Берлингтон, представитель Линдона Джонсона, с портфелем, набитым деньгами. Идея заключалась в том, чтобы создать механизм контроля и подавления очагов агитпропа и революционных плацдармов в странах Западной Европы, где, как ты знаешь, много нас, перебивающихся на стипендии, на папашины денежки или обмывающих покойников, как Лонштейн. Первым Гадом был некий Сомоса, который, вопреки фамилии, не имел ничего общего с тем Сомосой, но тоже был сукиным сыном, и муравьи оберегали его, как мать родную, три года. Теперь вот появился другой, он уже два года живет в Париже и, естественно,
* * *
– Ай, как в этом городе трудно жить, – пожаловалась Гадиха, – я ничегошеньки не понимаю в ихних меню, все на французском, выбери мне ты что-нибудь, в чем нет холестерина, а то я потом разбухаю, как бочка.
– Я рекомендовал бы вам ребрышки аньо, сеньора, – сказал Муравьище.
– Ребрышки кого?
– Поросенка , голубка, – перевел Гад. – Послушайся совета Ихинио, а себе возьму кассуле тулузен , как тут написано, блюдо тяжеловатое, но мне говорили, что оно хорошо действует на… – вы меня поняли, Ихинио? – глядите, как покраснела моя хозяйка – ну, ну, брось, от Ихинио у нас нет секретов.
– Ай, Бето, какой же ты бесстыдник, – сказала Гадиха.
– Дон Гуальберто умеет жить, – сказал Муравьище, – а что до ребрышек, сеньора, так они ягнячьи, нежные, пальчики себе оближете. А на десерт я бы вам присоветовал
* * *
Да, это проблема, однако мой друг не слишком принимает ее всерьез и по-своему забавляется, ибо когда требуется оживить диалог в ресторане (конечно, ресторан «Фуке», еще бы!), решить, в каком стиле будут разговаривать Муравьище и Гад, к какой культурной (вернее, некультурной) категории их причислить, к какому сословию или лингвистической зоне их отнести
их будет слушать мой друг, который, в конце-то концов, портеньо и в вопросах устной речи разрубает гордиевы узлы одним ударом кинжала, и поэтому получается так, что в секторе его друзей Эредиа и Гомес или Маркос (а иногда даже Ролан и Моника) разговаривают на его карточках в том же стиле, что же касается Гада и Муравьища, они не его друзья, и никто не станет тратить бешеные деньги в ресторане «Фуке», чтобы узнать, как они на самом деле треплются, – уж не говоря об опасности, что какой-нибудь муравьишка нокаутирует тебя где-нибудь в уборной столь изысканного заведения, – так что мой друг развлекается, придумывая в этом эпизоде что на ум взбредет. И кроме того, есть другая проблема, эта уже серьезная и щекотливая
* * *
– Они прекрасно знают, что мы планируем Бучу, – сказал Маркос, – один из людей Люсьена Вернея пять месяцев тому назад сбежал в Марокко. Люсьен меня предупредил, но было уже поздно, чтобы замести кое-какие следы, тот тип, кажется, продался Муравьищу, хотя в то время не мог выдать слишком много имен.
– Значит, они такие сильные? – спросила Людмила. – Когда живешь в европейской стране, не верится, что команда иностранцев-головорезов, ты же меня понимаешь.
– Ба, вспомни историю с Бен Баркой или корсиканцев, которые тоже в своем роде иностранцы и создают преступные группы, чтобы эксплуатировать парижских проституток и сутенеров. Вспомни бывших колонистов Алжира, анклав внутри другого анклава, да, древние были правы, Птолемей правильно угадал, что все концентрично, полечка, а Коперник, если поразмыслить, дал маху. Что касается нас, то до сих пор мы все равно могли
серьезная и щекотливая, это проблема политических тем, которых все время касаются Гад и Муравьище, не говоря о Гомесе и Патрисио, те, ясное дело, ни о чем другом не толкуют, и мой друг в этот час решительно отказывается записывать их речи по причинам достаточно уважительным, хотя, быть может, и достаточно легковесным; мо сути, он повинуется жизненной и вместе с тем эстетической необходимости, ибо то, о чем ведут речь Гомес и Маркос (и дополняющая их беседа Гада и Муравьища), это темы общедоступные и распространенные, телеграммы в прессе, новости по радио, социокультурные сюжеты, доступные любому, и тут мой друг задумывается, например, о том, что во многих романах ради более или менее ценной фабулы надо претерпеть разговоры и доводы и контрдоводы об отчуждении, о третьем мире, о борьбе вооруженной и мирной, о роли интеллектуалов, об империализме и колониализме
– Масла сливочного, пожалуйста, поменьше, – сказала Гадиха.
