Чтобы скрыть этот факт и создать у американцев впечатление, что нам крайне необходим болгарский уран, Эйтингон провёл широкие дезинформационные мероприятия, благодаря чему долгое время удавалось вводить их в заблуждение.
Одновременно с этим Эйтингон продолжал заниматься и чисто разведывательной работой. Так, он руководил в 1946–1947 годах подготовкой к выводу за рубеж В. Г. Фишера (Рудольфа Абеля). Кроме того, он вплоть до своего первого ареста 28 октября 1951 года являлся заместителем Судоплатова, начальника Бюро по диверсионной работе за границей. Правда, на практике эта работа ничем не проявилась — к счастью, «холодная война» не переросла в горячую, — но сыграла свою роль в повышении боеготовности страны на случай противостояния со странами НАТО.
Когда Эйтингон был арестован, ему предъявили обвинение в принадлежности к сионистским организациям. После смерти Сталина, 20 марта 1953 года Эйтингона освободили и восстановили в звании, но 21 августа снова арестовали, на этот раз как сообщника Берии. Он был осуждён на двенадцать лет и освобождён лишь в 1964 году, после чего долгие годы работал редактором издательства «Международная книга».
Эйтингон умер 3 мая 1981 года, но реабилитировали его лишь в 1991 году. Ко Дню Победы, 9 мая 2000 года, его детям были возвращены награды разведчика: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова, Отечественной войны I степени и Красной Звезды.
НИКОЛАЙ КРОШКО (1898–1967)
Во второй половине 1920-х годов в зарубежной прессе стали появляться «документальные материалы» о «зловещих планах» ОГПУ и Коминтерна, направленных на потрясение экономических и политических устоев западного мира. Внешне подлинность документов не вызывала сомнений — стиль, лексика, реквизиты, подписи должностных лиц — всё было как настоящее. Публикации спровоцировали бурю негодования западной общественности и привели в ряде случаев к тяжким, трагическим последствиям: казням болгарских коммунистов, будто бы готовившим по заданию Коминтерна взрыв собора в Софии, налётам немецкой полиции на советское торгпредство в Берлине и английской на представительство российского кооперативного общества «Аркос» и последующему разрыву дипломатических отношений между Англией и СССР. Престижу и интересам нашей страны, едва начинавшей выходить из международной изоляции, был нанесён тяжёлый ущерб.
В США распространилась сенсационная новость: советская разведка решила подкупить сенаторов Бора и Норриса, с тем, чтобы они способствовали признанию нашей страны Соединёнными Штатами. Это тоже было «документально подтверждено» и вызвало скандал и неприязнь к нашей стране.
Документы исходили якобы из Москвы, но советское руководство знало, что это фальшивки, хотя и изготовленные квалифицированно, со знанием дела. Но кем и где? Разведка должна была ответить на эти вопросы.
После тщательных поисков удалось выйти на первоисточник — организацию, именовавшую себя «Братством русской правды» (БРП). Кропотливо собирали сведения о ней и её руководителе. Им оказался многоопытный и опасный противник, действительный статский советник Владимир Григорьевич Орлов, обосновавшийся в Берлине. В царское время он был следователем по особо важным делам, а затем начальником врангелевской разведки и контрразведки.
О его истинной деятельности знал весьма ограниченный круг лиц. Проникнуть в его окружение мог только очень ловкий человек, к тому же с подходящими анкетными данными. Выбор руководства разведки пал на Н. Н. Крошко.
Николай Николаевич Крошко родился на Тамбовщине, рос в бедности. Родители шли на любые жертвы, чтобы дать ему образование. Гимназию окончил с серебряной медалью. В 1918 году из оккупированного немцами Киева выехал на Дон, в армию Деникина. Потом бежал за границу, в Польшу, работал у Савинкова, имел связи с эмигрантами, в основном из офицерской среды. В 1920 году одной из наших прибалтийских резидентур стало известно, что поручик Николай Крошко разочаровался в эмигрантской жизни и мечтает о возвращении на Родину. Ему было предложено сотрудничество с нашей разведкой, и он его с готовностью принял.
Первые задания оказались несложными. Надо было проникнуть в несколько эмигрантских групп и определить, что они собой представляют: то ли это с горечью тоскующие по прошлому болтуны, то ли это опасные, связанные с разведкой, организации. Задания, при которых Крошко и сам подвергался проверке, он выполнил настолько успешно, что был зачислен в штат внешней разведки, что случалось крайне редко, и стал её кадровым сотрудником под псевдонимом «Кейт».
