-западном направлении. Так, еще в марте 1939 г. Ленинградский округ пограничных войск НКВД был разукрупнен на три округа – Мурманский, Карельский и Ленинградский[]. К концу ноября они были укомплектованы личным составом с большим превышением – на 127–129%. Непосредственная подготовка пограничных войск к боевым действиям началась уже с 10 октября, т. е. до начала последних переговоров делегаций обеих стран. А приказ Сестрорецкому пограничному отряду о возможном переходе границы был отдан 25 октября, но без указания дня и часа выполнения задания[].
Подобная неопределенность в советско-финляндских отношениях продолжалась до провала советско-англо-французских военных переговоров и заключения советско-германского договора о ненападении с приложенными к нему секретными протоколами, в которых уже заранее было запрограммировано определенное «территориально-политическое переустройство» Финляндии в пользу Советского Союза. Реализовать свои «права» в Эстонии, Латвии и Литве советскому руководству удалось путем заключения двусторонних договоров. К Финляндии же, объявившей в начале сентября 1939 г. о своем полном нейтралитете и несогласии с планами создания советских военных баз на своей территории, Сталин, нарушив этот нейтралитет, применил военную силу. Не составляет особого труда сделать вывод, что без предварительного согласия Германии, изложенного в названном протоколе, соблюдать свою незаинтересованность в регионе Балтики советско-финляндской войны могло бы и не быть.
Правда, некоторые исследователи не считают обоснованным утверждение о том, что секретные протоколы, подписанные Молотовым и Риббентропом, развязали руки Сталину в его действиях против Финляндии. Почему тогда Сталин, спрашивают они, так долго медлил и начал войну лишь в конце ноября?
Ответ может быть один. Во-первых, потому, что этой акции предшествовали другие, не менее важные и срочные – в сентябре в Польше и в сентябре – октябре в Прибалтике. Именно в этих регионах были заняты крупные силы войск, впоследствии переброшенные на Карельский перешеек. И во-вторых, новая группировка советских войск, расположенная по южному побережью Финского залива и далее на юг вплоть до Восточной Пруссии, создавала крайне невыгодную для Финляндии ситуацию на Балтике, что, по мнению советского руководства, могло принудить Финляндию без войны принять советские предложения.
Разумеется, Сталин предпочел бы добиться своей цели не прибегая к войне, которая, как позже действительно подтвердилось, могла преподнести ему неприятные сюрпризы. Поэтому он не жалел времени на продолжительные переговоры с финскими представителями. В. Таннер по этому поводу писал: «Из того, что мы видели, у нас возникло впечатление, что Сталин искренне хотел соглашения. Иначе ради чего ему надо было тратить столько времени на дело, касавшееся маленькой Финляндии? Кроме того, он стремился к компромиссам…»[].
2. …Но Ленинград в опасности
Начавшаяся 1 сентября 1939 г. вторая мировая война, качественно изменила обстановку в Европе. Иными стали и советско-финляндские отношения. С одной стороны, западные державы, на помощь которых рассчитывала Финляндия, были заняты войной. Поэтому их реальные возможности влиять на обстановку в бассейне Балтийского моря были тогда крайне ограничены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Ознакомившись с обстановкой на месте, Мерецков пришел к выводу, что финские войска с самого начала якобы имели наступательную задачу на Карельском перешейке с целью измотать советские войска, а затем ударить по Ленинграду[].
Создается впечатление, что высшее советское политическое и военное руководство в то время еще не имело ясного представления о позиции Финляндии. Если Сталин и Молотов твердили о том, что их беспокоит не столько сама Финляндия, сколько то, что ее как антисоветский плацдарм могут использовать западные державы, то Мерецков оценивал обстановку более резко и прямолинейно. При подобной оценке было бы бессмысленно искать политические пути решения проблемы, что подтвердили последующие действия советского руководства. В апреле 1939 г. Карельский перешеек посетил Ворошилов. Он приказал усилить боевую готовность, составить план эвакуации детей и жен начсостава в случае начала военных действий и построить убежища[].
Весной и летом того же года в ЛВО развернулось крупное строительство, были приняты меры по подготовке личного состава в условиях, приближенных к боевым, совершенствовалась структура пограничных войск. Все это, разумеется, не оставалось незамеченным финской стороной, беспокоило ее.
Как вспоминает Мерецков, в конце июня 1939 г. он присутствовал при разговоре Сталина с одним из руководителей Коминтерна О. В. Куусиненом. Обсуждались положение в Финляндии и различные варианты наших действий. Обстановку в Финляндии и на советско-финляндской границе Сталин оценил как тревожную[].
Некоторое время спустя Сталин созвал Военный Совет, на котором был обсужден оперативный план войны с Финляндией, представленный начальником генерального штаба командармом I ранга Б. М. Шапошниковым. План исходил из реальной оценки состояния финской армии и ее пограничной укрепленной линии. В нем предусматривалось сосредоточение больших сил и средств еще до начала операции. Сталин был удивлен тем, что начальник генштаба требует стольких сил и средств, чтобы заставить маленькую Финляндию пойти на уступки. И командующему войсками ЛВО К. А. Мерецкову было предложено разработать другой оперативный план войны из расчета только на силы и средства военного округа, т. е. на те 20 стрелковых дивизий, которыми он располагал[].
