Садись,
Оба садятся. Ромул мрачен. Одоакр внимательно на него смотрит.
Одоакр . Ты видел моего племянника. Его зовут Теодорих.
Ромул . Видел.
Одоакр . Очень воспитанный молодой человек. «Как прикажешь, дядюшка», «С удовольствием, дядюшка». И так с утра до вечера. Его поведение безукоризненно. Он весь народ заразил своей добропорядочностью. К девушке но прикоснется, пьет только воду, спит на голой земле. Каждый день — боевые учения. И сейчас в прихожей небось тренируется.
Ромул . Так он же герой!
Одоакр . Воплощенный идеал германца. Мечтает о мировом господстве, и весь народ вместе с ним. Потому мне и пришлось затеять этот поход. Я был один, а против меня племянник, стихотворцы и общественное мнение — пришлось уступить. Я надеялся вести войну гуманно, ведь римляне почти не оказывали сопротивления. Но чем дальше я продвигался на юг, тем больше преступлений совершала моя армия. И не потому, что она кровожаднее других армий, а потому, что всякая война — зверство. Я был в ужасе. Хотел даже прервать поход. Собирался взять деньги у фабриканта штанов, — моих полководцев еще можно было купить, я еще мог, наверное, все сделать по-своему. Какое-то время еще мог. Но вскоре я уже ничего больше не смогу. Тогда мы окончательно станем народом героев. Спаси меня, Ромул, на тебя вся моя надежда.
Ромул . Какая надежда?
Одоакр . Остаться в живых.
Ромул . А что тебе грозит?
Одоакр . Мой племянник пока еще кроток, он еще вежлив, но в один прекрасный день он меня убьет. Знаю я эту германскую преданность.
Ромул . И поэтому ты решил вступить ко мне в подданство?
Одоакр . Всю жизнь мне хотелось увидеть подлинное человеческое величие, не похожее на дутое величие моего племянника, которого, увидишь, они еще назовут Теодорихом Великим — я этих историков знаю! Я — мужик и ненавижу войну. Я ищу человечности, которой я не мог сыскать в дремучих германских лесах. Я нашел ее в тебе, император Ромул. Твой обергофмейстер Эби тебя раскусил.
Ромул . Эби был у меня при дворе по твоему заданию?
Одоакр . Он был моим шпионом. Но он доносил о хорошем, о настоящем, о справедливом человеке, о тебе, Ромул.
Ромул . Он доносил тебе о дураке. Всю жизнь я отдал на то, чтобы приблизить день, когда Римская империя рухнет. Я считал собя вправе судить Рим, раз я сам готов был умереть. Я требовал от моей страны неслыханных жертв, поскольку я жертвовал собой. Я спокойно смотрел, как льется кровь моего народа, который я обезоружил,- ведь я решил пролить свою собственную кровь. И вот я должен жить. Моя жертва не будет принята. Мне суждено быть тем единственным, кто уцелеет. Мало того. Перед твоим приходом мне сообщили, что моя дочь, которую я люблю, погибла вместе с женихом. Погибла моя жена и весь мой двор. Я принял эту весть с легкостью — ведь я думал, что сам умру, а теперь эта весть беспощадно меня разит, безжалостно меня опровергает. Все, что я сделал, стало бессмыслицей. Убей меня, Одоакр.
Молчание.
Одоакр . Ты это говоришь от горя. Преодолей свою боль и прими меня в подданство.
Ромул . Ты боишься. Победи свой страх и убей меня.
Молчание.
Одоакр . Ты думал о своем народе, Ромул, подумай теперь о своих врагах. Если ты не примешь меня в подданство, если мы с тобой не будем действовать сообща, мир достанется моему племяннику. Тогда возникнет новый Рим — германская империя, столь же бренная, как и Римская, и столь же кровавая. Если это случится, дело всей твоей жизни — гибель Рима — и впрямь станет бессмыслицей. Ты не вправе растоптать собственное величие, Ромул, ты — единственный человек, который умеет править этим миром. Будь милостив, прими меня в подданство, стань нашим императором, защити нас от кровавого величия Теодориха.
Молчание.
