Сомневаюсь, чтобы мои идеи, и в качественном и в количественном отношении, как вам хорошо известно, количество тоже имеет значение, могли бы удовлетворить министра, которого вы, сеньор директор, знаете намного лучше, чем я. Ох, я его слишком хорошо знаю. Итак. Итак, я повторяю, и простите мне такую настойчивость, но это было бы для нас прекрасным поводом заявить о себе как о школе, способной порождать передовые идеи. Даже если они отвергнут наше предложение. Может быть, и отвергнут, может быть, положат под сукно, сдадут в архив, но оно там останется, и наступит день, когда кто-нибудь о нем вспомнит. А мы будем ждать этого дня, так. Потом мы могли бы пригласить и другие школы принять участие в нашем проекте, организовать обсуждения, конференции, привлечь средства массовой информации. Пока генеральный директор не заставит нас замолчать. Мне очень жаль, что вы отнеслись к моей просьбе безо всякого восторга. Откровенно говоря, сеньор директор, в нашем мире мало что способно привести меня в восторг, но дело даже не в этом, а в том, что я совершенно не знаю, что принесут мне приближающиеся каникулы. Я вас не понимаю. Мне предстоит заняться улаживанием некоторых трудностей, возникших в последнее время в моей жизни, и, боюсь, у меня не будет ни времени, ни душевных сил, чтобы заняться работой, требующей полной отдачи. В таком случае, я больше не настаиваю. Разрешите мне еще немного подумать, сеньор директор, всего несколько дней, к концу недели я дам вам окончательный ответ. Могу я надеяться, что он окажется положительным. Возможно, сеньор директор, но я не обещаю. Вы, кажется, серьезно обеспокоены, желаю вам как можно успешнее разрешить все ваши проблемы. Хотелось бы. Как прошел урок. Неплохо, класс работает. Замечательно. В четверг я проведу с ними письменную контрольную. А в пятницу я буду ждать ответа. Да. Обдумайте все это как следует. Обдумаю. Мне кажется, излишне говорить вам, кому я собираюсь доверить руководство пилотным проектом. Спасибо, сеньор директор. Тертулиано Максимо Афонсо спустился в учительскую, намереваясь посмотреть газеты в ожидании обеда. Но вскоре он понял, что его тяготит общество коллег, он просто не вынесет еще одного такого разговора, как утром, даже если речь пойдет не о нем лично, а о каких-нибудь невинных фразеологизмах типа не привязывай осла, не вешай нос, не тяни кота за хвост. И, прежде чем зазвенел звонок, он встал и пошел обедать в ресторан. Он вернулся в школу к следующему уроку, не стал ни с кем беседовать и рано приехал домой. Он лег на диван и закрыл глаза, пытаясь ни о чем не думать, уснуть, если получится, ощутить себя бесчувственным камнем, он с огромным трудом заставил себя сосредоточиться на просьбе директора, но даже это не смогло рассеять мрак, в котором ему предстояло жить до получения ответа на письмо, написанное от имени Марии да Пас.
Он прождал почти две недели. Тем временем он проводил уроки, два раза позвонил матери, подготовил письменную работу на четверг и еще одну, для другого класса, в пятницу он сообщил директору, что принимает его любезное предложение, в выходные сидел дома, позвонил Марии да Пас, поинтересовался, как она поживает и не пришел ли еще ответ, поговорил по телефону с коллегой-математиком, позвонившим ему, чтобы узнать, как он справляется со своими проблемами, закончил читать главу об амореях и начал главу об ассирийцах, посмотрел документальный фильм о ледниковом периоде в Европе и еще один, о далеких предках человека, подумал, что данный отрезок его жизни вполне мог бы стать темой романа, но это невозможно, в такое никто не поверит, снова позвонил Марии да Пас и говорил с ней таким слабым голосом, что она забеспокоилась и предложила свою помощь, он попросил ее прийти, она пришла, они занялись любовью, затем поужинали в ресторане, а на следующий день она по телефону сообщила ему, что пришел ответ из кинокомпании. Я звоню из банка, если хочешь, зайди, или я сама принесу тебе его после