Таким образом, генеральный штаб от руководства подготовкой операции был отстранен, а его начальник через некоторое время был отправлен в длительный отпуск в Сочи[].
Утверждение Молотова, высказанное на VI сессии Верховного Совета Союза ССР 29 марта 1940 г., о том, что «Финляндия, и прежде всего Карельский перешеек, была уже к 1939 году превращена в готовый военный плацдарм для третьих держав для нападения на Советский Союз, для нападения на Ленинград», не подтверждалось убедительными фактами. Если под третьей державой подразумевалась Германия, то тогда, т. е. к 1939 г., она не имела намерения и не была готова к серьезному военному конфликту с Советским Союзом. Судя по той же речи Молотова, в которой было сказано, что «Советский Союз не захотел стать пособником Англии и Франции в проведении этой империалистической политики против Германии»[], под третьими державами скорее всего имелись в виду только Англия и Франция. Если это так, то подобных планов к этому времени ни в Лондоне, ни в Париже вообще не было. Тем более они не имели возможности воспользоваться «плацдармом» в Финляндии позже, когда были заняты войной в Западной Европе.
Как свидетельствуют факты, приводимые командованием советских пограничных войск, в первой половине 1939 г. обстановка на советско-финляндской границе была в целом относительно спокойной. Имели место одиночные нарушения границы, но крупных, а тем более вооруженных провокаций здесь не отмечалось[].
Тем не менее советское правительство продолжало принимать меры по усилению пограничных войск на северо-западном направлении. Так, еще в марте 1939 г. Ленинградский округ пограничных войск НКВД был разукрупнен на три округа – Мурманский, Карельский и Ленинградский[]. К концу ноября они были укомплектованы личным составом с большим превышением – на 127–129%. Непосредственная подготовка пограничных войск к боевым действиям началась уже с 10 октября, т. е. до начала последних переговоров делегаций обеих стран. А приказ Сестрорецкому пограничному отряду о возможном переходе границы был отдан 25 октября, но без указания дня и часа выполнения задания[].
Подобная неопределенность в советско-финляндских отношениях продолжалась до провала советско-англо-французских военных переговоров и заключения советско-германского договора о ненападении с приложенными к нему секретными протоколами, в которых уже заранее было запрограммировано определенное «территориально-политическое переустройство» Финляндии в пользу Советского Союза. Реализовать свои «права» в Эстонии, Латвии и Литве советскому руководству удалось путем заключения двусторонних договоров. К Финляндии же, объявившей в начале сентября 1939 г. о своем полном нейтралитете и несогласии с планами создания советских военных баз на своей территории, Сталин, нарушив этот нейтралитет, применил военную силу. Не составляет особого труда сделать вывод, что без предварительного согласия Германии, изложенного в названном протоколе, соблюдать свою незаинтересованность в регионе Балтики советско-финляндской войны могло бы и не быть.
Правда, некоторые исследователи не считают обоснованным утверждение о том, что секретные протоколы, подписанные Молотовым и Риббентропом, развязали руки Сталину в его действиях против Финляндии. Почему тогда Сталин, спрашивают они, так долго медлил и начал войну лишь в конце ноября?
Ответ может быть один. Во-первых, потому, что этой акции предшествовали другие, не менее важные и срочные – в сентябре в Польше и в сентябре – октябре в Прибалтике. Именно в этих регионах были заняты крупные силы войск, впоследствии переброшенные на Карельский перешеек. И во-вторых, новая группировка советских войск, расположенная по южному побережью Финского залива и далее на юг вплоть до Восточной Пруссии, создавала крайне невыгодную для Финляндии ситуацию на Балтике, что, по мнению советского руководства, могло принудить Финляндию без войны принять советские предложения.
Разумеется, Сталин предпочел бы добиться своей цели не прибегая к войне, которая, как позже действительно подтвердилось, могла преподнести ему неприятные сюрпризы. Поэтому он не жалел времени на продолжительные переговоры с финскими представителями. В. Таннер по этому поводу писал: «Из того, что мы видели, у нас возникло впечатление, что Сталин искренне хотел соглашения. Иначе ради чего ему надо было тратить столько времени на дело, касавшееся маленькой Финляндии? Кроме того, он стремился к компромиссам…»[].
2. …Но Ленинград в опасности
Начавшаяся 1 сентября 1939 г. вторая мировая война, качественно изменила обстановку в Европе. Иными стали и советско-финляндские отношения. С одной стороны, западные державы, на помощь которых рассчитывала Финляндия, были заняты войной. Поэтому их реальные возможности влиять на обстановку в бассейне Балтийского моря были тогда крайне ограничены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103