Ромул . Я больше не могу, германец. Даже если бы и хотел. Ты выбил у меня из рук оправдание моих поступков.
Одоакр . Это твое последнее слово?
Ромул (преклоняет колени) . Убей меня! На коленях тебя молю!
Одоакр . Я не могу тебя заставить помогать нам. Дело плохо. Но я не в силах тебя убить. Я ведь люблю тебя.
Ромул . Если ты не хочешь меня убить, я найду выход. Единственный человек, еще жаждущий моей крови, спит у меня под кроватью. Пойду разбужу его. (Встает.)
Одоакр (тоже поднимается). Это не выход, Ромул. Ты просто отчаялся. Твоя смерть тоже бессмыслица, — в ней был бы смысл, если бы мир был таким, каким ты его себе представлял. А мир не таков. Твой враг тоже человек, и так же, как ты, он хочет быть справедливым. Надо покориться судьбе. Ничего другого не придумаешь.
Молчание.
Ромул . Присядем-ка опять.
Одоакр . Что нам еще делать?
Ромул . А как ты поступишь со мной?
Одоакр . Переведу тебя на пенсию.
Ромул . На пенсию?
Одоакр . Другого выхода нет.
Молчание.
Ромул . Выход на пенсию, пожалуй, самое страшное, что может со мной случиться.
Одоакр . Не забудь, что и меня ждет нечто ужасное. Тебе придется провозгласить меня королем Италии. Это будет началом моего конца, если я сразу же не приму меры. Итак, хочу я или нет, придется начать мое царствование с убийства. (Обнажает меч и устремляется направо.)
Ромул . Что ты собираешься делать?
Одоакр . Убить племянника. Я покуда еще сильнее, чем он.
Ромул . Теперь ты отчаялся, Одоакр. Если ты убьешь своего племянника, на его место придут тысячи новых Теодорихов. Твои народ мыслит не так, как ты. Ему нужен культ героев. Не в твоей власти это изменить.
Молчание.
Одоакр . Сядем-ка опять.
Садятся.
Ромул . Мой дорогой Одоакр, я хотел играть роль судьбы, а ты хотел избежать своей судьбы. Но обоим нам судьба быть политиками, потерпевшими крах. Мы надеялись освободиться от мира, ты от Германской империи, я от Римской, а теперь придется приводить в порядок их развалины. Нельзя их оставлять без присмотра. Я осудил Рим — меня пугало его прошлое; ты осудил Германию — тебя пугало ее будущее. Мы были во власти призраков, ведь мы не распоряжаемся ни тем, что было, ни тем, что будет. У нас есть власть лишь над настоящим, но мы о нем не думали и потерпели крах. Теперь придется, сидя на пенсии, заново пережить свою жизнь, оплакивая дочь, которую любил, сына, жену и всех несчастных, которые у меня на совести.
Одоакр . А мне придется управлять государством.
Ромул . Жизнь внесла поправки в наши планы.
Одоакр . И весьма горькие.
Ромул . Стерпим и это. Попробуй за те немногие годы, которые тебе предстоит править миром, внести разум в безумие. Подари германцам и римлянам мир. Принимайся же за дело, князь германцев. Правь теперь ты! Пройдет несколько лет, о которых всемирная история и не вспомнит, — не героические это будут годы, но их причислят к счастливейшим годам нашей беспокойной земли.
Одоакр . И тут мне придется умереть.
Ромул . Утешься. Меня твой племянник тоже убьет. Он не простит, что ему пришлось стоять передо мной на коленях.
Одоакр . Начнем же выполнять наш невеселый долг.
Ромул . Ладно, не будем мешкать. Сыграем еще раз комедию напоследок. Будем вести себя, словно расчеты наши оправдались, словно дух взял верх над человеческой плотью.
Одоакр . Племянник!
Справа входит племянник.
Племянник. Что прикажешь, дядюшка?
Одоакр . Позови моих полководцев, племянник.
Племянник . Как прикажешь, дядюшка. (Уходит направо.)
В медленном марше сцену заполняют грязные и усталые германцы. На них одноцветные холщовые одежды и простые шлемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Оба садятся. Ромул мрачен. Одоакр внимательно на него смотрит.
