Известно, что удельный вес алюминия 2,56, почти как удельный вес стекла, а удельный вес меди — 8,70. В состав алюминиевой бронзы входит одна десятая меди, следовательно, удельный вес сплава не будет превышать 3,50. Но несмотря на это, его прочность на излом вдвое превышает прочность железа, чей удельный вес равен 7,78. Таким образом, «Морской крот», сделанный из алюминиевой бронзы, весит в десять раз меньше и вдвое прочнее, чем если бы он был изготовлен из железа.
— Все, что вы мне рассказали, Мэтр, звучит так убедительно, что мне совестно вспоминать о своих опасениях. Но если корпус «Крота» имеет такую прочность, то не могут ли иллюминаторы вдавиться внутрь?
— Это невозможно. Чтобы в этом убедиться, достаточно изучить их строение. Смотрите, они имеют форму усеченного конуса и вставляются обратной стороной в полость, которая также имеет форму усеченного конуса, таким образом давление осуществляется на самое широкое основание, расположенное извне, а это усиливает соприкосновение хрустальной друзы с ее рамой.
Ободренный благосклонным отношением старика, зоолог рассыпался в извинениях и осмелился выдвинуть еще одно возражение:
— Если «Морской крот» имеет такой относительно малый вес, то каким образом он достигает такой глубины — ведь это же противоречит, во всяком случае на первый взгляд, принципу Архимеда?
— Это происходит потому, что в его основании расположены в качестве балласта две чугунные болванки весом по тысяче тонн каждая.
Над нашими головами — закрытая камера объемом два кубических метра. Под этим колоколом расположены чугунные листы, весом в две тонны. Вы, должно быть, задаетесь вопросом о назначении этого добавочного веса. Дело в том, что в этот резервуар поступает вода, вот рукоять, с помощью которой я открываю кран. Стоит ее слегка повернуть, и тотчас же резервуар начинает наполняться и весить чуть больше двух тысяч килограммов, учитывая, что удельный вес морской воды равен максимум 1,10.
Таким образом, мы, нажав эту кнопку слоновой кости, сбросим две тонны чугунного балласта для того, чтобы приобрести две тысячи килограммов балласта воды. Этот обмен элементов, приблизительно равных по весу, является единственной целью нашей подводной экспедиции. Ибо, как вы уже и сами догадались, мы спустились на такую глубину для того, чтобы набрать воду, содержащую хорошо вам известную слизь. А теперь за работу!
С этими словами господин Синтез взял пробирку на ножке, старательно ее вытер, наклонился и поставил на металлический пол аппарата так, чтобы горлышко находилось прямо под изогнутым краном, чье назначение уже давно возбуждало любопытство зоолога. Господин Синтез медленно повернул маленькое боковое колесико и стал его вращать. Из рожка крана внезапно послышался резкий отрывистый свист.
Сам не зная почему, ассистент вздрогнул всем телом. Он бросил испуганный взгляд на Мэтра, остававшегося, по своему обыкновению, абсолютно спокойным.
— Это пустяки. Просто под давлением из трубки вырывается находившийся там воздух, — пояснил господин Синтез.
«Вот оно как выходит, — подумал про себя бедолага-зоолог, — этот дьявол, прежде чем раздавить в лепешку, подвергнет меня всем ужасам медленной смерти».
Свист прекратился, затем из крана потекла струйка мутной, полной хлопьев жидкости, на две трети заполнив подставленную пробирку.
— Ну вот, дело сделано, — снова заговорил старик с явным удовлетворением, внимательно разглядывая на свет содержимое сосуда. — Вас, вероятно, смущает, что я добываю опытный образец способом, с первого взгляда кажущимся невероятным?
— Совершенно верно, Мэтр. Осмелюсь вам признаться, что я не перестаю восторгаться вами, хотя вы и заставляете меня испытывать немыслимые страхи.
— Сдается мне, вы — человек нервный. Но это не беда, хотя, должен заметить, что вы легко поддаетесь и восторгу, и испугу. Между тем, дражайший, все это — просто вопрос механики; маленькое колесико регулирует положение трубки из алюминиевой бронзы, на нижнем конце которой — большая гайка с отдушиной. Пока водозаборник бездействует, отверстие перекрыто, но, если я привожу в движение колесико, трубка под влиянием этого импульса сдвигает гайку на четверть окружности и вода проникает в отверстие. Таким образом пробирка наполняется необходимым нам количеством воды. Если бы «Крот» напрямую сообщался с окружающей средой, то вода, поданная под давлением пятисот атмосфер, немедленно разорвала бы обшивку.
— Разумеется, но ведь происходит обратное?
— Понять это несложно. Я манипулирую моим маленьким колесиком, которое продолжает вращать трубку и гайку таким образом, чтобы отверстие переместилось в первоначальную позицию, — сообщение с внешней средой прекращается… А теперь соблаговолите настроить ваш микроскоп, наладьте должным образом освещение и внимательно исследуйте эту жидкость.
Привычный к таким опытам, зоолог концом стеклянной палочки подцепил каплю воды из пробирки, нанеся на тонкую хрустальную пластинку, вложил ее в микроскоп и приник глазом к тубусу.
— Потрясающе! — воскликнул он после минутного внимательного наблюдения.
— Что вы увидели? — спросил господин Синтез с живостью, выдававшей интерес, с которым он относился к производимой операции.
Пронзительный звонок телефона помешал ассистенту ответить.
— Ну что они там еще от меня хотят! — Нетерпеливый тон старика странным образом контрастировал с его обычной сдержанностью. — Это ты, Кристиан? Что случилось? — заговорил он в микрофон.
— Мэтр, начинается сильная гроза. Небо покрыто черными тучами. Сильно упала стрелка барометра.
— Гроза уже над нами?
— Нет еще. Но тучи сгущаются с невиданной быстротой. Вы же знаете, как быстро налетают тропические бури.
— Нам угрожает опасность?
— Корабль будет раскачиваться, его может отнести. Боюсь, как бы эти движения не перенапрягли трос.
— Отпусти его на двадцать метров.
— Но тогда вы, даже слегка задержавшись, не сможете подняться на поверхность. Если море станет бурным, трос ни за что не выдержит веса «Крота».
— Мы переждем, пока море успокоится.
— Однако, Мэтр…
— Хватит! Это мой приказ. Так вы, говорите, господин ассистент, что увидели под микроскопом потрясающие вещи?
— Да, Мэтр, — подтвердил зоолог, чей лоб при тревожном сообщении капитана Кристиана покрылся испариной. — Я вижу среди громадного числа лучевиков (радиолярий) слизистые сгустки округлой формы, другие аморфные тела образовали клейкие цепи. Вне всякого сомнения, это монеры. Я даже вижу заключенные в слизи маленькие частички кальция, дисколитов и циатолитов, являющихся, без сомнения, продуктами физиологического выделения…
Сгустки живут и умирают, дышат и питаются… Однако у них нет ни тела, ни формы. Это первичная материя в своем самом простом выражении, органическая клетка, углеродный белковидный компонент. Изменяясь в бесконечности, он образует постоянный субстрат феномена жизни во всех организмах!..
— Довольно, довольно, господин профессор зоологии. Рассмотрим все по порядку, руководствуясь определенной методикой. Прежде чем прийти к выводу, что эти корпускулы , состоящие из бесструктурной плазмы , действительно имеют такое строение, надо воздействовать на них реактивами. Соблаговолите в двух словах доложить результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98