- Вот, привез.
Передо мной лег прозрачный лист с контурами знакомой карты. В принципе я ее помнил, но лишний раз проверить не мешало. Да, то, о чем я думал, подтверждалось. Посередине плана находилась окружность, обведенная зубчиками, наподобие шестеренки с крестом внутри. Рядом протекала река.
- Что это, Дима? - ткнул я пальцем в окружность.
- Обычно так обозначается месторождение. Точнее, его самая насыщенная часть, а в центре ставится крест.
- Я тоже так думаю, а что ты можешь сказать о зубцах по периферии? Как вы их истолковываете?
- Не знаю, возможно, Иконников просто хотел подчеркнуть важность объекта.
- Нет, Дима. Мне кажется, это изображен скит, именно отсюда Иконников отправлялся в последний путь. И, как мне думается, здесь сейчас находится и твой отец.
- Если он еще жив, если не приплывет к нам так же, как Сергей Константинович...
- Успокойся, он жив, по крайней мере, был жив еще двадцать пятого. Твоя очаровательная тетка получила от него письмо.
- Что-о? Где? Вот стерва - и ничего мне не сказала!
- Она же не знает, что ты его сын.
- Да знает она обо всем прекрасно! Давно поняла, притворяется только. Где письмо? У вас?
- У меня, читай.
Пока он читал-перечитывал отцовское послание, я занялся очень важным делом. Наполнил два стаканчика и, расчленив холодную курицу, предложил выпить за здоровье хозяйки.
- Ну-ну, - ехидно протянул Гранин, глядя куда-то за мою спину, - а может быть, за ваше здоровье?
Незаметно скосив глаз, я заметил тот предмет, что вызвал у Дмитрия такую неадекватную реакцию. Это оказались обычные дамские рейтузы, правда приличного размера, и висели они на спинке моей кровати. Глазастый у Евдокии племянничек.
- Ну, что скажешь? - облизав косточку, поинтересовался я.
- Что? Искать надо, мужиков собирать.
- А не лучше ли с вертолета сначала посмотреть?
- Нет, Константин Иванович, бесполезно, они так научились прятать свои скиты, что рядом-то будешь проходить - не заметишь.
- То рядом, а то сверху?
- Все закрыто кронами кедрача и пихты. Нет, нужно идти самим.
- Так тебе дорога известна?
- Нет, но нужно двигаться вверх по Лебедю и исследовать каждый его, может быть пересохший, приток. Иного выхода я не нахожу. Километров сорок можно проехать на машине. Там есть леспромхоз. Попросим лошадей. У них с десяток еще наберется.
- Какова общая протяженность Лебедя?
- Километров триста - триста пятьдесят.
- Шутишь?
- К сожалению, нет.
- Дима, с вертолета ты можешь увидеть если не скит, то общую картину местности. Изгибы реки и ее притоков. Возможно, это даст отправной толчок, поможет сузить круг поисков. Рыскать по трехсоткилометровой реке, не зная, где находится нужный приток, просто абсурд.
- Может, потолковать со старообрядцами, они подскажут?
- Дима, я здесь всего-то пятнадцать дней, но уже понял, что от них мы не добьемся ничего. И ты это знаешь лучше меня. Зови Вассарова, он ведь давно работает в этих местах?
- С начала перестройки, пораньше отца. Вы что задумали?
- Зови, а там посмотрим. Ты вооружен?
- Да, у меня иконниковский наган, а "стечкин" у Александра Петровича. Забрать?
- Конечно, и поблагодари от моего имени.
- Благодарить я буду от своего. - Улыбнувшись, он похлопал по карману.
Воняло от Вассарова неописуемо. Наверное, так пахнет полуразложившийся кит. Десятидневная щетина еще не оформилась в бороду, но и легкой небритостью ее назвать было уже никак нельзя. Вообще, вид он имел устрашающий. Злые искорки плясали в бесноватых глазах. Но держал он себя скромно и послушно, что было еще хуже. Ни черта он не смирился и не смирится. Обидел его Дмитрий.