Одоакр . Ты видел моего племянника. Его зовут Теодорих.
Ромул . Видел.
Одоакр . Очень воспитанный молодой человек. «Как прикажешь, дядюшка», «С удовольствием, дядюшка». И так с утра до вечера. Его поведение безукоризненно. Он весь народ заразил своей добропорядочностью. К девушке но прикоснется, пьет только воду, спит на голой земле. Каждый день — боевые учения. И сейчас в прихожей небось тренируется.
Ромул . Так он же герой!
Одоакр . Воплощенный идеал германца. Мечтает о мировом господстве, и весь народ вместе с ним. Потому мне и пришлось затеять этот поход. Я был один, а против меня племянник, стихотворцы и общественное мнение — пришлось уступить. Я надеялся вести войну гуманно, ведь римляне почти не оказывали сопротивления. Но чем дальше я продвигался на юг, тем больше преступлений совершала моя армия. И не потому, что она кровожаднее других армий, а потому, что всякая война — зверство. Я был в ужасе. Хотел даже прервать поход. Собирался взять деньги у фабриканта штанов, — моих полководцев еще можно было купить, я еще мог, наверное, все сделать по-своему. Какое-то время еще мог. Но вскоре я уже ничего больше не смогу. Тогда мы окончательно станем народом героев. Спаси меня, Ромул, на тебя вся моя надежда.
Ромул . Какая надежда?
Одоакр . Остаться в живых.
Ромул . А что тебе грозит?
Одоакр . Мой племянник пока еще кроток, он еще вежлив, но в один прекрасный день он меня убьет. Знаю я эту германскую преданность.
Ромул . И поэтому ты решил вступить ко мне в подданство?
Одоакр . Всю жизнь мне хотелось увидеть подлинное человеческое величие, не похожее на дутое величие моего племянника, которого, увидишь, они еще назовут Теодорихом Великим — я этих историков знаю! Я — мужик и ненавижу войну. Я ищу человечности, которой я не мог сыскать в дремучих германских лесах. Я нашел ее в тебе, император Ромул. Твой обергофмейстер Эби тебя раскусил.
Ромул . Эби был у меня при дворе по твоему заданию?
Одоакр . Он был моим шпионом. Но он доносил о хорошем, о настоящем, о справедливом человеке, о тебе, Ромул.
Ромул . Он доносил тебе о дураке. Всю жизнь я отдал на то, чтобы приблизить день, когда Римская империя рухнет. Я считал собя вправе судить Рим, раз я сам готов был умереть. Я требовал от моей страны неслыханных жертв, поскольку я жертвовал собой. Я спокойно смотрел, как льется кровь моего народа, который я обезоружил,- ведь я решил пролить свою собственную кровь. И вот я должен жить. Моя жертва не будет принята. Мне суждено быть тем единственным, кто уцелеет. Мало того. Перед твоим приходом мне сообщили, что моя дочь, которую я люблю, погибла вместе с женихом. Погибла моя жена и весь мой двор. Я принял эту весть с легкостью — ведь я думал, что сам умру, а теперь эта весть беспощадно меня разит, безжалостно меня опровергает. Все, что я сделал, стало бессмыслицей. Убей меня, Одоакр.
Молчание.
Одоакр . Ты это говоришь от горя. Преодолей свою боль и прими меня в подданство.
Ромул . Ты боишься. Победи свой страх и убей меня.
Молчание.
Одоакр . Ты думал о своем народе, Ромул, подумай теперь о своих врагах. Если ты не примешь меня в подданство, если мы с тобой не будем действовать сообща, мир достанется моему племяннику. Тогда возникнет новый Рим — германская империя, столь же бренная, как и Римская, и столь же кровавая. Если это случится, дело всей твоей жизни — гибель Рима — и впрямь станет бессмыслицей. Ты не вправе растоптать собственное величие, Ромул, ты — единственный человек, который умеет править этим миром. Будь милостив, прими меня в подданство, стань нашим императором, защити нас от кровавого величия Теодориха.
Молчание.
