Четвертого вечером, пытаясь сесть на электричку в Тверь (ехали в Тверь, потому что там учился Тарас Рабко), я был поражен диким видом людей в гражданском, но с автоматами на Ленинградском вокзале.
Сняв очки и натянув поглубже на глаза кепку, соскочил с перрона и в обход, путем бомжей, пробрался с Тарасом к электричке, и мы вскочили в нее лишь за секунды до отправления.
На самой окраине Твери, в квартире отдаленной родственницы Тараса, провел две недели. Тарас уходил в университет, а я тупо смотрел телевизор и слушал кассеты группы «Крематорий». (Временами мы ходили в осенний лес, вдоль проржавевших железнодорожных путей). Телемерзавцы объявили меня вначале убитым, потом раненым. Последовала вакханалия удовольствия от убийства, смакования крови и победы, дикие выходки победителей. Когда были объявлены выборы, я решил участвовать. Вернулся в Москву. Позвонил Зюганову. Спросил, не выставляет ли он своих людей в 172-м округе. Ответ был: "Нет. Давай, Эдик, мы тебя поддержим. Если бы КПРФ разрешено было участвовать в выборах, я бы включил тебя в список".
Явившись на регистрацию в окружную комиссию, я обнаружил, что КПРФ выставила по 172-му кандидатом женщину, члена КПРФ. Вот паскуды!
ПРЕДАТЕЛЬСТВО ЗЮГАНОВА
"Ваш вчерашний соратник Эдуард Лимонов кинул в оппозицию несколько «лимонок» — скандальных публикаций в газетах, где, в частности, проходится и по вам. Что вы на это скажете?
— Дело не в «лимонках». Меня, честно говоря, покоробило еще тогда, когда читал его книжку "Это я, Эдичка", где мат-перемат, как художественная манера, возведен в ранг добродетели. Я отнес это на издержки молодости, трудной судьбы. Ведь литератор, согласитесь, способный.
Но вот читаю последние его вещи и убеждаюсь: перед нами тот же «Эдичка», только теперь в политике. Скрипя зубами, он готов перекусать всех своих вчерашних друзей-соратников от Проханова и Чикина до Зюганова. А причина банальна. Он захотел попасть в Государственную Думу. Для многих из нас это было неожиданно. Но что за вопрос? Пошел по Тверскому округу. А там, кроме него, еще 8 кандидатов, в том числе от компартии — Астраханкина Татьяна Александровна. Молодая журналистка. Умная. Обаятельная. Самородок. Местные мне сразу сказали: авторитет у нее — безоговорочный. Наибольший шанс. А Лимонов вдруг просит во имя него снять все кандидатуры. Ну, как тут, когда все состоялось? Их не противопоставляли но она в первом туре обошла 8 мужиков, включая Лимонова и главу администрации, и теперь работает в Думе.
Вот что Лимоновым возведено в ранг политики и вызывает его изжогу, которую не позволяли себе самые отчаянные «демократы». Мне неприятно говорить это. Я обычно не ввязываюсь в персональные разборки. Но ведь неправда. Неправда и то, что, как утверждает Лимонов, у меня на Николиной горе какая-то дача… Ее там у меня среди столичных тузов никогда не было и быть не могло — кто туда пустит? Нет и сейчас. Был земельный участок в 150 километрах от Москвы, но за 3 года я в силу занятости не съездил туда ни разу и поставил на нем точку. Все в этих публикациях переврано".
Отрывок из интервью Зюганова в «Правде» за 10 августа 1994 года.
* * *
ЛИМОНКА В «ГЕНУ» ЗЮГАНА
На политические смотрины в марте 1992 года, на мой творческий вечер в ЦДЛ, пришли тогда Жириновский и Зюганов. Зюганова привел мрачный патриций Чикин, он же меня с ним и познакомил за кулисами до начала действа. Чикин вместе с Бондаренко вели вечер, Жириновский сидел в зале, а Зюганов предпочел простоять весь вечер в кулисе. Так я его и запомнил, как человека стоящего в кулисе.
