Но буквально через несколько секунд Ели Бленкеншип был уже в палате.
– Что там делает Эттингер? – спросил он.
– Аннали – его дочь, – объяснила Сара. – Аннали, это – доктор Бленкеншип, главный врач.
– Мы знакомы, – сказал Бленкеншип. – К тому же совсем недавно я осмотрел ее. Аннали тоже включили в обследования, которые мы проводим ежедневно, беря пробу крови у каждой новой пациентки акушерского направления. Ваша фамилия по мужу Барнс?
Аннали отрицательно покачала головой.
– Мы записали ее под такой фамилией, потому что ее отец сторонится больниц, – пояснила Сара. – Особенно нашей. Аннали не хотела, чтобы он узнал, где она находится. Но он каким-то образом все-таки узнал.
– И я очень внимательно наблюдаю за тем, что здесь происходит, – крикнул Питер из-за двери.
– Ладно, только не мешайте нам, – огрызнулся Бленкеншип, приступая к осмотру.
– Питер, пожалуйста, – взмолилась Аннали. – Делайте, что они говорят. Лекарства подействовали. Руки уже не так болят.
– Благодарю вас за то, что вы это ему сказали, – заметил Бленкеншип. – Обещаю вам переговорить с ним, как только выясню, что с вами происходит.
Кровь теперь начала струиться из обеих ноздрей.
– Проклятье, – прошептал Снайдер. – Ели?
– Ввести тиленол в прямую кишку, максимальное переливание, проверьте, чтобы лаборатория дала полный анализ, – отчеканивал Бленкеншип: – Каждую минуту проверять давление и пульс, немедленно две единицы крови, а всего десять единиц. Задержка недопустима. Узнайте также, кто дежурит из гематологов.
Знаком он попросил медсестру занять у койки вместо Сары, а саму Сару и Снайдера отвел к другой стороне палаты. В нескольких шагах от них прижались к стене три студента, похожие на статуи с широко раскрытыми глазами. Сара не привлекла их к делу, но и не выставила за дверь.
– У нее более ранняя стадия схваток по сравнению с другими, – начал Бленкеншип. – Но этот процесс развивается у нее быстрее, чем у всех остальных.
– Я не припомню, чтобы у кого-нибудь из других был жар, – заметила Сара.
– Действительно, не было.
– Даже если это и так, все равно это похоже на ВСК.
– Согласен.
– Знаете, Сара, – продолжал Снайдер, – допустим, что лаборатория подтвердит это, и мы получаем еще один случай заболевания, о чем говорила Роза Суарес. Случай, который, наконец, снимет вас с крючка во всех отношениях.
Сара еле удержалась, чтобы не выговорить своему начальнику за неуместные в данный момент высказывания. Но она отдавала себе отчет в том, что Аннали не принадлежала к кругу близких ему людей, а обвинения против его следующего старшего стажера серьезно дезорганизовывали работу отделения.
– Я бы солгала, если бы сказала, что такое соображение не приходило мне на ум, – вслух произнесла Сара. – Но в данный момент больше всего меня занимает сама Аннали. Думаю, что надо немедленно делать ей сечение. Вспомните, как быстро Лиза стала поправляться, когда освободили ее от плода?
– В данный момент ее состояние недостаточно стабильно, чтобы идти на сечение. Показания монитора пока не меняются. Думаю, что с шестью с половиной недель недоноса и учитывая, что в последние часы схватки стали приходить реже, нам следует просто постараться держать под контролем ее кровотечение и свертывание крови.
– Согласен, – поставил точку Бленкеншип.
Сара знала, что на медицинских консилиумах с участием двух авторитетных профессоров ее мнение тоже имело свой вес, но только в той степени, в какой оно совпадало с их взглядами. В данном случае оно не совпало. Неизвестно, по какой причине, но кесарево сечение совершенно излечило Лизу Саммер. Она извинилась и снова возвратилась на свое место возле койки. Укол демерола значительно успокоил Аннали, она вся взмокла от пота, но кровотечение из носа и первого внутривенного прокола усилилось. Ткань под ногтями ее рук и ног стала такой же темной, какой была у Лизы. И все же Сара, продолжая наблюдение, не могла отделаться от чувства, что эти два случая разнились в чем-то кардинальном. Во-первых, появился жар. Ни у Лизы, ни у других госпитализированных пациенток не отмечалось повышение температуры, хотя, конечно, ВСК могло сопровождаться температурой. Затем ужасающая быстрота развития симптомов у Аннали. И наконец, беспокоящая слабость пульса в точках иглоукалывания. Сара пыталась приписать это странное явление изменениям в циркуляции крови. Но инстинктивно она чувствовала, что подходит к чему-то очень важному. Что бы это ни было – может быть, какой-то вид системного токсина, – но это затрагивало каждый орган организма женщины.
Она вновь подошла к заведующим двух отделений, пожала плечами.
– Не собираетесь ли вы предложить что-то? – спросил Снайдер.
– Не знаю. Могу попытаться сделать то же, что и с Лизой. Но гарантии нет.
Снайдер посмотрел на показания монитора зародыша. – Ели, я предупредил анестезиолога и педиатра, они наготове. Но я хотел бы использовать все другие возможности прежде, чем пойти на сечение.
Прибежал посыльный отделения и подал Ели компьютерную распечатку.
– Эти показатели загустения очень похожи на то, что происходило с Лизой, – сказал он. – Они почти наверняка подтверждают наличие ВСК. Придется вводить ей гепарин, Сара, если хотите, можете использовать минут десять... или пятнадцать, если ей не станет хуже.
– Ничего не обещаю, но сделаю все, что смогу, – отозвалась Сара. – Пожалуйста, поговорите кто-нибудь с ее отцом, скажите ему, что я собираюсь сделать.
Голова ее шла кругом, она промчалась мимо Питера, спустилась через этажи для беременных и рожениц. Уже несколько месяцев она надеялась, что Роза ошибалась в том, что они увидели только верхушку айсберга. Молила Бога, чтобы случай с Лизой был последней трагедией в результате ужасных, злокачественных осложнений при деторождении. Теперь угроза нависла над жизнью Аннали Эттингер и ее ребенка. Но если это то же самое, откуда жар? Почему такой необычный характер пульса в двенадцати точках иглотерапии? Почему такое быстрое развитие симптомов?
По туннелю она добралась до здания «Тайер», прошла мимо лифта и бегом поднялась на пятый этаж, к своему шкафу.
«Два поворота направо, остановка на цифре три... поворот налево до сорока...»
Сара, как всегда, нашептывала про себя номер комбинации замка, набирая его. Еще полкруга не доходя до цифры сорок, диск заело. Попытавшись провернуть его, Сара проскочила нужный номер. Она выругалась вслух. Даже в наиболее критические моменты в операционной ее пальцы всегда оставались наиболее надежными ее союзниками. А теперь, когда Аннали оказалась в такой беде, они отказывались слушаться ее. Она хотела начать набирать комбинацию сначала, когда заметила царапины на металлической двери, прямо под замком. И вместо того чтобы набирать комбинацию, она просто потянула за замок. В ее голове громко застучала кровь, когда дверца распахнулась. Ее лакированной коробочки с лечебными иголками на месте не оказалось, так же, как и электростимулятора, который она изредка прикрепляла к иголкам. На их месте лежала запечатанная коробка федеральной службы «Экспресс», адресованная ей в МЦБ. На коробке лежал небольшой коричневый бумажный пакет.
Трясущимися руками Сара достала из пакета стеклянный пузырек и квитанцию. Пузырек был пуст, но наклейка на нем давала ясное представление о том, что происходило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108