Началась интересная, полная приключений и опасности, работа. Хотя «Кейту» не раз приходилось выезжать в другие страны, он в основном работал в составе берлинской резидентуры. В Берлине в этот период действовало «Братство белого креста» (ББК), которым руководил бывший лейтенант царского флота Павлов. Вокруг него группировались молодые офицеры, разочаровавшиеся в старых вождях — Деникине, Врангеле и в правомонархических организациях. Павлов нашёл материальную и политическую поддержку у деятелей из крайне реакционных германских кругов, ставших впоследствии активными гитлеровцами.
«Кейту» было поручено проникнуть в ББК, войти в доверие к Павлову и установить, чем они занимаются и насколько эта организация опасна.
«Кейт» значительно «перевыполнил» задание — он не только проник в ББК, но вскоре стал ближайшим помощником Павлова, разобрался в делах ББК, сумел наладить противодействие его работе: забрасываемая в СССР агентура перевербовывалась и использовалась как канал дезинформации, а весь тираж антисоветских брошюр и листовок, которые «Кейту» поручалось перебрасывать в Союз, в действительности уничтожался. Вскоре неудачи ББК настолько надоели немцам, что они отказали ему в материальной поддержке. Братство, по существу, свернуло свою деятельность, а сам Павлов был вынужден «переквалифицироваться» в шофёра, хотя и оставался во главе ББК.
Пребывание в ББК «Кейт» использовал с большой пользой. Он завёл обширные связи среди немцев, присутствовал в 1923 году на съезде партии национал-социалистов и организации «Стальной шлем», на дружеских попойках делегатов, где ещё больше укрепил эти связи. Он был знаком с руководителями РОВС «Российского общевоинского союза», и с монархическими вождями, практически со всей верхушкой эмиграции во многих странах.
Так как в начале 1920-х годов наши резидентуры имелись далеко не во всех государствах, ему часто приходилось выезжать в разные европейские столицы, разбираться на месте в деятельности эмигрантских организаций.
Один из таких эпизодов был связан с русскими монархистами. Их штаб-квартира в то время находилась в Мюнхене. Приехав туда, «Кейт» потратил немало усилий, чтобы познакомиться и сойтись с секретарями великого князя Кирилла Владимировича бароном Медемом и князем Казем-беком. Конечно, кроме личного обаяния, пришлось воспользоваться и деньгами резидентуры — обедневшие аристократы были не прочь выпить за чужой счёт. «Кейту» не только удалось принять участие в совещании кирилловцев с фельдмаршалом Людендорфом и зарождавшейся нацистской партией, но и после переезда Кирилла Владимировича в Париж с помощью секретарей великого князя проникнуть в его канцелярию и сфотографировать около сотни хранившихся в сейфах документов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
Одновременно с этим Эйтингон продолжал заниматься и чисто разведывательной работой. Так, он руководил в 1946–1947 годах подготовкой к выводу за рубеж В. Г. Фишера (Рудольфа Абеля). Кроме того, он вплоть до своего первого ареста 28 октября 1951 года являлся заместителем Судоплатова, начальника Бюро по диверсионной работе за границей. Правда, на практике эта работа ничем не проявилась — к счастью, «холодная война» не переросла в горячую, — но сыграла свою роль в повышении боеготовности страны на случай противостояния со странами НАТО.
Когда Эйтингон был арестован, ему предъявили обвинение в принадлежности к сионистским организациям. После смерти Сталина, 20 марта 1953 года Эйтингона освободили и восстановили в звании, но 21 августа снова арестовали, на этот раз как сообщника Берии. Он был осуждён на двенадцать лет и освобождён лишь в 1964 году, после чего долгие годы работал редактором издательства «Международная книга».
Эйтингон умер 3 мая 1981 года, но реабилитировали его лишь в 1991 году. Ко Дню Победы, 9 мая 2000 года, его детям были возвращены награды разведчика: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова, Отечественной войны I степени и Красной Звезды.
НИКОЛАЙ КРОШКО (1898–1967)
Во второй половине 1920-х годов в зарубежной прессе стали появляться «документальные материалы» о «зловещих планах» ОГПУ и Коминтерна, направленных на потрясение экономических и политических устоев западного мира. Внешне подлинность документов не вызывала сомнений — стиль, лексика, реквизиты, подписи должностных лиц — всё было как настоящее. Публикации спровоцировали бурю негодования западной общественности и привели в ряде случаев к тяжким, трагическим последствиям: казням болгарских коммунистов, будто бы готовившим по заданию Коминтерна взрыв собора в Софии, налётам немецкой полиции на советское торгпредство в Берлине и английской на представительство российского кооперативного общества «Аркос» и последующему разрыву дипломатических отношений между Англией и СССР. Престижу и интересам нашей страны, едва начинавшей выходить из международной изоляции, был нанесён тяжёлый ущерб.
В США распространилась сенсационная новость: советская разведка решила подкупить сенаторов Бора и Норриса, с тем, чтобы они способствовали признанию нашей страны Соединёнными Штатами. Это тоже было «документально подтверждено» и вызвало скандал и неприязнь к нашей стране.