Лидеры прикидывали, на что я способен, чтобы использовать меня позднее? Зюганов тогда был политической фигурой едва заметной величины. Уже вовсю юродствовал Жириновский, гремели еще имена Алксниса и Умалатовой, резко появился Анпилов. У Зюганова не было партии, он активно тусовался в оппозиции, представляя самого себя, был сопредседателем галлюцинаторной Думы Русского Национального Собора и членом других столь же эфемерных и экзотических организаций. Я не ходил на все патриотические тусовки, но если появлялся на некоторых, неизменно обнаруживал там Зюганова, «Гену». Он сразу же стал называть меня «Эдиком». Коротконогий, с массивной бронированной лысиной, с бородавкой на лбу, он ходил, как матрос, раскачиваясь, и хитрым дружелюбным татарином подваливал к группам патриотов, крепко жал руку, улыбался… (с фамилией Зюган(ов), он, конечно, обладает сильной примесью тюркской крови. Бабурин тоже, и Баркашов, и Проханов, конечно). Его не считали опасным соперником. Таких одиноких лидеров-путешественников, чья партия в единственном лице перемещалась с ними, тогда было не счесть. 16 марта 1992 года на важнейшем подготовительном совещании к Внеочередному съезду депутатов СССР (проходило оно в комнате Сажи Умалатовой, а затем в комнате депутата Когана в гостинице "Москва") присутствовали Макашов, Анпилов, Носов, Алкснис, Крайко, Голик… Даже я был допущен, но никому и в голову не пришло пригласить Зюганова. Слишком мелок был по рангу.
Впервые он показал хищные челюсти интригана и ловкача в июне 1992 года. Анпилов и его войска осаждали Останкино. Анпилов, кстати сказать, единственный был и остался подлинным лидером масс, возбуждал их и мог вывести на улицы в лучшие времена сотни тысяч человек и смело командовал ими с грузовика. «Лидеры», как школьники, покорно ждали, пока он предоставит им слово, злобно ссорились из-за очередности. Зюганов был одним из таких "лидеров"-прихлебателей, теснившихся на грузовике. Порой Анпилов орал на лидеров, используя ненормативную лексику, обрезая их демагогию и красноречие. И вот 22 июня ночью ОМОН напал на палатку-пикет анпиловцев и русской партии у Останкино. Нападение (согласно патриотам, были убитые и пропавшие без вести) грозило вылиться в противостояние, невиданное доселе. Из источников, близких к МВД, мы узнали, что власти мобилизовали аж 12 тысяч солдат и омоновцев. Анпилов лично поехал в армейские подмосковные гарнизоны, как он выразился, "подымать армию". Однако выставив солдат, перерезав путь демонстрантам оппозиции и устроив битву у Рижского вокзала, я тоже в ней участвовал, власть все же струхнула и объявила о готовности к переговорам. Если не ошибаюсь, Егор Яковлев должен был участвовать в них со стороны Останкино — "Империи Лжи", а со стороны оппозиции почему-то вдруг назвали имена Стерлигова и… Зюганова. Стерлигов, генерал ОБХСС, этакий Веденкин образца 1992 года, фигура экзотическая и типичная, лез без мыла повсюду, но без мыла и вылазил-выскакивал, а вот мощно-черепной Гена Зюган тогда впервые оказался представителем красно-коричневых масс, и уже не вылез. Оказался, по недоразумению, представляющим массы, которые не он вывел, представителем не своего войска. (Вообще такое впечатление, что, выдворенный со Старой площади в августе 91-го, Гена тогда же решил завязать с коммунистическими идеями навечно. До июня 1992 года он активно пытается стать лидером патриотов, потому и ходит на все эти дремучие бородатые Соборы, но судьба решила иначе). Революционные массы "Трудовой России" кричали, недовольные и возмущенные, требовали дождаться приезда Анпилова, но кто и когда их слушает, массы? Переговоры начались. Виктор Иванович вернулся через сутки, но к переговорам его не допустили на том основании, что власть согласна торговаться с умеренными Зюгановым и Стерлиговым, но наотрез отказывается торговаться с радикальным Анпиловым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Сняв очки и натянув поглубже на глаза кепку, соскочил с перрона и в обход, путем бомжей, пробрался с Тарасом к электричке, и мы вскочили в нее лишь за секунды до отправления.