Я молчал, молчал и он, покорно стоя у двери. Пауза затягивалась, повышала напряжение. Мне этого не хотелось. Ну не мог я сюсюкать с этим особистом, чуть было не пославшим меня к праотцам, тем не менее право первого слова оставалось за мной. В каком ключе начать? Это очень важно. От первых слов зависит все.
- Ну, садись, убивец. - Я великодушно кивнул на стул.
- Такие вещи еще доказывать надо.
- Вон ты куда косишь! Не боись, Гоша, все схвачено.
- Например?
- Например, есть свидетель того разговора, ну того, сам знаешь, о чем я...
- Ой, помру, ой, мамонька, и на этот собачий хрен ты думаешь меня посадить? От твоей лапши отряхнется даже пятиклассник! Ой, умора. Дешево купить хочешь, или сам туп, как самаркандский ишак.
- Это твое дело не верить, а мое предупредить. Есть также свидетели того, как ты их убивал.
- Не бери на понт, начальник вшивый, и где же я их убивал?
- У себя дома. Они же к тебе явились!
- Полный маразм, стал бы я их при жене и детях мочить!
- Конечно нет, ты их в баньке, в баньке у себя положил...
- Ага, по пол-обоймы "стечкина" на каждого. Вся бы улица сбежалась. Кончай бодягу, ничего ты не узнаешь! Тычешь вилкой в кисель.
- Вот, вот, на что-нибудь да наткнусь.
- На хрен ты у меня скоро наткнешься, Джеймс Бонд сопливый. Нашел, с кем связаться. Меня тут зеки за версту обходят, а ты-то... Только и можешь, что с баб панталоны стягивать. Вот и стягивай дальше, а ко мне не лезь, если хочешь живым отсюда выбраться.
Господи, я так и не удосужился убрать эти проклятые рейтузы, они, вероятно, смотрятся очень гармонично вкупе с безмозглой гончаровской башкой. Я совершенно потерял инициативу и ничего лучшего предложить не смог:
- Выпить хочешь?
- Наливай!
- Сам наливай.
- А не боишься?
- Чего мне тебя бояться?
- Буду наливать, привстану да ненароком кандалами своими тебе по тыкве заеду.
- Не успеешь.
- Почему?
- Потому что в правой руке у меня револьвер, и направлен он точно тебе в лоб, хоть и через одеяло.
- Опять блефуешь?
- Смотри. - Я на мгновение откинул одеяло, чтобы он не заметил пустого барабана. - Устраивает?
- Вполне. Чего ты от меня хочешь? Ну завалил я двух подонков, мне за это многие люди могли бы спасибо сказать. Да, убил, но ты этого не докажешь никогда. Все пули прошли навылет, в телах не осталось ни одной. Это я узнавал.
- У меня есть магнитофонная запись наших переговоров в подвале панаевского дома.
- Оставь, уже неинтересно. Нет у тебя никакой записи, если бы была, ты бы сыграл этим козырем с самого начала. Давай, за твое выздоровление. Я очень рад, что ты остался жив.
- Удивительно.
- Ничего удивительного. Димка клялся, что пристрелит меня, если ты помрешь. Живи долго и не путайся под ногами.
Двумя руками Вассаров поднял стакан. За его спиной приоткрылась дверь. Дима показал большой палец, а потом аудиокассету. Исправляется парень, растет не по дням, а по часам.
- Отомкни наручники, надоело. Двенадцать дней живу как однорукий бандит! Не бойся, никуда отсюда не побегу, потому что не я, а все вы у меня в плену. Не могу понять, чего вы от меня хотите?
- Помощи, Георгий Георгиевич, исключительно помощи, если вы нам ее окажете, то мы с Димой забудем все недоразумения и вернем вам кассету.
- Опять за свое, нет у вас ничего.
- Есть, Георгий Георгиевич, есть, и в десять часов Дмитрий отвезет ее в банк в сейф-ячейку с заявлением о том, что в случае его смерти кассета передается областному прокурору. У вас с ним хорошие отношения?
По тому, как он побелел, я понял, что не очень.
- Слушать будете?
- Не надо. Что вы хотите, конкретно?
- Спасти Панаева Федора Александровича. Могу повторить еще раз.
- Господи, можно об этом было сказать раньше, а не играть в дурацкий детектив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25