когда все-это либо 1) читателю неизвестно, и тогда наш читатель – простофиля, заслуживающий таких романов, чтобы узнать, что к чему, либо 2) прекрасно известно и, главное, включено в его повседневное восприятие истории, посему и в романах можно считать это само собой разумеющимся и продвигаться к областям, более им свойственным, то есть менее дидактическим. И поскольку мой друг думает о книгах и романах лишь как о метафорической основе для своих взглядов на мнемонические записи, он вскоре покидает эту тему, более чем изжеванную в Латинской Америке, придя к выводу, что все давно известное скучно и что, вместо этого, надо уделять больше внимания фактам, ведь должно многое произойти, и я не знаю, видали ли вы, дон Гуальберто, это сообщение, сказал Муравьище, протягивая ему газету, после блюда сыров, которые, по словам Гадихи, были прогорклые.
– Ты лучше прочти это по-испански, потому как Мадалена не больно кумекает Франсе, – сказал Гад.
– Ладно, «Оссерваторе романо» сурово осуждает похищения дипломатов.
– Какая прелесть! – сказала Гадиха, всплеснув руками.
– Да, сеньора, Ватикан отреагировал, пусть поздновато, но все же. Вот что говорит падре Мессиноне, кто он, не знаю, «о насильственных действиях, совершаемых в Латинской Америке против представителей ФРГ или других стран. – Нарушаются фундаментальные права человека, пишет эта духовная особа»
– Вот-вот, – говорит Гадиха.
«и эти действия являются „агрессией против суверенитета Государства, представляемого данным дипломатическим деятелем"»
– Давно пора, – сказал Гад.
«как понимала это уже греческая цивилизация в весьма отдаленную эпоху».
– Полковники знают, что делают, – сказала Гадиха.
* * *
– Очень характерно, че, – одобрил Патрисио. – Продолжай переводить этому парню, а ты, Мануэль, если ты опять порвешь мне газету, я заставлю тебя ее слопать, и начнем мы с библиографического раздела, он самый нудный.
– Не ссорься с моим сыном, – сказала Сусана. – «Нарушаются фундаментальные права человека, и эти действия являются агрессией против суверенитета Государства, представляемого данным дипломатическим деятелем, как понимала это уже греческая цивилизация и в весьма отдаленную эпоху».
– Ну да, при царе Горохе, – сказал Оскар, – это надо же, как только затронут их священные порядки, тут сразу вытаскивают на свет бессмертную Грецию, тысячелетнюю Индию и императорский Рим. Хватит, детка, не сверли меня лазером своих черных глазищ, продолжай, мы здесь сидим тихо, как в церкви, это стоит отметить.
– Пошли вы все куда подальше, – посоветовала Сусана, – вам еще повезло, что я как переводчица – истинно святая, чтобы уж продолжить твой образ. Ладно, слушайте: «Никакой довод, никакое стремление протестовать или критиковать политические и социальные структуры», уж извините за ошибки в согласовании, перевожу слово за словом, «даже если их (структуры) рассматривать как угнетающие и несправедливые, не могут оправдать в моральном и юридическом плане, например, похищение послов и дипломатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
* * *
– Ай, как в этом городе трудно жить, – пожаловалась Гадиха, – я ничегошеньки не понимаю в ихних меню, все на французском, выбери мне ты что-нибудь, в чем нет холестерина, а то я потом разбухаю, как бочка.
– Я рекомендовал бы вам ребрышки аньо, сеньора, – сказал Муравьище.
– Ребрышки кого?
– Поросенка , голубка, – перевел Гад. – Послушайся совета Ихинио, а себе возьму кассуле тулузен , как тут написано, блюдо тяжеловатое, но мне говорили, что оно хорошо действует на… – вы меня поняли, Ихинио? – глядите, как покраснела моя хозяйка – ну, ну, брось, от Ихинио у нас нет секретов.
– Ай, Бето, какой же ты бесстыдник, – сказала Гадиха.
– Дон Гуальберто умеет жить, – сказал Муравьище, – а что до ребрышек, сеньора, так они ягнячьи, нежные, пальчики себе оближете. А на десерт я бы вам присоветовал
* * *
Да, это проблема, однако мой друг не слишком принимает ее всерьез и по-своему забавляется, ибо когда требуется оживить диалог в ресторане (конечно, ресторан «Фуке», еще бы!), решить, в каком стиле будут разговаривать Муравьище и Гад, к какой культурной (вернее, некультурной) категории их причислить, к какому сословию или лингвистической зоне их отнести
их будет слушать мой друг, который, в конце-то концов, портеньо и в вопросах устной речи разрубает гордиевы узлы одним ударом кинжала, и поэтому получается так, что в секторе его друзей Эредиа и Гомес или Маркос (а иногда даже Ролан и Моника) разговаривают на его карточках в том же стиле, что же касается Гада и Муравьища, они не его друзья, и никто не станет тратить бешеные деньги в ресторане «Фуке», чтобы узнать, как они на самом деле треплются, – уж не говоря об опасности, что какой-нибудь муравьишка нокаутирует тебя где-нибудь в уборной столь изысканного заведения, – так что мой друг развлекается, придумывая в этом эпизоде что на ум взбредет. И кроме того, есть другая проблема, эта уже серьезная и щекотливая
* * *
– Они прекрасно знают, что мы планируем Бучу, – сказал Маркос, – один из людей Люсьена Вернея пять месяцев тому назад сбежал в Марокко. Люсьен меня предупредил, но было уже поздно, чтобы замести кое-какие следы, тот тип, кажется, продался Муравьищу, хотя в то время не мог выдать слишком много имен.