На самой окраине Твери, в квартире отдаленной родственницы Тараса, провел две недели. Тарас уходил в университет, а я тупо смотрел телевизор и слушал кассеты группы «Крематорий». (Временами мы ходили в осенний лес, вдоль проржавевших железнодорожных путей). Телемерзавцы объявили меня вначале убитым, потом раненым. Последовала вакханалия удовольствия от убийства, смакования крови и победы, дикие выходки победителей. Когда были объявлены выборы, я решил участвовать. Вернулся в Москву. Позвонил Зюганову. Спросил, не выставляет ли он своих людей в 172-м округе. Ответ был: "Нет. Давай, Эдик, мы тебя поддержим. Если бы КПРФ разрешено было участвовать в выборах, я бы включил тебя в список".
Явившись на регистрацию в окружную комиссию, я обнаружил, что КПРФ выставила по 172-му кандидатом женщину, члена КПРФ. Вот паскуды!
ПРЕДАТЕЛЬСТВО ЗЮГАНОВА
"Ваш вчерашний соратник Эдуард Лимонов кинул в оппозицию несколько «лимонок» — скандальных публикаций в газетах, где, в частности, проходится и по вам. Что вы на это скажете?
— Дело не в «лимонках». Меня, честно говоря, покоробило еще тогда, когда читал его книжку "Это я, Эдичка", где мат-перемат, как художественная манера, возведен в ранг добродетели. Я отнес это на издержки молодости, трудной судьбы. Ведь литератор, согласитесь, способный.
Но вот читаю последние его вещи и убеждаюсь: перед нами тот же «Эдичка», только теперь в политике. Скрипя зубами, он готов перекусать всех своих вчерашних друзей-соратников от Проханова и Чикина до Зюганова. А причина банальна. Он захотел попасть в Государственную Думу. Для многих из нас это было неожиданно. Но что за вопрос? Пошел по Тверскому округу. А там, кроме него, еще 8 кандидатов, в том числе от компартии — Астраханкина Татьяна Александровна. Молодая журналистка. Умная. Обаятельная. Самородок. Местные мне сразу сказали: авторитет у нее — безоговорочный. Наибольший шанс. А Лимонов вдруг просит во имя него снять все кандидатуры. Ну, как тут, когда все состоялось? Их не противопоставляли но она в первом туре обошла 8 мужиков, включая Лимонова и главу администрации, и теперь работает в Думе.
Вот что Лимоновым возведено в ранг политики и вызывает его изжогу, которую не позволяли себе самые отчаянные «демократы». Мне неприятно говорить это. Я обычно не ввязываюсь в персональные разборки. Но ведь неправда. Неправда и то, что, как утверждает Лимонов, у меня на Николиной горе какая-то дача… Ее там у меня среди столичных тузов никогда не было и быть не могло — кто туда пустит? Нет и сейчас. Был земельный участок в 150 километрах от Москвы, но за 3 года я в силу занятости не съездил туда ни разу и поставил на нем точку. Все в этих публикациях переврано".
Отрывок из интервью Зюганова в «Правде» за 10 августа 1994 года.
* * *
ЛИМОНКА В «ГЕНУ» ЗЮГАНА
На политические смотрины в марте 1992 года, на мой творческий вечер в ЦДЛ, пришли тогда Жириновский и Зюганов. Зюганова привел мрачный патриций Чикин, он же меня с ним и познакомил за кулисами до начала действа. Чикин вместе с Бондаренко вели вечер, Жириновский сидел в зале, а Зюганов предпочел простоять весь вечер в кулисе. Так я его и запомнил, как человека стоящего в кулисе.