Ромул . Я больше не могу, германец. Даже если бы и хотел. Ты выбил у меня из рук оправдание моих поступков.
Одоакр . Это твое последнее слово?
Ромул (преклоняет колени) . Убей меня! На коленях тебя молю!
Одоакр . Я не могу тебя заставить помогать нам. Дело плохо. Но я не в силах тебя убить. Я ведь люблю тебя.
Ромул . Если ты не хочешь меня убить, я найду выход. Единственный человек, еще жаждущий моей крови, спит у меня под кроватью. Пойду разбужу его. (Встает.)
Одоакр (тоже поднимается). Это не выход, Ромул. Ты просто отчаялся. Твоя смерть тоже бессмыслица, — в ней был бы смысл, если бы мир был таким, каким ты его себе представлял. А мир не таков. Твой враг тоже человек, и так же, как ты, он хочет быть справедливым. Надо покориться судьбе. Ничего другого не придумаешь.
Молчание.
Ромул . Присядем-ка опять.
Одоакр . Что нам еще делать?
Ромул . А как ты поступишь со мной?
Одоакр . Переведу тебя на пенсию.
Ромул . На пенсию?
Одоакр . Другого выхода нет.
Молчание.
Ромул . Выход на пенсию, пожалуй, самое страшное, что может со мной случиться.
Одоакр . Не забудь, что и меня ждет нечто ужасное. Тебе придется провозгласить меня королем Италии. Это будет началом моего конца, если я сразу же не приму меры. Итак, хочу я или нет, придется начать мое царствование с убийства. (Обнажает меч и устремляется направо.)
Ромул . Что ты собираешься делать?
Одоакр . Убить племянника. Я покуда еще сильнее, чем он.
Ромул . Теперь ты отчаялся, Одоакр. Если ты убьешь своего племянника, на его место придут тысячи новых Теодорихов. Твои народ мыслит не так, как ты. Ему нужен культ героев. Не в твоей власти это изменить.
Молчание.
Одоакр . Сядем-ка опять.
Садятся.
Ромул . Мой дорогой Одоакр, я хотел играть роль судьбы, а ты хотел избежать своей судьбы. Но обоим нам судьба быть политиками, потерпевшими крах. Мы надеялись освободиться от мира, ты от Германской империи, я от Римской, а теперь придется приводить в порядок их развалины. Нельзя их оставлять без присмотра. Я осудил Рим — меня пугало его прошлое; ты осудил Германию — тебя пугало ее будущее. Мы были во власти призраков, ведь мы не распоряжаемся ни тем, что было, ни тем, что будет. У нас есть власть лишь над настоящим, но мы о нем не думали и потерпели крах. Теперь придется, сидя на пенсии, заново пережить свою жизнь, оплакивая дочь, которую любил, сына, жену и всех несчастных, которые у меня на совести.
Одоакр . А мне придется управлять государством.
Ромул . Жизнь внесла поправки в наши планы.
Одоакр . И весьма горькие.
Ромул . Стерпим и это. Попробуй за те немногие годы, которые тебе предстоит править миром, внести разум в безумие. Подари германцам и римлянам мир. Принимайся же за дело, князь германцев. Правь теперь ты! Пройдет несколько лет, о которых всемирная история и не вспомнит, — не героические это будут годы, но их причислят к счастливейшим годам нашей беспокойной земли.
Одоакр . И тут мне придется умереть.
Ромул . Утешься. Меня твой племянник тоже убьет. Он не простит, что ему пришлось стоять передо мной на коленях.
Одоакр . Начнем же выполнять наш невеселый долг.
Ромул . Ладно, не будем мешкать. Сыграем еще раз комедию напоследок. Будем вести себя, словно расчеты наши оправдались, словно дух взял верх над человеческой плотью.
Одоакр . Племянник!
Справа входит племянник.
Племянник. Что прикажешь, дядюшка?
Одоакр . Позови моих полководцев, племянник.
Племянник . Как прикажешь, дядюшка. (Уходит направо.)
В медленном марше сцену заполняют грязные и усталые германцы. На них одноцветные холщовые одежды и простые шлемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15