– Значит, они такие сильные? – спросила Людмила. – Когда живешь в европейской стране, не верится, что команда иностранцев-головорезов, ты же меня понимаешь.
– Ба, вспомни историю с Бен Баркой или корсиканцев, которые тоже в своем роде иностранцы и создают преступные группы, чтобы эксплуатировать парижских проституток и сутенеров. Вспомни бывших колонистов Алжира, анклав внутри другого анклава, да, древние были правы, Птолемей правильно угадал, что все концентрично, полечка, а Коперник, если поразмыслить, дал маху. Что касается нас, то до сих пор мы все равно могли
серьезная и щекотливая, это проблема политических тем, которых все время касаются Гад и Муравьище, не говоря о Гомесе и Патрисио, те, ясное дело, ни о чем другом не толкуют, и мой друг в этот час решительно отказывается записывать их речи по причинам достаточно уважительным, хотя, быть может, и достаточно легковесным; мо сути, он повинуется жизненной и вместе с тем эстетической необходимости, ибо то, о чем ведут речь Гомес и Маркос (и дополняющая их беседа Гада и Муравьища), это темы общедоступные и распространенные, телеграммы в прессе, новости по радио, социокультурные сюжеты, доступные любому, и тут мой друг задумывается, например, о том, что во многих романах ради более или менее ценной фабулы надо претерпеть разговоры и доводы и контрдоводы об отчуждении, о третьем мире, о борьбе вооруженной и мирной, о роли интеллектуалов, об империализме и колониализме
– Масла сливочного, пожалуйста, поменьше, – сказала Гадиха.
когда все-это либо 1) читателю неизвестно, и тогда наш читатель – простофиля, заслуживающий таких романов, чтобы узнать, что к чему, либо 2) прекрасно известно и, главное, включено в его повседневное восприятие истории, посему и в романах можно считать это само собой разумеющимся и продвигаться к областям, более им свойственным, то есть менее дидактическим. И поскольку мой друг думает о книгах и романах лишь как о метафорической основе для своих взглядов на мнемонические записи, он вскоре покидает эту тему, более чем изжеванную в Латинской Америке, придя к выводу, что все давно известное скучно и что, вместо этого, надо уделять больше внимания фактам, ведь должно многое произойти, и я не знаю, видали ли вы, дон Гуальберто, это сообщение, сказал Муравьище, протягивая ему газету, после блюда сыров, которые, по словам Гадихи, были прогорклые.
– Ты лучше прочти это по-испански, потому как Мадалена не больно кумекает Франсе, – сказал Гад.
– Ладно, «Оссерваторе романо» сурово осуждает похищения дипломатов.
– Какая прелесть! – сказала Гадиха, всплеснув руками.
– Да, сеньора, Ватикан отреагировал, пусть поздновато, но все же. Вот что говорит падре Мессиноне, кто он, не знаю, «о насильственных действиях, совершаемых в Латинской Америке против представителей ФРГ или других стран. – Нарушаются фундаментальные права человека, пишет эта духовная особа»
– Вот-вот, – говорит Гадиха.
«и эти действия являются „агрессией против суверенитета Государства, представляемого данным дипломатическим деятелем"»
– Давно пора, – сказал Гад.
«как понимала это уже греческая цивилизация в весьма отдаленную эпоху».
– Полковники знают, что делают, – сказала Гадиха.
* * *
– Очень характерно, че, – одобрил Патрисио. – Продолжай переводить этому парню, а ты, Мануэль, если ты опять порвешь мне газету, я заставлю тебя ее слопать, и начнем мы с библиографического раздела, он самый нудный.
– Не ссорься с моим сыном, – сказала Сусана. – «Нарушаются фундаментальные права человека, и эти действия являются агрессией против суверенитета Государства, представляемого данным дипломатическим деятелем, как понимала это уже греческая цивилизация и в весьма отдаленную эпоху».
– Ну да, при царе Горохе, – сказал Оскар, – это надо же, как только затронут их священные порядки, тут сразу вытаскивают на свет бессмертную Грецию, тысячелетнюю Индию и императорский Рим. Хватит, детка, не сверли меня лазером своих черных глазищ, продолжай, мы здесь сидим тихо, как в церкви, это стоит отметить.
– Пошли вы все куда подальше, – посоветовала Сусана, – вам еще повезло, что я как переводчица – истинно святая, чтобы уж продолжить твой образ. Ладно, слушайте: «Никакой довод, никакое стремление протестовать или критиковать политические и социальные структуры», уж извините за ошибки в согласовании, перевожу слово за словом, «даже если их (структуры) рассматривать как угнетающие и несправедливые, не могут оправдать в моральном и юридическом плане, например, похищение послов и дипломатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86