Лидеры прикидывали, на что я способен, чтобы использовать меня позднее? Зюганов тогда был политической фигурой едва заметной величины. Уже вовсю юродствовал Жириновский, гремели еще имена Алксниса и Умалатовой, резко появился Анпилов. У Зюганова не было партии, он активно тусовался в оппозиции, представляя самого себя, был сопредседателем галлюцинаторной Думы Русского Национального Собора и членом других столь же эфемерных и экзотических организаций. Я не ходил на все патриотические тусовки, но если появлялся на некоторых, неизменно обнаруживал там Зюганова, «Гену». Он сразу же стал называть меня «Эдиком». Коротконогий, с массивной бронированной лысиной, с бородавкой на лбу, он ходил, как матрос, раскачиваясь, и хитрым дружелюбным татарином подваливал к группам патриотов, крепко жал руку, улыбался… (с фамилией Зюган(ов), он, конечно, обладает сильной примесью тюркской крови. Бабурин тоже, и Баркашов, и Проханов, конечно). Его не считали опасным соперником. Таких одиноких лидеров-путешественников, чья партия в единственном лице перемещалась с ними, тогда было не счесть. 16 марта 1992 года на важнейшем подготовительном совещании к Внеочередному съезду депутатов СССР (проходило оно в комнате Сажи Умалатовой, а затем в комнате депутата Когана в гостинице "Москва") присутствовали Макашов, Анпилов, Носов, Алкснис, Крайко, Голик… Даже я был допущен, но никому и в голову не пришло пригласить Зюганова. Слишком мелок был по рангу.
Впервые он показал хищные челюсти интригана и ловкача в июне 1992 года. Анпилов и его войска осаждали Останкино. Анпилов, кстати сказать, единственный был и остался подлинным лидером масс, возбуждал их и мог вывести на улицы в лучшие времена сотни тысяч человек и смело командовал ими с грузовика. «Лидеры», как школьники, покорно ждали, пока он предоставит им слово, злобно ссорились из-за очередности. Зюганов был одним из таких "лидеров"-прихлебателей, теснившихся на грузовике. Порой Анпилов орал на лидеров, используя ненормативную лексику, обрезая их демагогию и красноречие. И вот 22 июня ночью ОМОН напал на палатку-пикет анпиловцев и русской партии у Останкино. Нападение (согласно патриотам, были убитые и пропавшие без вести) грозило вылиться в противостояние, невиданное доселе. Из источников, близких к МВД, мы узнали, что власти мобилизовали аж 12 тысяч солдат и омоновцев. Анпилов лично поехал в армейские подмосковные гарнизоны, как он выразился, "подымать армию". Однако выставив солдат, перерезав путь демонстрантам оппозиции и устроив битву у Рижского вокзала, я тоже в ней участвовал, власть все же струхнула и объявила о готовности к переговорам. Если не ошибаюсь, Егор Яковлев должен был участвовать в них со стороны Останкино — "Империи Лжи", а со стороны оппозиции почему-то вдруг назвали имена Стерлигова и… Зюганова. Стерлигов, генерал ОБХСС, этакий Веденкин образца 1992 года, фигура экзотическая и типичная, лез без мыла повсюду, но без мыла и вылазил-выскакивал, а вот мощно-черепной Гена Зюган тогда впервые оказался представителем красно-коричневых масс, и уже не вылез. Оказался, по недоразумению, представляющим массы, которые не он вывел, представителем не своего войска. (Вообще такое впечатление, что, выдворенный со Старой площади в августе 91-го, Гена тогда же решил завязать с коммунистическими идеями навечно. До июня 1992 года он активно пытается стать лидером патриотов, потому и ходит на все эти дремучие бородатые Соборы, но судьба решила иначе). Революционные массы "Трудовой России" кричали, недовольные и возмущенные, требовали дождаться приезда Анпилова, но кто и когда их слушает, массы? Переговоры начались. Виктор Иванович вернулся через сутки, но к переговорам его не допустили на том основании, что власть согласна торговаться с умеренными Зюгановым и Стерлиговым, но наотрез отказывается торговаться с радикальным Анпиловым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105