работы. Дрожа от охвативших его эмоций, Тертулиано Максимо Афонсо все-таки нашел в себе силы подавить, в самый последний момент, желание задать ей вопрос, который нельзя было задавать ни в коем случае: ты его прочитала, по этой причине он на две секунды задержался с ответом, отметая последние колебания, последние сомнения в том, стоит ли вводить Марию да Пас в курс событий. Я зайду в банк. Если Мария да Пас вообразила себе трогательную семейную сцену, видя в мечтах, как любимый человек читает ей вслух письмо, а она сидит, слушает и медленными глотками пьет чай, который сама же и приготовила в его кухне, то об этом ей придется забыть. Сейчас мы видим, как она сидит за своим маленьким столиком банковской служащей, еще не отпустив трубку, которую она только что положила на рычаг, перед ней продолговатый конверт с письмом, она не распечатает его, будучи порядочным человеком, она не читает чужих писем, а это письмо чужое, хоть и пришло на ее имя. Не прошло и часа, как в банк поспешно вошел Тертулиано Максимо Афонсо и попросил разрешения поговорить со служащей Марией да Пас. Здесь его никто не знал, никто не подозревал, какие темные сердечные тайны связывают его с девушкой, направляющейся к стойке для посетителей. Она увидела его из глубины зала, где находится ее рабочее место труженицы на ниве чисел, поэтому она уже держит письмо в руке. Вот оно, сказала Мария да Пас, они даже не поздоровались, не сказали друг другу как поживаешь или что-нибудь в том же роде, надо было только передать письмо, и вот оно уже передано. Пока, я тебе позвоню, и девушка, выполнив свою миссию по доставке городской корреспонденции, вернулась на свое место, не обращая внимания на внимательный ревнивый взгляд служащего, несколько старше ее по возрасту, который когда-то безуспешно пытался за ней ухаживать и теперь от досады постоянно за ней шпионит. А Тертулиано Максимо Афонсо уже идет по улице, идет быстрым шагом, почти бежит, он оставил машину на подземной стоянке в трех кварталах от банка, и письмо у него не в портфеле, а во внутреннем кармане пиджака, ведь портфель может вырвать какой-нибудь малолетний нарушитель, как раньше называли беспризорных мальчишек, потом их стали называть чумазыми ангелами, сегодня их именуют несовершеннолетними преступниками, не удостаивая каких-либо эвфемизмов и метафор. Он сказал себе, что откроет письмо, только придя домой, в его возрасте он не должен вести себя словно нетерпеливый юноша, но он прекрасно знает, что это его намерение испарится, как только он окажется в машине, в полумраке стоянки, за закрытыми дверцами, защищающими его от нездорового любопытства. Он не сразу нашел место, где оставил автомобиль, это усугубило его нервное состояние, бедняга напоминал, простите за такое сравнение, пса, заблудившегося в пустыне, который потерянно осматривается, тщетно стараясь уловить какой-нибудь знакомый запах, способный указать ему дорогу к дому. Мне, во всяком случае, так показалось, но я, возможно, ошибся. Наконец он обнаружил свою машину, он уже раза три прошел совсем рядом, не замечая ее. Он быстро сел в машину, будто спасаясь от преследования, захлопнул и запер дверцу и включил свет. Он держит конверт в руках, теперь он сможет узнать, что там внутри, так капитан корабля, достигнув точки пересечения координат, разворачивает карту, чтобы решить, куда плыть дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Он прождал почти две недели. Тем временем он проводил уроки, два раза позвонил матери, подготовил письменную работу на четверг и еще одну, для другого класса, в пятницу он сообщил директору, что принимает его любезное предложение, в выходные сидел дома, позвонил Марии да Пас, поинтересовался, как она поживает и не пришел ли еще ответ, поговорил по телефону с коллегой-математиком, позвонившим ему, чтобы узнать, как он справляется со своими проблемами, закончил читать главу об амореях и начал главу об ассирийцах, посмотрел документальный фильм