Документы исходили якобы из Москвы, но советское руководство знало, что это фальшивки, хотя и изготовленные квалифицированно, со знанием дела. Но кем и где? Разведка должна была ответить на эти вопросы.
После тщательных поисков удалось выйти на первоисточник — организацию, именовавшую себя «Братством русской правды» (БРП). Кропотливо собирали сведения о ней и её руководителе. Им оказался многоопытный и опасный противник, действительный статский советник Владимир Григорьевич Орлов, обосновавшийся в Берлине. В царское время он был следователем по особо важным делам, а затем начальником врангелевской разведки и контрразведки.
О его истинной деятельности знал весьма ограниченный круг лиц. Проникнуть в его окружение мог только очень ловкий человек, к тому же с подходящими анкетными данными. Выбор руководства разведки пал на Н. Н. Крошко.
Николай Николаевич Крошко родился на Тамбовщине, рос в бедности. Родители шли на любые жертвы, чтобы дать ему образование. Гимназию окончил с серебряной медалью. В 1918 году из оккупированного немцами Киева выехал на Дон, в армию Деникина. Потом бежал за границу, в Польшу, работал у Савинкова, имел связи с эмигрантами, в основном из офицерской среды. В 1920 году одной из наших прибалтийских резидентур стало известно, что поручик Николай Крошко разочаровался в эмигрантской жизни и мечтает о возвращении на Родину. Ему было предложено сотрудничество с нашей разведкой, и он его с готовностью принял.
Первые задания оказались несложными. Надо было проникнуть в несколько эмигрантских групп и определить, что они собой представляют: то ли это с горечью тоскующие по прошлому болтуны, то ли это опасные, связанные с разведкой, организации. Задания, при которых Крошко и сам подвергался проверке, он выполнил настолько успешно, что был зачислен в штат внешней разведки, что случалось крайне редко, и стал её кадровым сотрудником под псевдонимом «Кейт».
Началась интересная, полная приключений и опасности, работа. Хотя «Кейту» не раз приходилось выезжать в другие страны, он в основном работал в составе берлинской резидентуры. В Берлине в этот период действовало «Братство белого креста» (ББК), которым руководил бывший лейтенант царского флота Павлов. Вокруг него группировались молодые офицеры, разочаровавшиеся в старых вождях — Деникине, Врангеле и в правомонархических организациях. Павлов нашёл материальную и политическую поддержку у деятелей из крайне реакционных германских кругов, ставших впоследствии активными гитлеровцами.
«Кейту» было поручено проникнуть в ББК, войти в доверие к Павлову и установить, чем они занимаются и насколько эта организация опасна.
«Кейт» значительно «перевыполнил» задание — он не только проник в ББК, но вскоре стал ближайшим помощником Павлова, разобрался в делах ББК, сумел наладить противодействие его работе: забрасываемая в СССР агентура перевербовывалась и использовалась как канал дезинформации, а весь тираж антисоветских брошюр и листовок, которые «Кейту» поручалось перебрасывать в Союз, в действительности уничтожался. Вскоре неудачи ББК настолько надоели немцам, что они отказали ему в материальной поддержке. Братство, по существу, свернуло свою деятельность, а сам Павлов был вынужден «переквалифицироваться» в шофёра, хотя и оставался во главе ББК.
Пребывание в ББК «Кейт» использовал с большой пользой. Он завёл обширные связи среди немцев, присутствовал в 1923 году на съезде партии национал-социалистов и организации «Стальной шлем», на дружеских попойках делегатов, где ещё больше укрепил эти связи. Он был знаком с руководителями РОВС «Российского общевоинского союза», и с монархическими вождями, практически со всей верхушкой эмиграции во многих странах.
Так как в начале 1920-х годов наши резидентуры имелись далеко не во всех государствах, ему часто приходилось выезжать в разные европейские столицы, разбираться на месте в деятельности эмигрантских организаций.
Один из таких эпизодов был связан с русскими монархистами. Их штаб-квартира в то время находилась в Мюнхене. Приехав туда, «Кейт» потратил немало усилий, чтобы познакомиться и сойтись с секретарями великого князя Кирилла Владимировича бароном Медемом и князем Казем-беком. Конечно, кроме личного обаяния, пришлось воспользоваться и деньгами резидентуры — обедневшие аристократы были не прочь выпить за чужой счёт. «Кейту» не только удалось принять участие в совещании кирилловцев с фельдмаршалом Людендорфом и зарождавшейся нацистской партией, но и после переезда Кирилла Владимировича в Париж с помощью секретарей великого князя проникнуть в его канцелярию и сфотографировать около сотни хранившихся в сейфах документов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204