о ледниковом периоде в Европе и еще один, о далеких предках человека, подумал, что данный отрезок его жизни вполне мог бы стать темой романа, но это невозможно, в такое никто не поверит, снова позвонил Марии да Пас и говорил с ней таким слабым голосом, что она забеспокоилась и предложила свою помощь, он попросил ее прийти, она пришла, они занялись любовью, затем поужинали в ресторане, а на следующий день она по телефону сообщила ему, что пришел ответ из кинокомпании. Я звоню из банка, если хочешь, зайди, или я сама принесу тебе его после работы. Дрожа от охвативших его эмоций, Тертулиано Максимо Афонсо все-таки нашел в себе силы подавить, в самый последний момент, желание задать ей вопрос, который нельзя было задавать ни в коем случае: ты его прочитала, по этой причине он на две секунды задержался с ответом, отметая последние колебания, последние сомнения в том, стоит ли вводить Марию да Пас в курс событий. Я зайду в банк. Если Мария да Пас вообразила себе трогательную семейную сцену, видя в мечтах, как любимый человек читает ей вслух письмо, а она сидит, слушает и медленными глотками пьет чай, который сама же и приготовила в его кухне, то об этом ей придется забыть. Сейчас мы видим, как она сидит за своим маленьким столиком банковской служащей, еще не отпустив трубку, которую она только что положила на рычаг, перед ней продолговатый конверт с письмом, она не распечатает его, будучи порядочным человеком, она не читает чужих писем, а это письмо чужое, хоть и пришло на ее имя. Не прошло и часа, как в банк поспешно вошел Тертулиано Максимо Афонсо и попросил разрешения поговорить со служащей Марией да Пас. Здесь его никто не знал, никто не подозревал, какие темные сердечные тайны связывают его с девушкой, направляющейся к стойке для посетителей. Она увидела его из глубины зала, где находится ее рабочее место труженицы на ниве чисел, поэтому она уже держит письмо в руке. Вот оно, сказала Мария да Пас, они даже не поздоровались, не сказали друг другу как поживаешь или что-нибудь в том же роде, надо было только передать письмо, и вот оно уже передано. Пока, я тебе позвоню, и девушка, выполнив свою миссию по доставке городской корреспонденции, вернулась на свое место, не обращая внимания на внимательный ревнивый взгляд служащего, несколько старше ее по возрасту, который когда-то безуспешно пытался за ней ухаживать и теперь от досады постоянно за ней шпионит. А Тертулиано Максимо Афонсо уже идет по улице, идет быстрым шагом, почти бежит, он оставил машину на подземной стоянке в трех кварталах от банка, и письмо у него не в портфеле, а во внутреннем кармане пиджака, ведь портфель может вырвать какой-нибудь малолетний нарушитель, как раньше называли беспризорных мальчишек, потом их стали называть чумазыми ангелами, сегодня их именуют несовершеннолетними преступниками, не удостаивая каких-либо эвфемизмов и метафор. Он сказал себе, что откроет письмо, только придя домой, в его возрасте он не должен вести себя словно нетерпеливый юноша, но он прекрасно знает, что это его намерение испарится, как только он окажется в машине, в полумраке стоянки, за закрытыми дверцами, защищающими его от нездорового любопытства. Он не сразу нашел место, где оставил автомобиль, это усугубило его нервное состояние, бедняга напоминал, простите за такое сравнение, пса, заблудившегося в пустыне, который потерянно осматривается, тщетно стараясь уловить какой-нибудь знакомый запах, способный указать ему дорогу к дому. Мне, во всяком случае, так показалось, но я, возможно, ошибся. Наконец он обнаружил свою машину, он уже раза три прошел совсем рядом, не замечая ее. Он быстро сел в машину, будто спасаясь от преследования, захлопнул и запер дверцу и включил свет. Он держит конверт в руках, теперь он сможет узнать, что там внутри, так капитан корабля, достигнув точки пересечения координат, разворачивает карту, чтобы решить, куда плыть дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75